– Говорю же, она мне приснилась. И больше ничего не знаю.

Луиза недоверчиво на него посмотрела, потом продолжила поиск. И в конце концов показала ему экран своего мобильника.

Габриэль не поверил глазам: это была именно она, вторая пленница из зеркала. Он пробормотал слова благодарности и рухнул обратно на скамью в полном ошеломлении. Этот сон не был просто фантазией его разума. Нет, его мозг выдал кусочек совершенно реальных воспоминаний.

Габриэль был убежден: в настоящей жизни эти лица когда-то были у него перед глазами, он почти мог их потрогать. Лицо Жюли, постаревшей на четыре-пять лет, может больше. Это отчасти объясняет, почему он попросил у Солены Пелтье профили ДНК. Вдруг ему удалось добыть немного их биологического материала в каком-нибудь подвале? Но когда? В момент, когда он связался со своей старой коллегой и подругой, то есть всего три месяца назад?

Облокотившись о стену камеры, он взялся руками за голову. Перед глазами все еще стояла зловещая обстановка из сна: впаянные в стены осколки костей, корни деревьев, проросшие сквозь потолок. Пещера больного психа. Князя тьмы, которому оказалось мало одной девушки…

Габриэль изо всех сил постарался сосредоточиться. Но сколько он ни рылся в глубинах своего мозга, там больше не было ничего, кроме жуткого зерна сомнений, которое сон заронил в его череп.

Оставались ли Жюли и Матильда живыми еще и сегодня, запертые в каком-то чудовищном месте, откуда он не способен был их извлечь?

28

– Вот, это вам. Я решил, что это не помешает доблестным ночным труженикам, особенно в такой собачий холод.

Поль только что присоединился к криминалисту с двумя стаканчиками дымящегося кофе. Он постоянно поглощал кофеин, иначе бы не продержался. Прошедшие день и ночь казались ему нескончаемыми.

Седрик Дамеус загасил сигарету и отпил темной жидкости. У Поля перед глазами мелькнул Морган Фримен, как и всякий раз, когда он сталкивался с Седриком. Он был единственным чернокожим в бригаде. А его дети, кстати, – единственными чернокожими в начальной школе Сюзанн-Блин Сагаса, как и его жена была единственной чернокожей в больнице, где занимала должность помощницы медсестры. Седрик выбросил свой недопитый стаканчик с кофе в урну и повел Поля в лабораторию.

Архитектурным шедевром это здание отнюдь не было, зато отличалось функциональностью. Коридор с бежевым линолеумом вел в две комнаты и три лаборатории, в одну из которых, ту, где делали ДНК-тесты, можно было пройти только через тамбур для переодевания. Минуя это замкнутое пространство, жандарм заметил в большом прозрачном коробе подвешенные и частично изрезанные брюки и трусики жертвы. Водруженные на свои подставки амплификаторы ДНК и термоциклеры трудились на полную мощность.

– Я не стал говорить по телефону, но мы обнаружили большое количество спермы на трусиках. Того же происхождения, что та, образцы которой были извлечены из вагины и при взятии соскобов с бедер.

Поль остановился перед стеклом в глубокой задумчивости:

– Как если бы жертва снова натянула трусики после сексуального контакта?

– Да, вероятно, так и произошло.

Они двинулись дальше. Результаты нового анализа противоречили версии насилия на берегу, за которым последовали два выстрела. При обнаружении тела трусики жертвы находились на уровне коленей и не могли быть пропитаны спермой, если только насильник не натянул их, а потом не стянул обратно, что не имело никакого смысла. Поль все больше склонялся к мысли, что сексуальный контакт убитой с неизвестным имел место задолго до жестокого убийства. Что это два не связанных друг с другом события.

– Профили ДНК лиц, которые имели отношение к подвеске, – сказал Дамеус, – смогу предоставить вам завтра утром, то есть совсем скоро. За основу для анализа я взял только отложения органической материи, которые привели к почернению украшения.

– А пробы ДНК Габриэля Москато?

– Пока в машинах. Вы сказали обработать их в первую очередь, так что готово будет к восходу солнца. А что с ним случилось, с Москато? Я присоединился к команде, когда он уже ушел из жандармерии, а раньше его практически не знал, но мне рассказали про… ну, про вашу ногу…

– Это все непросто, – прервал его Поль.

Дамеус не стал настаивать. Они свернули в помещение, где в металлических шкафах накапливались толстые закрытые упаковки: в них ожидали исследования опечатанные улики, доставленные со всего района, например осколки стекла с места кражи. Рядом стояло всяческое оборудование, вроде разномастных пробирок, наборов различных принадлежностей, рулонов мусорных пакетов… На столе расположилась коллекция челюстей и скелетов животного происхождения – фигуранты тянувшихся целую вечность дел об отравлении кошек и собак, а на другом его конце, на куске белой марли, лежало интересующее их украшение.

Поль достал пару латексных перчаток из стоявшей рядом коробки.

– Не трудитесь, – заявил Дамеус. – Как я сказал, необходимый генетический материал уже снят. Подвеска снова в вашем распоряжении.

Дамеус поднял ее за цепочку и опустил в ладонь Поля. Книжечка была около трех сантиметров в длину и двух в ширину, толщиной в сантиметр. Эксперт протянул Полю лупу:

– Невероятное украшение. В смысле материала ничего особо ценного – цепочка серебряная, книжка из латуни и олова, – но его оригинальность заключается в самой конструкции. Только по чистой случайности, разглядывая его под лупой, я обнаружил особенность в одном из круговых узоров на переплете книги. Посмотрите сами.

Поль послушно взялся за лупу. Несмотря на увеличительное стекло, он не заметил ничего аномального и покачал головой. Дамеус вооружился циркулем и надавил металлическим кончиком на часть узора – иголка, войдя в паз, осталась в этом положении.

– Какой-то механизм? – удивился Поль.

– Не знаю, знаком ли вам принцип устройства японских коробочек с секретом. Такие красиво инкрустированные шкатулочки, которые открываются только после серии сложных и секретных манипуляций. Надавить в одном особом месте, потянуть в другом. В них можно что-то спрятать. Самые мудреные коробочки, чтобы открыться, требуют до семидесяти движений, которые должны выполняться в строго определенном порядке. Вы сейчас видите не просто изображение книги, а искусную систему, созданную по примеру таких японских коробочек.

– И вам удалось ее открыть?

Дамеус с улыбкой кивнул:

– Мальчишкой я целыми днями шлялся по разным блошиным рынкам в поисках всяких головоломок. А эту штучку разгадать не так уж сложно, как может показаться. Ну… если вы заранее знаете, что в ней есть секрет. Достаточно четырех движений.

Он перевернул подвеску, надавил на выпуклость на обложке, потянул за другую и нажал все той же иголкой циркуля на последнюю крошечную кнопку на задней стороне книги.

– Прекрасная работа, – подчеркнул он, – невероятной точности, учитывая маленькие размеры книги. Пришлось бы разобрать ее, чтобы выяснить, как работает механизм, но, похоже, это невозможно сделать, не разрушив само украшение. Такое не купишь в первом попавшемся магазине. Это редкая вещь и, на мой взгляд, дорогая, которой может владеть только настоящий ценитель. Мой сын сказал бы: «Пиратская штучка». Для наглядности я оставил на месте тот объект, который в ней находился.