Усевшись на подушечке на широком подоконнике возле двух горшков с цветами, я задернула шторы, отгородив себя от всего мира, и погрузилась в наблюдения. Из окна очень хорошо были видны главные ворота, а мне не хотелось пропустить то время, когда Декарт придет домой.

В своем уютном гнездышке я почувствовала себя маленькой девочкой Джейн Эйр, которая точно так же пряталась за шторами библиотеки от своих кузенов. Мне вот только книги про птиц не хватало!

Вот так, успокоенная валерьянкой и уютом, я незаметно для себя погрузилась в дремоту.

Мой сон был беспокойным. У меня все время крутились одни и те же мысли в голове: где заработать, как найти хорошего врача, как помочь маме и прочее. В какой-то момент меня словно подбросило от проблем, а потом вдруг стало очень-очень больно.

Открыв глаза, я не сразу поняла, что случилось. В ушах звенело, голова раскалывалась от внешней боли, также болело плечо, локоть и вся правая сторона бедра. Перед глазами стояла какая-то мутная темная пелена и мне было трудно пошевелиться.

Наконец придя в себя, я поняла, что задремала и свалилась с подоконника. Больно ударилась. Но самое ужасное, что я запуталась в занавеске и порвала ее, а еще разбила оба горшка с цветами.

Какой кошмар! Декарт меня, наверное, убьет!

Я попыталась встать, но тут же послышался треск ткани, и я снова замерла в своем коконе. Причем приземлилась я так неудобно, что как ни повернись, а треск ткани был неизбежен.

Что же мне делать?

Никогда я еще не чувствовала себя в настолько глупом отчаянии. Так нелепо, что я не знала: разразиться ли мне сейчас истеричным смехом, или залиться слезами.

Я снова пошевелилась и теперь почувствовала, как тяжелая штора сорвала крепежное кольцо. Затем второе, третье, и так по цепной реакции, пока не накрыла меня совсем, но при этом все же осталась висеть на нескольких последних кольцах.

– Боже! – в отчаянии протянула я, пытаясь выдернуть из-под себя штору. – Какая же я неуклюжая дура!

Но нужно торопиться. Может быть я успею все починить к приезду моего Хозяина?

Засуетившись, я снова попыталась выбраться, но тут же порезала ступню об осколок разбитого горшка. Но на этот раз я была настроена уже более решительно. И только я приняла сидячее положение, как услышала голос Декарта.

– Гая? – спросил он с нотками усмешки и строгости. – Ты решила в мое отсутствие потихоньку разнести мой дом?

О нет! Я попалась!

Мужчина распутал меня из занавески, дорвав ее окончательно, и наконец вытащил меня из кокона.

– Простите! – в отчаянии зачастила я, с опаской оглядывая беспорядок. – Я все уберу! Все возмещу! Простите!

Ситуация выглядела ужасно. Штора и тюль были порваны пополам, так что уже никак их не сшить вместе. Так еще на тюле осталось пятно крови. Горшки разбиты, земля разбросана по бежевому ковру, цветы измяты моими попытками выбраться.

Я испуганно перевела взгляд на Декарта и инстинктивно сжалась в комочек. По его заинтересованному взгляду, я поняла, что он уже мысленно перебирает предметы в том самом шкафу и придумывает для меня наказания.

– Ну, тише, – ласково проговорил Декарт и подхватил меня на руки. – Поранилась, бедняжка?

От его голоса и заботливых слов с меня словно упал весь груз сегодняшнего дня. Одно ласковое слово моего Хозяина, и я уже готова была снести любые наказания.

Декарт отнес меня в ванную и усадил на деревянную скамеечку возле стиральной машины. Одну ногу он мне согнул в колене и уложил на сиденье, чтобы четко было видно порез. Затем мужчина снял пиджак и закатал рукава своей белоснежной рубашки. Пока он доставал аптечку, я любовалась его предплечьями, ни капли не скрывая своего обожания.

Тем временем Декарт быстро обработал небольшую ранку и заклеил мне ступню широким пластырем.

– Зачем ты полезла на подоконник? – строго спросил он, но при этом он сел рядом со мной и усадил к себе на колени.

