Алана схватилась за горло. Она была больше не в силах выслушивать это.

– Вулф всегда жил по законам будо, сам не подозревая об этом, – заявил наставник.

– Как вы можете утверждать такое? – возмутилась Алана. – Он бранится, грубит, проявляет агрессию, действует, не считаясь ни с кем. И… и он недобродетелен!

– Недобродетелен? С чего вы это взяли? Вы так решили потому, что он залез вам под юбку и положил ладонь на ваше обнаженное бедро?

– Мне не нужно было рассказывать вам об этом инциденте, – промолвила Алана. Слова наставника задели ее за живое. – Я пришла к заключению, что Вулф недобродетелен, по его реакции на ваши слова о наивысшем наслаждении.

– И поэтому возненавидели его? Именно тогда он стал вашим врагом? Знаете, как называется чувство, которое сейчас владеет вами? Ревность! – Старый Китаец снова поднял руку, видя, что Алана хочет возразить ему. – Молчите! Я устал вас слушать. Только занимаясь кенсейдо, вы позволяли себе проявлять истинные чувства. И тут вдруг появился Вулф. Он открыл для вас мир новых эмоций и ощущений, мир чувственности и удовольствия. И этот мир испугал вас, не так ли?

Алана потупила взор.

– Я не хочу испытывать удовольствия с мужчиной, у которого огромный опыт любовных связей.

– Ха! – воскликнул Старый Китаец и зашагал прочь, но вдруг остановился и снова повернулся к Алане. – Вы были сегодня потрясены до глубины души, не так ли? Даже положив глаз на Вулфа, вы были уверены в своем превосходстве над ним, считая, что в отличие от него обладаете тайными знаниями. И сегодня вы намеревались удивить и впечатлить его. Но ваши надежды, словно воздушный шарик, лопнули, когда вы поняли, что ваше превосходство над Вулфом – иллюзия. Я рад, что так вышло. Вам нужен был хороший урок, и вы его получили.

Слезы хлынули по щекам Аланы. Ее сердце разрывалось от боли. Она чувствовала, что утрачивает уверенность в себе – главное свое качество.

– С чего вы взяли, что Вулф испытывал истинное наслаждение с женщинами? – задал вопрос наставник.

Алана утерла слезы и взглянула на него сквозь радужную пелену.

– Существует огромная разница между близостью с женщиной и переживанием наслаждения. Последнее требует полной самоотдачи, – продолжал Старый Китаец. – А этого Вулф никогда не допустил бы, потому что это грозило бы разрушить его личность.

– Не понимаю. Вы говорили, что он подпитывается женской энергией, когда вступает в близость с…

– Молчите! – одернул ее Старый Китаец. – Близость Вулфа со случайными женщинами дает ему энергию низкого уровня. Она просто поддерживает его жизненные силы, спасает от ощущения одиночества. Почему вы осуждаете Вулфа за подобные связи? Да вы просто дурочка, Алана!

Теперь слезы Аланы лились ручьем, и она не вытирала их. Взглянув на Старого Китайца, она уловила в его глазах выражение сочувствия, и в ее душе проснулась надежда.

– Наш друг страдает от одиночества, он обделен человеческим теплом, – продолжал китаец, – поэтому боится сближаться с людьми, пускать их в свою душу. Его пугает то, что потеря близкого человека нанесет ему новую душевную травму.

– Но почему?

– Потому что в его жизни уже были невосполнимые потери. Вулф много страдал. Если вы решите вглядеться в него пристальней, вы это поймете. Сегодня начался медленный процесс его восстановления, я должен помочь ему исцелиться, научить доверять людям.

У Аланы задрожал подбородок.

– Значит, я все испортила?

– Вы должны извлечь два урока, Алана. Во-первых, вы не победили Вулфа, он сам отказался бороться с вами. И во-вторых, вы разрушили его доверие к вам, потому что напали на него в тот момент, когда он был беззащитен перед вами.

Старый Китаец подошел к окну и взглянул на кромку леса вдали.

– Если вы ищете настоящей любви, Алана, то должны понимать, что мужчина никогда до конца не откроется, если не будет испытывать к вам полного доверия. – Он резко повернулся к ученице, его глаза горели. – И заклинаю вас, Алана, когда мужчина открывается перед вами, становясь беззащитным, не надо очертя голову разить его мечом!

Алана находилась в полном смятении. Столько лет учебы, занятий, тренировок, – и все напрасно. Оказывается, она так и не поняла главного.

– Вы сказали, что Вулф обладает тем, чего у меня нет, – дрожащим от слез голосом произнесла она. – Что вы имели в виду?

– У него есть чувство юмора, а у вас его нет. И в этом преимущество Вулфа, Алана Мэри Малоун. Чувство юмора помогает ему выжить в этом мире. Вы слышали его последнюю уничижительную фразу. Он как будто пригвоздил меня ею. Но если бы Вулф собирался навсегда покинуть это место, то ушел бы молча, не проронив ни слова. Я уверен, что он вернется!

Алана ахнула и бросилась к наставнику. Они крепко обнялись. Ее душила радость от сознания того, что еще не все потеряно. Алана засмеялась сквозь слезы.

– Вулф сейчас в лесу, – прошептал наставник. – Идите туда, пока Томпсон не пригласил вас сесть в экипаж.

В лесу было сыро. В лицо Вулфу дул влажный ветер. Прислонившись спиной к стволу дерева, он попытался подпитаться энергией так, как учили его индейцы из племени дакота. Вскоре он погрузился в состояние полной отрешенности. Поток мыслей и чувств прекратился, и Вулф сосредоточился на струйке пара, вырывавшейся из его рта.

Коричневая трава, мощные стволы деревьев… Ничто не мешало Вулфу медитировать. Вскоре осень плавно перетечет в зиму, и землю заметет снегом. Вулфу нравилось белое безмолвие зимы.

Внезапно до его слуха донесся шорох листвы. В тишине осененного леса эти звуки казались громовыми раскатами. Вулф сразу же понял, кто идет. Возможно, шаги были слишком тяжелыми для ребенка, но слишком легкими для мужчины? Или Вулф чувствовал присутствие Аланы? Он вдруг ощутил прикосновение грубой коры к затылку, и это вернуло его к действительности.

Вулф понял, что действительно ощущает присутствие Аланы. Он даже знал, какое выражение хранило ее лицо в эти минуты. И он знал, что она наблюдает за ним сейчас.

Ему вдруг захотелось уйти, избежать встречи с ней, но он не мог двинуться с места. В лесу стало тихо. Шум шагов за спиной Вулфа замер.

В ушах Аланы шумела кровь. Вулф, должно быть, слышал ее шаги. Однако он стоял, не шевелясь, у дерева. Сердце бешено колотилось в ее груди, дыхание было прерывистым и учащенным. В порыве чувств Алана подошла к Вулфу, обхватила его за талию и приникла щекой к его груди. Она надеялась, что правильно поняла его молчание как сигнал к примирению.

– Прости, Вулф, – промолвила она, боясь, что ее голос сорвется. Алана подняла голову и взглянула на Вулфа в ожидании ответа, но он продолжал упорно молчать. – Я действительно сожалею о том, что произошло.

– Какое холодное слово «сожалею», – произнес он. – Люди употребляют его вне зависимости от того, жалеют они о чем-то или нет.