– Куда ты ходил и что ты делал?

Ред Бараско крякнул, ну совсем как настоящий.

– Простота хуже воровства, – усмехнулся он. – Разболтал ты все. А я сообщил кому надо. – Он даже высокомерно и нагло изогнул бровь и посмотрел на Костю пристально и долго, мол, ты еще не знаешь, с кем связался.

– Кому? – спросил Костя, мертвея в душе.

Он понял глубину своей ошибки, и, хотя это и не было предательством, а всего лишь хитростью, ловушкой врага, в которую он попался, оправдания ему, конечно, не было. С другой стороны, только так можно было хоть что-то узнать о Зоне. Пожалуй, это было самым важным из его миссии, к которой он прикипел всей душой. Кому можно было сообщить о том, что люди предпримут атаку? Только противнику. Вражина, подумал Костя. Подло маскировался под моего лучшего друга Реда Бараско. Он едва не нажал на курок.

– Ты еще многого не знаешь, человек, – сказал псевдо-Бараско, явно наслаждаясь ситуацией. – Да тебе и не положено знать. А убить ты меня не можешь. Я бессмертен. По вашей классификации я трансмутант из жидкого металла. Что, выкусил?

С этими словами он стал меняться. Вначале «нитридо-платиноид» превратился в танкиста Софринской особой бригады оперативного назначения, потом фальшивый танкист стал оплывать, словно свечка. Вначале пропали широкие плечи и массивные бицепсы, и вот уже вместо него стояло чудище с гребнем на голове, из позвоночника у него торчали острые, как спицы, позвонки.

– Кем ты хочешь, чтобы я еще стал? – улыбнулось оно.

Русская речь в его устах звучала дико.

Костя смотрел как зачарованный. Он вспомнил, как фальшивый майор превратился в собаку, но все равно удивился. Он не питал вражды к «нитридо-платиноиду», в конце концов, каждый делает свое дело, но и отпустить его с оружием тоже не мог.

– Никем. Отдай пулемет и можешь топать на все четыре стороны!

– Ха-ха… – коротко рассмеялось чудище. – Ты еще мне приказываешь?!

Вместо того чтобы дать очередь и отбросить Костю, «нитридо-платиноид» вытянул руку, из пальцев которой появилась блестящая игла, похожая на трехгранный русский штык. Костя вспомнил, что где-то и когда-то видел эту картинку, но где, хоть убей, не мог вспомнить, кажется в каком-то из старых-старых кинофильмов.

Зато «нитридо-платиноид» не знал, что такое дробовик АА-24 и что он делает при выстреле в упор. Костя нажал на курок. Дробовик словно только и ждал этого. Он с готовностью выплюнул семь тяжелых картечин, и не успела гильза с утробным звуком коснуться пола, как «нитридо-платиноид» оказался разрубленным пополам и его верхняя часть туловища держалась на тонком кусочке металла, а левая рука с блестящей иглой-штыком пробила стену коридора и застряла в кирпичах. Только поэтому «нитридо-платиноид» не рухнул.

Второй раз Костя, наверное, и не выстрелил бы, хотя на секунду позже «титан» просигналил, что у Кости за спиной примерно на расстоянии метров сорока появился объект. Но даже и тогда Костя не выстрелил бы, если бы не увидел с другой стороны коридора большеголового, с которым столкнулся в самом начале. Для себя он назвал его «жабак». «Жабак» тащил наперевес вполне земное оружием – АК-94У. Наверное, добытое у бедняг танкистов, подумал Костя.

Вначале он не понял, почему «анцитаур» молчит. Да и прислушиваться к нему времени не было. Потом уже сообразил, что он и сам делал все правильно и что зря не искушал судьбу.

Левой рукой Костя сорвал с «нитридо-платиноида» гатлинг ГШК-6, ленту и одновременно выстрелил из дробовика себе за спину. Он даже не видел, в кого стрелял, а просто отскочил к окну под защиту стены.

