Мужской клуб? Или бордель?

Помня про слух вервольфов, я решила свои мысли не озвучивать, но последнее предположение больно кольнуло.

Никого не удивляло, что мы босиком, потому что босыми здесь были абсолютно все. Босыми и кажущимися какими-то свободными. Наряды женщин тоже были свободными. Не в плане откровенности, а просто легкими, летящими, летними. Меньше всего пары на импровизированной поляне напоминали девушек из эскорта и их клиентов, скорее пары, выбравшиеся на концерт под открытым небом.

Но у вервольфов в принципе все не как у людей!

Люди выбираются на природу, а не прячут ее под купол.

— Доминик!

Я повернулась на приветствие и столкнулась лицом к лицу с… отцом Одри!

Ошибки быть не могло. Именно этого вервольфа я видела в тот совершенно недобрый вечер в гостиной Экрота. Только если в прошлый раз рядом с ним сидела более зрелая копия невесты Доминика, то сейчас за руку цеплялась молодая рыжеволосая женщина с молочной кожей и необыкновенно синими глазами.

— Рад встрече.

— Взаимно, прим Конелл.

Доминик улыбнулся, но не так, как совсем недавно улыбался мне. Он будто надел маску, и передо мной оказался совершенно другой Экрот. Но его будущего тестя это ничуть не удивило. Конелл кивнул на рыжеволосую спутницу:

— Позволь представить тебе мою Элис.

— Приятно познакомиться. С Шарлин вы знакомы.

— Да-да, ее появление сложно забыть.

То есть тогда он возмущался, что у Доминика есть любовница, а сейчас представляет ему свою? И это — нормально?

— Можно тебя на пару слов? — спросил прим Конелл.

— Я здесь не по делам.

— Это касается свадьбы. Мне Кристина все уши прожужжала.

А Кристина — жена? Им самим не тошно?

— Если нужно, иди, — вмешиваюсь я, похлопывая Доминика по предплечью. — А я пока тоже отлучусь. Очень надеюсь, что здесь есть современная дамская комната и мне не придется располагаться под кустом.

У отца Одри такое лицо, будто я ему сказала, что выхожу замуж за Доминика, а вот Элис разряжает обстановку мелодичным смехом и, кажется, смеется от души.

— Нет, здесь они нормальные. — Она поглаживает запястье Конелла и отлипает от него. — Составлю вам компанию.

Кажется, туалетные разговоры становятся традицией.

— Не задерживайся, — приказывает Доминик.

Я следую за Элис и даже не чувствую взглядов. И тогда вспоминаю слова Экрота о том, что вервольфы не делят ни с кем своих женщин, и все встает на свои места. Это не бордель, нет, это место, где можно похвастаться новой пассией.

Человеческой конечно же.

Туалет ничем не отличался от обычного, что несказанно меня обрадовало. Потому что это вполне могла оказаться дырка в полу и лопухи. Насколько я поняла, здесь все максимально приближено к естественности. Дикая природа, законсервированная под куполом. Так что ожидать можно было чего угодно.

Видимо, облегчение при виде кабинок и раковин написано на моем лице, потому что Элис, глядя на меня, снова рассмеялась.

— Вервольфы любят природу, — объяснила она, — но не настолько сильно, чтобы отказываться от благ цивилизации. По крайне мере те, кто здесь собирается.

— Есть те, кто предпочитает лопухи?

— Есть разные. Любители совсем дикой природы, которые принимают второй облик и уходят глубоко в горы. Говорят, что их зверю это нужно. Но как по мне, — ее глаза весело сверкают, — так они просто не могут заплатить за удобный полигон, и потому что этот клуб для…

— Альф и их гостей, — заканчиваю я за нее.

— Да, — улыбается рыжая. — Ты, оказывается, уже в курсе.

— Доминик рассказал.

Мы прекращаем свою беседу, когда я закрываю дверцу кабинки, чтобы вернуться уже через пару минут. Элис как раз стоит возле зеркала и поправляет макияж, хотя, на мой взгляд, он идеален и поправлять там нечего. Она явно пошла сюда ради меня, и я ее не разочаровываю.

— Прим Конелл тоже альфа?

— Ричард? Нет. Альфа — его брат, поэтому у нас есть доступ к этому замечательному месту.

— Замечательному? — кривлюсь я.

— Ты не видела местный спа! Термальные источники под открытым небом. Горячие-горячие, даже когда идет снег.

И все-таки это мужской клуб, в котором вервольфы отдыхают со своими… девочками.

— А жены альф здесь тоже бывают?

— Нет, — смеется Элис, подтверждая мое предположение. — У волчиц свои места для развлечений.

— Они не знают?

Рыжая даже отрывается от зеркала и смотрит на меня так, будто я сама пришла из леса.

— Конечно же они в курсе. Но принимают правила игры. Альфы женятся на волчицах, чтобы продолжить род, а потом находят себе женщину, с которой интересно будет и в постели, и вне ее.

Как при этом чувствуют себя волчицы? Принимают правила игры? До сих пор помню, что почувствовала, когда узнала про измены Дэнвера. Мне хотелось придушить его, а заодно ту девицу! Мне было больно. Но может, для принимающих правила сразу это нормально? Одри вот хочет быть женой альфы из-за престижа! Нужен ли ей сам Доминик? Вряд ли.

Что я вообще знаю про мир вервольфов?

— Ты давно встречаешься с Ричардом?

— Почти два года. У нас все серьезно.

Да уж, два года — это, пожалуй, не легкая интрижка. Я отворачиваюсь, чтобы помыть руки, но Элис все равно улавливает мой взгляд.

— Здесь есть такие, как Марк и Анджела. Они вместе семнадцать лет.

— Семнадцать?!

— Я тоже удивилась, когда узнала. Познакомились друг с другом, когда были еще подростками, и с тех пор неразлучны.

— И он тоже женат на волчице?

— Конечно. Он же альфа.

Она говорит это так спокойно, что я снова вскидываю голову.

— Тебя саму это не смущает? Такие отношения.

— А должно? — фыркает Элис. — Он влюблен в меня, не в свою жену. На мне бы он все равно не женился. Это означало бы изгнание из стаи. И детей бы у нас не было.

Это правда. Дело в каком-то генетическом коде, из-за которого в парах человек-вервольф невозможно зачатие младенца. У вервольфов в принципе проблемы с рождаемостью, поэтому в их обществе брак с человеком не просто не поощряется, а достаточно жестко наказывается отлучением от семьи и рода, как это было с Дэном.

Когда я выходила за него замуж, мне было безразлично будут у нас дети или нет. Я любила и была любима. Я вообще тогда мало задумывалась о будущем. Но каково это, быть с мужчиной семнадцать лет и при этом не быть с ним? Знать, что после ваших встреч он возвращается к жене и детям. А вот у вас с ним детей никогда не будет, и ты никогда не станешь на одну ступень с его семьей.