– Я… просто хотела не пропустить Ваш приезд, – робко заговорила я. – Простите.

– Почему от тебя пахнет валерьянкой? Ты пила ее просто так или ты чем-то расстроена? – вновь спросил он, ближе прижав меня к себе.

– Нет, – я мотнула головой. – Ничем не расстроена.

Я осеклась. Не прозвучало ли это грубо? Вдруг Декарт подумает, что я совсем по нему не скучала.

– Тогда объясни мне свое сегодняшнее поведение, – нахмурился он. – Что это было? Ты почувствовала свободу от меня?

Я опешила. Декарт действительно сердился на меня.

– Простите, – я жалобно опустила плечи. – Я так скучала по Вам, поэтому хотела дождаться Вас в Вашей спальне. И подумала, вдруг Вы будете недовольны, если я засну на Вашей подушке.

– Причем здесь моя кровать и твое поведение? – мужчина сурово взглянул в мои глаза. – Я обозначил тебе четкие границы, а ты снова их нарушила. И не один раз за сегодняшний день.

Я не понимающе хлопнула ресницами.

О чем он?

Я принялась лихорадочно вспоминать какие запреты он ставил мне по поводу своей комнаты, но не нашла в своей памяти абсолютно ничего.

Декарт вздохнул. Очевидно мое непонимание читалось слишком явно, поэтому он все же объяснил мне ситуацию.

– Ты пропустила две тренировки, – начал он. – Даже не предупредив об этом своего тренера и моего водителя, который ждал тебя после занятий. Вместо этого ты отправилась зачем-то продавать свой ноутбук. А потом весь вечер провела в квартире твоей матери. Я, кажется, ясно тебе дал знать, что ты никуда не отлучаешься без моего разрешения. Я разрешаю тебе ходить на тренировки только потому, что ты в этот момент находишься под присмотром Луны. Она, конечно, тот еще ребенок, но у нее хотя бы есть голова на плечах.

Я совсем поникла. Мне даже в голову не пришло предупредить Декарта о своих перемещениях.

– Но ведь… я ездила к маме, – я предприняла слабую попытку оправдаться. – Мне нельзя к ней ездить?

– Нельзя, – отрезал Декарт, – если ты меня об этом не спросила. Нельзя, если ты при это мотаешься по всему городу одна, тем более с крупной суммой денег. Может быть ты что-то забыла, но я напомню: ты – моя зверушка. Моя личная собственность. Я разрешил тебе работать с Луной, чтобы не превращаться в тирана и не запирать тебя в своем доме. Но, кажется, свобода тебе только вредит.

– Нет, пожалуйста! – взмолилась я. – Я больше не буду! Позвольте мне и дальше работать с Луной!

Сейчас работа у Луны была моей надеждой на заработок, а следовательно, на помощь семье. Заработать взаперти, да еще и без ноутбука будет сложно.

– Гая, – твердо начал Декарт. – Ты не вызываешь доверие. И дело даже не в том, что ты специально сбегаешь или замышляешь что-то. Ты элементарно не замечаешь того, что делаешь. Я запретил тебе общаться с твоим шефом, и ты тут же принимаешь его звонок. Запретил тебе ездить куда-то без меня и моего водителя, а у тебя даже мысли не возникло сегодня просто предупредить. Не спросить разрешение, а просто предупредить. Ты не подумала о том, что тебя ждут тренер и водитель, которые в таком случае могли бы более эффективно распланировать свой день. Да и вообще! Зная о том, что ты постоянно попадаешь в какую-то неприятность, что тебя могут просто ограбить по дороге, ты попадешь в аварию, или возле тебя снова появится этот твой шеф, ты так просто плюешь на все запреты и гуляешь сама по себе. Я уже молчу о том, что ты заснула на подоконнике. Как ты собралась не пропустить мой приезд? Во сне? Ладно, тут ты не виновата, но уж можно было сопоставить факты, что ты даже с кровати падаешь, а уж с подоконника и подавно свалишься. А если у тебя сотрясение? Если бы ты себе что-нибудь сломала? Тебе это надо?