— Да, вы можете сейчас взглянуть на Патрика, — неожиданно сказала врач и поднялась с кресла. Все переглянулись и побрели вслед за ней по коридору в палату интенсивной терапии. Врач приложила свою карточку, чтобы пропустить их, и сама провела их мимо оживленного сестринского поста. Отсюда они прошли в общую палату с четырьмя кроватями. Так уже сидели чьи-то родственники у постелей пациентов, подключенных к различным аппаратам, призванным спасти им жизнь. Кто-то был в сознании, кто-то нет. На одной из кроватей лежала девушка лет восемнадцати, и Мелисса вздрогнула, представив себе на ее месте Лилли или Грейс. Женщина, сидевшая у ее кровати, подняла на Мелиссу взгляд, и та увидела в нем всю глубину отчаяния.

Они шли и шли, пока не добрались до нужной палаты в самом конце здания. Эта палата была очень похожа на первую, но две из четырех кроватей были скрыты за ширмами. На третьей лежала пожилая женщина, а на четвертой — крупный мужчина лет пятидесяти, с довольно жизнерадостным видом читавший журнал.

— Патрик здесь, — тихо сказала врач, отходя в дальний угол палаты и приподнимая синюю занавеску, за которой стояла его кровать.

Мелисса с трудом узнала мужа. Рядом с ним стоял высокий аппарат, и от него отходило множество трубок, подключенных к телу Патрика. Его пульс и дыхание были под наблюдением, и показатели выводились на монитор. Половину головы Патрика обрили, чтобы сделать снимки, а трубка, выходившая у него изо рта, делала его лицо кривобоким.

Мелисса прижала к лицу ладонь, ее ноги подкосились. Билл приобнял ее, поддерживая, и так все трое подошли к Патрику. Мелисса взяла его за руку, с трудом подавляя всхлип. Было невыносимо видеть мужчину — такого полного жизни, такого энергичного и неспособного усидеть на месте — неподвижным и прикованным к кровати. Он всегда двигался — бешено крутил педали велосипеда, пробираясь через лес, дома что-то чинил, играл с детьми, танцевал, готовил. Даже когда они по вечерам смотрели фильмы, впятером устроившись на большом угловом диване перед телевизором, Патрик каждые пять минут вскакивал, чтобы подправить какую-нибудь свою поделку. «Да сядь ты уже, ради Бога,» — ворчал Льюис, и Патрик со вздохом шлепался рядом с сыном, вызывая этим у Мелиссы веселье.

Мелисса опустилась на стул рядом с Патриком, а Билл и Розмари устроились напротив нее.

— Я оставлю вас наедине, — тихо сказала врач. — Вы можете быть здесь, сколько хотите.

Едва она ушла, Розмари разразилась слезами и прижалась щекой к руке сына.

— Кто же это с тобой сделал? Кто? — горестно вопрошала она.

Мелисса сделала глубокий вдох, чтобы не разрыдаться самой. Действительно, кто мог совершить такое с Патриком?

Она просидела у его постели несколько часов. Небо потемнело, и «Лесная роща», едва заметная из окна палаты, погрузилась в ночь. Сердце Мелиссы сжималось от тоски по поселку, по дому, по ночам, когда она лежала, свернувшись калачиком под теплым одеялом, и вся ее семья была рядом, и не было ни крови, ни тайн — лишь верхушки сосен, качающиеся на ветру.

Она сидела почти пять часов, не отпуская из руки ладонь Патрика и пытаясь осознать, что же все-таки произошло, а экран ее телефона вновь и вновь вспыхивал в полутьме. Приходили сообщения с пожеланиями добра, но она их не читала. Билл отвез Розмари домой и спустился вниз, в кафе, чтобы выпить кофе. У Розмари были свои проблемы со здоровьем — несколько месяцев назад она перенесла инфекцию мочевого пузыря, уложившую ее в больницу на целую неделю. Именно эти соображения убедили ее, что сейчас лучше будет отдохнуть и присмотреть за детьми. Мелисса пообещала ей приехать рано утром, и тогда Розмари могла бы ее сменить.

Мелисса ласково гладила перебинтованную голову мужа и накручивала на палец темную прядь. Ему точно не понравилось бы, что половину его головы обрили, но он бы, наверное, прикрыл недовольство какой-нибудь шуткой. Например, что теперь он всегда будет ходить стричься в больницу. Мелисса тихо рассмеялась, но этот смех тут же перешел во всхлипывания. Она прижалась головой к его бедру, и шерстяное одеяло намокло от слез. С удивлением она ощутила лбом трубку. Первое, на что она обратила внимание, много лет назад впервые увидев его из-за деревьев, это красивые густые волосы. Он уже тогда был завораживающе красив. В детстве Мелисса не слишком любила диснеевские мультфильмы, но это ей не помешало сразу поняла, что Патрик — настоящий диснеевский принц. Роскошные волосы, широкие плечи, подбородок с ямочкой…

— Ну и педик, — сказал её друг детства Райан, когда они с Мелиссой украдкой разглядывали новых соседей.

Для Райана Патрик стал воплощением всего нового и неправильного, что принесло в этот лес, который они считали своим домом, строительство «экологически чистого поселка». Когда появилась информация, что вскоре начнутся строительные работы, четырнадцатилетние друзья начали думать, как устроить новым жильцам «веселую жизнь». Планировали даже пробраться ночью на стройплощадку и побить окна.

Но когда Мелисса увидела Патрика и его сестренку Либби, строго и нарядно одетых в честь похорон своей дальней родственницы, ее негодование сменилось чистым восхищением. Эти ребята не были похожи на них с Райаном — тощих и грязных, до краев полных обиды и горечи. Это были розовощекие, здоровые и счастливые дети, умные и улыбчивые. Патрик вдруг поднял голову и увидел двух диких зверьков, разглядывавших их из-за деревьев. Он помахал рукой, и Мелисса хотела помахать в ответ, но Райан схватил ее за руку и оттащил прочь…

Откуда-то донесся странный звук. Мелисса подняла взгляд и увидела, что в дверях стоит Дафна и держит в руке чашку с кофе и маффин. Дафна, словно не веря себе, смотрела на Патрика, и ее зеленые глаза блестели от слез. Девушка быстро сменила спортивный костюм на шелковый топ вишневого цвета и узорчатые шаровары.

— Не могу же я сидеть дома, когда ты тут одна, — сказала Дафна, подходя к Мелиссе, обнимая ее и обдавая ароматом мускуса. — Я подумала, едва ли ты сможешь сейчас есть, но не смогла прийти с пустыми руками.

Она протянула Мелиссе кофе и маффин.

— Спасибо, ты просто ангел, — ответила Мелисса и отхлебнула кофе, с удовольствием отмечая, что он гораздо лучше, чем из автомата внизу.

Дафна крепко сжала плечо Мелиссы, подошла к стулу по другую сторону кровати Патрика и, печально вздохнув, села. В тусклом свете лампочки Мелисса видела, что симпатичное лицо Дафны побледнело и осунулось.

— Есть мысли, кто мог такое сделать? —