Воспоминания, как сонм пауков, опутывали меня, затягивали в болото прошлого, сковывали волю и разум. Я тряхнула головой и закусила губу. До крови. Нет. Не сегодня и никогда после.

Селезень был дотошно осмотрен, и выужена еще пара амулетов. В том числе и охранный знак ковена, подтверждавший, что на гуляш эту птичку просто так не пустишь: она стоит на имперском учете. Посыльный солидно закрякал, мол, что правда, то правда. У-у-у… паразит.

На пол птицу опустила я с неохотой. И то лишь затем, чтобы заткнуть пледом дыру в окне: в комнате становилось все холоднее. И уже потом осторожно взяла послание. Еще раз проверила все печати, едва не обнюхала и наконец раскрыла.

Почерк был мне незнаком:

Литеры четкие и уверенные, без завитушек. Кто бы ни писал это письмо, предпочитал переходить к делу без обиняков и экивоков. В своем предположении я убедилась, прочтя вторую строчку:

Я прикрыла глаза, не дочитав. Все потому, что прекрасно знала, как «надлежит поступить истинной светлой». Если раньше, чуть больше трехсот лет назад, имперцы при виде чернокнижников и некромантов бросали смертельные заклятия в лоб, то ныне все изменилось. Особенно — после прорыва.

Нет, на бумаге и словах был заключен ряд договоров, но… Застарелая вражда жила и процветала. Только теперь светлым надлежало уничтожать противника не столь очевидно. Ну или как придется. У нас в академии даже предмет был ТБТ (в просторечии табуретка) — «Тактика боя с темными». После прорыва в его названии добавилось слово «силами», чтобы не было прямого оскорбления для соседей, но суть не изменилась. Светлые адепты боевого факультета по-прежнему изучали поражающий радиус темной магии и практиковались плести атакующие арканы. Причем метали их на полигоне в «чучела нежити», которые очень сильно смахивали на темных магов.

Сие было наглядной иллюстрацией поговорки «Если не хочешь кормить чужую армию, корми свою». Ведь залог крепкого нерушимого мира — взаимное знание, что у противника оружия и силы ничуть не меньше, чем у тебя. Поговаривают, что единственным местом, где темные и светлые мирно уживались, была военная академия в землях Лавронсов, выпускающая порубежников. Однако я сильно сомневалась, что и там все чинно и мирно.

Но противостояние существовало лишь между магами — светлыми и темными. Простому люду до этого не было дела: недосуг. То сеять надо и сажать, то полоть, то удои, то отелы, то урожай собирать, то от нежити спасаться. Потому хеллвильцы недолюбливали всех чародеев скопом. И черных, и белых, и крапчатых. На всякий случай. Чтобы не промахнуться.

К ведьме обращались в крайних случаях, и не удивлялись, если для лечения она не использует свой дар. Вот потому-то я, приехав сюда на отработку, и стала темной. Иначе с моим уровнем дара было нельзя.

Я вернулась к посланию, пробежала глазами последние строчки, и оно вспыхнуло у меня в руках. Сгорело дотла, бесследно растворившись в воздухе.

В том, что селезня выбрали специально, дабы никто не помыслил, что сей драный перепончатый — особо важный вестник, у меня не осталось сомнений. Ведь не заподозришь в бродяге на паперти аристократа голубых кровей.

Я с подозрением посмотрела на вестника.

— Ну что, птица божия и имперский агент под прикрытием в одном лиц… клюве, — исправилась я в последний момент.

— Кря, — выдал имперский агент.

— Кря-кря, — мстительно ответила я и удостоилась полного возмущения взгляда.

Видимо, вышло что-то неприличное, а может, я сделала десять фонетических ошибок в одном «кря».

— Ответ доставишь? — спросила уже нормальным голосом.

Селезень попробовал отказаться. Но я умела убеждать. Соблазнять. Подкупать. В том числе и яблоками, которыми обещала окружить, а если точнее, обложить хладный утиный труп.

Сверхсекретный пернатый агент, который до встречи со мной был гораздо больше уверен в своей неприкосновенности, заметно поскучнел и согласился-таки на необлагаемую поборами доставку письма.

Именно в этот момент я посмотрела в окно и вычислила шпиона. Впрочем, темные и не подумали скрыть своего посланника. Черный ворон с письмом в клюве, деловито хлопая крыльями, целенаправленно несся куда-то вперед. Да что же это такое?! Сегодня ночь массовой рассылки писем?

Разгулявшееся воображение тут же нарисовало мне еще с десяток уток, селезней, гусей и почему-то индюков, которые долбятся в мое окно. Ну нет, одного достаточно. Этак они мне тут все стекла перебьют и подоконник загадят.

Вообще-то, в столичных домах у благородных лэров и лэрисс рядом с окном кабинета висела зачарованная от непогоды почтовая корзина, куда из клювов пернатых почтальонов и падали послания. Юные очаровательные кокетки голубых кровей получали порою столько приглашений на бал, что корзина переполнялась и могла даже рухнуть.

Но я не была ни столичной, ни лэриссой. Приглашать же темную ведьму на бал — все равно что покойника на свадьбу: не просто плохая, а смертельно опасная примета. Так что посланий я не хотела и не ждала. Наполучалась уже.

Между тем селезень, завидев в окне ворона, возмущенно крякнул и захлопал крыльями. Я посмотрела сначала на одного, потом вслед уже скрывшемуся второму и неожиданно для себя сделала вывод, что шпион от имперского агента отличается лишь тем, что клюв и перья одного заложены у светлого ростовщика, другого — у темного. И с магами точно так же. Только у нас не перья, а совесть.

И последняя мне шептала, что поступать я должна по ней, а не по приказу главы ковена. Эрриан в том болоте спас мне жизнь. И пусть на то у лунного были свои причины, но все же спас.

— Сиди, сейчас напишу письмо и приду, — приказала я вестнику и, заперев дверь, вышла из спальни.

Интересно, за каким демоном вообще архимагу Лорконсиру Бейсминскому отдавать какой-то выпускнице приказ? Арх! Да, я была единственным магом во всей округе. Тем, кто теоретически хоть как-то мог противостоять темному. Но… зачем? Это письмо грозило проблемами. Серьезными. И разоблачением. Наверняка за посланием последуют и визитеры. А значит, нужно постараться или не допустить их прибытия, или хотя бы отсрочить.

Ну что ж… Эйте мы обещали безумие, лунному — помощь. Самое время заверить главу ковена, что его наставление я поняла и уже работаю в данном направлении: темный пока жив, но уже не совсем здоров благодаря мне. Что, кстати, совершенная правда. Именно я втравила его в охоту на стрыгу.