нас не хотели бы оказаться. Этим местом был карцер. Если вы сразу представили себе тюремную камеру, предназначенную для одного человека, то вы глубоко заблуждаетесь. В стенах нашего приюта был всего один карцер, который сильно отличался от тюремного. Это был маленький чулан под лестницей, куда сестры обычно запирали провинившихся ребят. Внутри было темно, сыро и воняло мочой. Последний пункт мне хотелось бы пояснить отдельно, это была, казалось бы, очевидная вещь: провинившийся мальчик не мог покинуть карцер до тех пор, пока одна из сестер не выпустит его, поэтому приходилось справлять нужду в ржавое ведро. И хорошо, если он будет ходить в него только по-маленькому. Если сестры увидят или хотя бы учуют запах дерьма, то это ведро может оказаться на голове наказанного вместе со всем содержимым.

Я уже свыкся с болью в ухе и просто шел рядом с сестрой Дэниелс. Когда мы переступили порог приюта, она тут же отвела меня к чулану, который располагался на первом этаже под нашей большой лестницей, и словно пушинку забросила меня внутрь. Я упал на колени и улыбнулся. Мне было совершенно плевать на то, что может произойти дальше. Я ударил Эдди Брока по яйцам, и мне на всю жизнь запомнится этот замечательный день.

– В вас слишком много зла и жестокости, мистер Палмер, – процедила сестра Дэниелс. – Подумайте о своих демонах и научитесь их контролировать. Иначе, рано или поздно, они заберут вашу жалкую душу.

С трудом повернув голову, я смог посмотреть ей прямо в глаза. В них я увидел холод, безразличие и презрение. Она смотрела так на всех ребят, но сейчас ее взгляд пронзал меня сильнее обычного. И дело тут не в личной симпатии ко мне или кому-то еще. По ее взгляду я понял одно: она видела, как Эдди Брок убил этого маленького котенка. Но больше всего ее злило то, что я подрался с ним прямо на глазах множества мальчишек.

– За то, что распускаете свои грязные руки, я приказываю вам не покидать карцер до следующего утра. Правила вы прекрасно знаете, мистер Палмер. Такое поведение в стенах нашего приюта неприемлемо и всячески будет искореняться. И еще…

Она уже хотела было захлопнуть дверь чулана, но на секунду замерла, и в ее глазах промелькнуло что-то ранее мне неизведанное. Я такого не видел никогда и, наверное, уже не увижу. Это была искорка сочувствия, которая быстро появилась и так же быстро покинула сознание нашей главной воспитательницы. Но хочу вам сказать: эта искорка была прекрасной.

– Спасибо, что вступились за этого котенка.

Сестра Дэниелс тут же захлопнула дверь с такой силой, что вся пыль, осевшая на полу, поднялась вверх. Я хорошенько прокашлялся и замер в недоумении. Она поблагодарила. Меня. Это просто не могло уложиться в моей голове. Ни разу я не слышал от нее слов поддержки в адрес кого-либо, в основном это были сплошные ругательства. Видимо, иногда даже самые ужасные и жестокие люди на несколько секунд могут стать добрыми.

Я прижался спиной к стене, и мне в нос ударил жуткий запах мочи, но я пытался его игнорировать. Впервые в жизни я чувствовал, что поступил по-настоящему правильно. И даже если бы у меня была возможность вернуться в прошлое и что-то изменить, я бы так же ударил Эдди Брока по яйцам за то, что он совершил. Он получил по заслугам. И если он еще раз удумает сделать нечто подобное, то я буду рядом и остановлю его.

Сложно сказать, сколько времени прошло, но вдруг в дверцу карцера кто-то тихонько постучал. Я подскочил от страха и сильно ударился головой о какую-то деревяшку. Было больно, но на смену неприятному чувству быстро пришло любопытство. В приюте у меня не было друзей или приятелей. С некоторыми ребятами я здоровался во дворе, а некоторых – просто обходил стороной. Навещать меня было совершенно некому, поэтому я вполне логично решил, что мне просто послышалось. Но стук повторился, и я осторожно подполз как можно ближе к закрытой дверце.

– Мистер Палмер. – Я узнал голос сестры Херст. – Вы не спите?

– Нет.

– Тогда слушайте меня внимательно. Я приду к вам через пару часов, когда все будут на обеде.

– Зачем? Сестра Дэниелс меня наказала.

– Именно так, но вы ни в чем не виноваты.

– Но…

– Я больше не могу с вами говорить.

И она ушла, а я остался наедине с тишиной, и эта компания мне совершенно не нравилась. В голову начали лезть разные мысли, которые я тут же прогонял прочь. Мне не хотелось думать над тем, где меня может поджидать Эдди или как сестра Дэниелс будет объяснять другим мальчишкам мое отсутствие. Гораздо более любопытным оказалось появление сестры Херст у двери карцера. Я не совсем понял, что она имела в виду, но виноватым она меня точно не считала.

– Как же сильно ты воняешь, – обратился я к стоящему рядом со мной ведру.

Стоило мне это произнести, как мой мочевой пузырь просигнализировал о том, что неплохо бы его опустошить в кратчайшие сроки. С одной стороны, отлить мне хотелось очень сильно. Но, с другой стороны, мне же потом придется сидеть рядом с ведром и нюхать все это. Как вы понимаете, правильного или неправильного выбора в этой ситуации попросту не было. И я помочился в эту старую жестянку. В темноте я тут же нащупал какие-то тряпки и швырнул их прямо в ведро: вдруг они хоть как-то собьют этот запах. Сидеть рядом с туалетом не хотелось, и я отполз в другой угол чулана, где стояли швабры. Кое-как их раскидав, я уселся поудобнее. Досюда запах мочи не доставал, и меня это вполне устраивало.

Сестра Херст и правда пришла через пару часов. Она открыла дверцу и осторожно протянула мне бутылку молока и пакетик со свежеиспеченными пирожками. Учитывая то, что я находился в карцере, это были отличные подарки.

– Почему вы мне помогаете? – спросил я.

Сестра Херст оглянулась вокруг и, убедившись, что никого нет, ответила:

– Это был мой котенок, Стивен, – тяжело выдохнув, произнесла она. – Я нашла его возле нашего приюта, сразу же взяла себе и оборудовала ему место в нашем подвале. Его звали Бэзил. Он очень любил пить свежее молочко и спать, свернувшись клубочком. Этот маленький ангелочек убежал от меня, пока я была занята стиркой штор. Когда я заметила его пропажу, то тут же выбежала на улицу. Я видела, как Эдди Брок пнул его, и так же видела, как вы ударили Эдди в