Прыгнул он к окну весьма вовремя, потому что большеголовый «жабак» выпустил очередь из АК-94У, который застрекотал бойко, как швейная машинка, и хотя «титан» был способен выдержать попадание пули калибра пять целых и сорок пять сотых миллиметра, Костя не стал искушать судьбу. Он высунул ствол гатлинга ГШК-6 из-за угла и – «тра-та-та-та-та…тра-та-та-та-та…» – залил коридор свинцом. От непривычки к такому мощному оружию его отбросило на противоположную стену, а еще крутануло вдоль оси. Пули с визгом пошли по стене и потолку. В коридоре повисла пыль. Костя едва устоял на ногах, развернулся и, не целясь, полоснул коридор направо. Был ли там кто-то, он не увидел. Метка на стекле шлема пропала. Ствол гатлинга ГШК-6 еще вращался, а Костя выстрелил в «нитридо-платиноида» второй раз. Теперь он знал, что делает, и не намерен был повторять ошибку, которую допустил с фальшивым майором. Было такое ощущение, что он добивает большую, неуклюжую куклу. «Нитридо-платиноид» еще не пришел в себя. Капли живого блестящего металла только-только начали стекаться по стенам к покалеченному телу. Но игла-штык уже пропала, и перебитая рука, приняв форму капли, уже двигалась к «нитридо-платиоиду». От второго выстрела картечь перебила шею и голова покатилась по полу.

Костя опасливо схватил ее за гребень и, пока она не превратились в живую каплю, побежал, громыхая патронами в дисках, направо, туда, где, в его представлении, был выход. Дробовик он закинул за плечо, а пулеметную ленту повесил на шею. Двигался он не очень быстро и ловко – все же вес в шестьдесят килограммов давал о себе знать даже в экзокомбезе «титан». Гатлинг ГШК-6 не был сбалансирован, и Костю перекашивало направо и вперед. Кроме того, в левой руке он держал голову «нитридо-платиноида», поглядывая на нее, чтобы вовремя заметить, когда она станет растекаться. Голова вела себя вполне прилично, что было неудивительно в ее положении, и даже пыталась заговаривать с Костей о смысле жизни, но ему, разумеется, было не до философии.

На лестнице он несколько раз задевал стволом за перила, едва выбрался на второй этаж и попал в цоколь башни. Он уже подумывал бросить неудобный ГШК-6, а заодно и голову, как увидел во внутреннем дворе «жабаков». Они копались в ящиках, доставая оттуда вполне земное оружие – старые и новые модели АК. Стало быть, они не так страшны, подумал Костя, открыл створку окна и выпустил по ним очередь. «Жабаки» заметались как ошпаренные и вдруг пропали – растворились в воздухе. Времени разбираться, как они это сделали, у Кости не было, хотя явление само по себе было настолько удивительным, что у него по телу побежали мурашки.

– Черт с ними, – прошептал он, и дал деру.

Ствол гатлинга ГШК-6 еще вращался с противным завыванием, когда он выпрыгнул со второго этажа и очутился на Ильинке. Направо были видны красные стены Кремля, налево в глубине улицы приплясывали выродки, грозя ему кулаками. Их звездочки с «оранжевой мачмалой» не долетали даже до Биржевой площади.

Костя не стал рассматривать стены Красной площади, особенно зубцы стены, откуда стреляли лазерным лучом. «Титан» упорно молчал. Значит, «гула» и «линзы» не предвидится. Через пять минут Костя понял причину этого молчания. Оказывается, вопить и стенать о чем-либо было уже поздно. «Анцитаур» же, по всей видимости, глядел дальше и находил ситуацию вполне рядовой для Зоны, никак не влияющую на судьбу Кости Сабурова.

Костя прыгнул под стены Гостиного двора и огляделся. Преследования не было. Больше всего он боялся, что «нитридо-платиноид» явится за своей головой и достанет что-нибудь более существенное, чем стальную иглу, похожую на русский штык. Было в этом предубеждении что-то от страха перед покойниками, хотя «нитридо-платиноид» тянул на покойника меньше всего.