Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Было, помним такое, — выкрикнул кто-то.
— Вот видите. Теперь времена другие. Стране нужно золото, как можно больше. В ближайшее время Зареченский прииск увеличит добычу золота вдвое, а потом — в пять, в десять раз. Золото будем добывать и в шахтах, и драгой. Таких драг, как наша, всего несколько на Урале, да и в стране их немного. И одну из этих машин доверили нам. А кому-то не нравится это, кто-то пытается нам мешать. Скоро Советской власти будет десять лет, но у нее все еще есть враги не только по ту сторону государственной границы, но и по эту. И они, как видите, есть даже среди нас. Они не дают нам спокойно жить, работать, строить свое рабоче-крестьянское государство.
Майский умолк, обвел взглядом лица старателей и увидел, что они ловят каждое его слово, одобрительно кивают головами.
— А может, ты врешь все? — крикнул кто-то из дальних рядов. — Может, омманываешь?
Все головы, как по команде, повернулись в ту сторону. Старатели загудели, послышались крепкие слова.
— Спокойно, товарищи! — Александр Васильевич поднял руку. Он пытался разглядеть того, кто кричал и не мог найти его в густой толпе. — Нет, я не вру. Помимо того, что я директор прииска, я еще и коммунист. А коммунисты никогда не обманывали народ.
— Скажи, почему на «Таежной» стали мало зарабливать?
— Потому, что там меняют старое оборудование. И на «Золотой розе» так же. Мы сейчас не столько добываем золото, сколько занимаемся стройкой. Сроки у нас жесткие. Закончим реконструкцию, по-настоящему займемся золотом, и тогда заработки станут выше прежних. Даю вам слово.
Было еще несколько вопросов. Директор отвечал коротко и ясно. Потом говорил Слепов. Он напомнил, что враги народа еще есть, живут притаившись и, где могут, стараются вредить. Поэтому бороться с ними надо беспощадно, не терять революционной бдительности и хорошо делать свое дело.
— Прошу вас рассказать своим товарищам, тем, кого нет на нашем собрании, о чем мы тут говорили, и больше не поддаваться на провокации, не верить вредным слухам. А если у кого будут какие сомнения — идти к директору, ко мне, к начальнику шахты.
Собрание сделало свое дело. Разговоры среди старателей об увольнении и закрытии шахт прекратились, но охрану с драги Майский не снял.
А весна уже началась по-настоящему. Снег потемнел, превратился в грязное месиво. Из-под него побежали первые вешние ручьи, сливались вместе, устремляясь в низины, образуя большие и малые лужи. Ночами они застывали, покрываясь матовой ледяной коркой, а крыши домов обрастали бахромой сосулек. Последний санный обоз прибыл в Зареченск с большим опозданием. Теперь вся драга перекочевала в Глухой Лог, и директор прииска со дня на день ждал монтажников, чтобы начать сборку плавучей золотодобывающей фабрики. За зиму удалось перевезти и большую часть нового оборудования для шахт, а остальное было решено вывезти как только просохнут дороги.
К весне артель строителей закончила большой дом на четыре квартиры. Одну из них получил Майский. С этой радостной вестью он и пришел вечером к Елене. Она все еще жила у Буйного.
Поднимаясь на крыльцо, Александр Васильевич уловил вкусный запах жареного. Постучал в дверь и услышал женский голос.
— Входите.
Майский вошел в маленькую прихожую, в кухне увидел Ольгу. В фартуке и белой косынке она стояла у плиты перед большой сковородой, на которой что-то шипело и потрескивало.
— Добрый вечер, Ольга Михайловна.
— Александр Васильич! Вот кстати. Проходите в комнату.
— Я всегда кстати. У меня нос такой — сразу чует, где стряпают, и как флюгер поворачивается в ту сторону. Иду мимо вашего дома, ага, вкусным чем-то пахнет. Что же это, подумал, Ольга Михайловна такое готовит? Дай зайду, узнаю.
— Вы все шутите. Ничего особенного я не готовлю. Обыкновенные пирожки. С мясом, с капустой и с морковью.
— О, ваши пирожки я знаю. Вкуснее ничего не едал.
— Не расхваливайте очень-то, а то я нос задеру, — рассмеялась маленькая женщина и поправила белым от муки пальцем выбившуюся из-под платка прядь волос. — Идите в комнату, Александр Васильич.
Разговаривая с гостем, Ольга ловко перевертывала широким ножом подрумяненные пирожки. Светила большая лампа, было тепло и как-то особенно, по-домашнему, уютно, и Майский с радостью подумал, что вот и у него наконец-то будет свой угол.
— Ольга Михайловна, а Лена когда придет?
— Жду с минуты на минуту. Тоже взяла моду опаздывать. Говорит, шахта далеко, когда случится попутная подвода, а когда и пешком.
— А у меня радость, Ольга Михайловна.
Дымова лукаво взглянула на гостя.
— Люблю, когда у людей радость. Только она не часто бывает. Рассказывайте, рассказывайте, и я с вами порадуюсь.
— Квартиру получил. Вот ключ.
— Это и вправду, радость. Поздравляю вас, от души поздравляю. Новоселье, значит, отпразднуем.
— И не только новоселье. Мы ведь с Леной решили пожениться.
— Да ну?! — притворно удивленно всплеснула руками Ольга. — Шутите? Этим нельзя шутить.
— А я всерьез. Все уже решено. Аленка дала согласие.
— И давно пора, Александр Васильич. В добрый час. Счастья вам с Леной большого.
— Спасибо, Ольга Михайловна.
Майский смотрел на хлопотавшую женщину, на ее, проворно двигающиеся, красные от жара руки, обнаженные до локтей, и вспоминал уже далекие дни, когда вместе бродили по тайге, искали золото. Как мужественно вела себя подруга Ивана Тимофеевича в стычке с бандитом Зотовым, а сейчас такая домашняя, не верится даже, что это та самая Ольга. Внешне она мало изменилась: чуть располнела да от середины лба наискось протянулась седая прядь. Это даже идет ей, облагораживает.
В сенях послышались шаги, открылась дверь, и вошел Буйный.
— Ого, у нас гость! Вот это хорошо. Давненько не заходил к нам, Александр Васильич, давненько. Что, Оленька, пирожками будешь угощать?
Он все так же бережно относился к своей маленькой жене, этот большой, грузноватый человек. И Ольга платила ему тем же. Это было заметно по каждому