Уилл догнал ее раньше, чем она добралась до внешней стены, и остановил на середине шага. Она вырывалась, но он держал крепко.

– Пусть первыми пойдут Аджай и Ник, – сказал он. – Аджай сумеет заметить ловушки, а Ник – избежать их. Если Джерико в беде, мы не поможем ему, если и сами угодим туда же.

Элиза неохотно подождала, пока подбегут остальные. Уилл повторил инструкции. Аджай включил фонарик, и они с Ником быстро зашагали вперед, старательно разглядывая поверхность, по которой шли.

Тропа постепенно поднималась вместе с ограждающими ее стенами. Земляная поверхность сменилась большими, с пару квадратных футов, истертыми плитами из темно-серого камня. Перед первой большой наружной стеной ребята остановились. Над входом выгнулась каменная резная арка со сложным рисунком шириной примерно шесть футов. Аджай фонариком осветил глубоко изъеденную временем темную резьбу: когда-то это могли быть лица. Не человеческие – по крайней мере, не вполне человеческие. Своего рода гибриды, но слишком разрушенные, чтобы определить точнее.

– Ничего не напоминает? – спросил Уилл.

– И резьба, и стиль сооружения напоминают Кахокию, – ответил Аджай. – Но степень разрушения далеко не такая же.

– Значит, они здесь не так давно, верно? – спросила Элиза.

– Давайте проверим, – предложил Уилл.

Он первым прошел под арку, остальные последовали за ним. Стены здесь были выше, футов восемь, а проход между ними, более узкий, не больше шести футов, уходил в обоих направлениях примерно на тридцать ярдов. В конце оказалась другая стена и поворот под углом девяносто градусов. Воздух был неподвижным, влажным, душным и попахивал гнилью.

– Куда? – спросил Аджай у Уилла.

– Вверх, – ответил Уилл и посмотрел на Ника.

– Значит, вверх, – согласился Ник.

Он вернулся назад, вышел наружу, развернулся и бегом устремился к внутренней стене. Взбежал по ней на два шага, повернулся, прыгнул, ухватился за край внешней стены, подтянулся и взобрался на арку. Там остановился, развернулся и прыгнул прямо через их головы на гребень внутренней стены. Опять остановился и осмотрелся.

– Эге! – сказал Ник.

– Что ты видишь? – спросила Элиза.

– Лабиринт, – сказал Уилл.

– Один из этих… как их там? – отозвался Ник.

– Лабиринт? – переспросил Аджай.

– Точно! Лабиринт. Поразительно! Эй, наверное, отсюда и произошло это слово9.

Аджай посмотрел на Уилла и покачал головой.

– Не нужно было давать ему волю.

– Ник, ты видишь, куда он ведет? – спросил Уилл.

– Нет, чувак, это ж лабиринт.

– Сформулирую иначе: ты видишь, где он доходит до центральной башни?

– Конечно.

– Это далеко отсюда?

– Я бы сказал… ого! Добрых четверть мили. Чертовски большой лабиринт. Мне это напоминает лабиринт, который в Нидеме10 на Хеллоуин делали из кукурузы. Когда мне было девять, я там однажды заблудился…

– Вот что мне от тебя нужно, Ник. Иди по стене, найди вход, вернись к нам и потом будешь говорить нам, как нам туда пройти.

– Легко, – сказал Ник.

– Не ори, просто вернись и объясни.

Ник поднял вверх большой палец, перепрыгнул со стены на следующую, ближе к центру. Они слышали, как он передвигается, потом все звуки стихли.

– Что еще тебе сказали растения? – спросила Элиза, хмуро глядя на Уилла.

– Только это: подвал, яма, решетка, вода, – ответил Ник. – И не сказали – показали. Так они мыслят, если можно так выразиться. Картинами. Образами.

Элиза сердито посмотрела на него.

«Я ничего от тебя не утаиваю», – он наконец почувствовал, что должен послать ей эту мысль.

«Тогда откуда ты знал о лабиринте?»

«Не знаю».

«Мне это кажется жутким».

«Что именно?»

«То, что ты все это откуда-то знаешь заранее, – сказала Элиза. – Мне кажется, это жутковато».

«Мне тоже», – ответил он.

Аджай переводил взгляд с Уилла на Элизу и обратно, а те продолжали не отрываясь смотреть друг на друга.

– Это личный разговор, или можно присоединиться? – спросил Аджай.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал Уилл.

– Не знаю, о чем вы, – сказала Элиза.

В этот миг на гребне внутренней стены показался Ник; он лишь слегка запыхался.

– Можно идти, – сказал он. – За мной!

Он пошел по гребню стены слева, и они заторопились следом. Когда повернули направо, а потом опять направо, Ник над их головами перепрыгнул на другую стену, ближе к центру. Аджай достал небольшой тюбик флуоресцентной краски и при каждом повороте чертил на углу стрелку, указывающую направление вперед, к центру. Когда Ник спросил, что он делает, Аджай ответил:

– Потом меня поблагодаришь.

Так они поворачивали еще четырнадцать раз, неизменно следуя указаниям Ника, который перескакивал с одной стены на другую.

На ходу Уилл осматривал стены; почти все их покрывала частая решетка толстых, похожих на веревки лиан. Он коснулся одной из них, гадая, не входит ли она в сеть, сообщившую ему о местонахождении тренера Джерико. Он действительно ощутил исходящее от лианы легкое гудение наподобие слабого электрического поля, но, прежде чем попробовал предпринять какие-нибудь исследования, услышал наверху голос:

– Почти пришли, – сказал Ник. – Еще два поворота, и мы у входа.

Посмотрев наверх, Уилл увидел над соседними стенами вершину башни.

– Молодчина, Ник, – сказал он.

– Тупые лабиринтщики думали нас сбить с толку…

– Стойте, – сказал Аджай, подняв руку.

Они остановились. Аджай внимательно смотрел на пол в нескольких шагах перед собой, там, где стена поворачивала влево под прямым углом. Он показал на одну из плит.

– С этой плитой что-то не так, – сказал он. – Вот с этой, справа, внутри угла. На ней подозрительная зарубка и легкая выемка в кладке. Не рекомендую наступать на нее…

Ник взял с верха стены отделившийся камень и бросил на плиту, указанную Аджаем. Камень ударил в широкую каменную плиту, перекрывавшую весь проход. Плита встала вертикально, камень провалился и исчез из виду. Несколько секунд слышалось, как он ударяется и отскакивает от стен, потом далеко внизу раздался всплеск.