А Келли оказалась одна в хозяйской спальне, стараясь не смотреть на громадную постель, занимающую большую часть комнаты.

Отключив мозг, Келли приняла душ, высушила волосы и прошла в гардеробную. Там девушка натянула на себя шорты и простую футболку и вытащила чемодан.

На мгновение она застыла, глядя на свою одежду.

Какой смысл брать все эти наряды в Литтл-Молтинг? Она не могла учить детей в бледно-голубом льняном платье, не так ли?

И Келли не могла носить все эти туфли, когда рядом с ней не было Алекоса, придерживающего ее за руку.

Стараясь не думать об этом, она проследовала обратно в спальню, где ее взгляд тут же упал на записку, лежащую на кровати. Келли подняла ее, пребывая в уверенности, что это касается ее полета: «Встретимся на пляже через десять минут. Принеси кольцо».

Разумеется. Кольцо.

Сжав зубы, чтобы не позволить пролиться предательским слезам, Келли скомкала записку и выбросила ее в мусорное ведро. Великолепно; значит, он хотел быть уверен, что она не убежит второй раз с его кольцом.

Келли посмотрела на свою руку, на которой поблескивало кольцо, которое было с ней все время, пока они с Алекосом пытались выстроить свои отношения. Сама мысль о том, чтобы расстаться с этой вещицей, приносила в сердце девушки грусть.

Сорвав кольцо с пальца, Келли держала его в руке, закусив губу.

Она понятия не имела, почему Алекос пожелал встретиться с ней на пляже, но раз он так хотел – она придет.

Келли наконец передаст кольцо законному владельцу.

А потом она вернется к своей прошлой жизни и научится жить без Алекоса.

Келли медленно шла вниз по тропинке, стараясь не думать о том, как было бы замечательно растить ребенка в этом благословенном месте, среди оливковых деревьев и вьющихся бугенвиллей.

Келли казалось, что кто-то вырезал огромную дыру в том месте, где находилось ее сердце. Как будто она потеряла что-то, чего не сможет найти нигде больше.

На мгновение остановившись, Келли прикрыла глаза. Ей просто надо собраться с силами и пережить следующие пять минут – вот и все. Потом она сможет уйти и больше никогда не видеть Алекоса.

Решив вести себя как можно более достойно, она прошествовала на пляж и пораженно остановилась.

Прямо перед ней раскинулась площадка, заставленная полукругом стоящими стульями, перед которыми возвышалась фантазийно украшенная цветами арка, создавая ощущение двери, ведущей к морю.

Вся площадка выглядела так, словно это было место для очень романтичной свадьбы.

Что абсолютно не вязалось с наличествующей ситуацией.

– Келли? – донесся до нее голос Вивьен, и спустя мгновение Келли заметила свою подругу, бегущую по направлению к ней с развевающимися волосами, в очаровательном длинном платье, подчеркивающем ее стройные ноги.

Одновременно смеясь и рыдая, Келли обняла подругу.

– Я звонила и звонила тебе – что это на тебе надето? – изумленно спросила Келли, осматривая Вивьен с головы до ног. – Ты фантастически выглядишь. Очень модно. Но…

– Я подружка на твоей свадьбе! – радостно воскликнула подруга. – Алекос сказал, что это сюрприз, поэтому я отключила телефон, ведь ты знаешь, что я совершенно не умею хранить секреты, и если бы начала говорить с тобой, то обязательно бы проговорилась. Ты счастлива?

Келли была в шоке.

– Я… ты выглядишь великолепно, Вивьен, но я… мне не нужна подружка невесты. Я не выхожу замуж.

– Что? Конечно выходишь! Алекос привез меня сюда специально ради вашей свадьбы. Теперь я знаю, что значит личный самолет, – усмехнувшись, сказала Вивьен. – Я не скажу тебе, сколько бокалов «Мохито» я выпила, но моя голова раскалывается. Может, просто побыстрее завершим все это?

– Ты слишком рано произнесла свою речь, – протянул, стоящий за ними, Алекос. – Я должен был начать. Она ничего об этом не знает.

– Что? – ошарашенно глядя на мужчину, спросила Вивьен. – Когда ты сказал, что это должен быть сюрприз, я подумала, что это относится к тому, что я буду подружкой невесты, а не ко всей свадьбе.

– Не всегда вещи идут согласно плану, и это в особенности касается наших отношений с Келли, – признал Алекос и, непривычно волнуясь, взял руку Келли в свои. – Прошлым вечером, в Венеции, я собирался попросить твоей руки. Поэтому-то я и взял тебя туда.

Вивьен судорожно всхлипнула и прижала руки к груди.

– О боже! – только и смогла произнести она.

– Вивьен, – обратился к ней Алекос, не отрывая, впрочем, взгляда от Келли. – Если ты еще хоть раз раскроешь рот до того, как я дам свое разрешение, то ты больше никогда не будешь летать на моем личном самолете.

– Ммм, – промычала Вивьен сквозь плотно сомкнутые губы, давая понять, что она усвоила урок.

Келли же все это время неотрывно смотрела на Алекоса.

– Т-ты собирался сделать мне предложение? – не веря своим ушам, произнесла девушка. – Нет! Ты был напряжен из-за того платья, к тому же, когда Константин спросил тебя об отцовстве, ты ответил, что не отец, – ты не сможешь выкрутиться из этой ситуации, Алекос.

– Я был напряжен, потому что собирался сделать тебе предложение и боялся, что ты мне откажешь, – хрипло произнес он. – Какие причины у тебя были, чтобы доверять мне? Я собирался с духом несколько дней. И я отвез тебя в один из самых романтичных городов на земле.

– Но…

– Весь вечер я обдумывал, как попросить твоей руки и где лучше всего это сделать.

– Но Константин?

– Спросил меня, являюсь ли я отцом. Я сказал «нет», ибо быть отцом для меня значит нечто большее, чем просто зачать ребенка. Твой отец именно так и поступил, но он не был папой в полном смысле этого слова, не так ли? – хриплым от волнения голосом объяснил Алекос, нежно проводя рукой по лицу девушки. – Быть отцом – значит любить своего ребенка больше своей жизни, ставить его приоритеты перед своими, защищать его от жестокого мира и давать понять: что бы ни случилось, ты всегда рядом и готов помочь. И я могу сказать, что я готов все это сделать, но будет гораздо лучше, если я это покажу. Но для этого понадобится время.

Келли едва могла дышать от охвативших ее чувств.

– Время? – прошептала она.

– Давай начнем с пятидесяти лет, – сказал Алекос, изучая лицо девушки. – Нам придется завести много детей, чтобы я мог учиться, – как минимум четырех. А ты будешь следить, как я справляюсь. Возможно, через пятьдесят лет, если кто-то спросит меня, являюсь ли я отцом, я смогу ответить утвердительно.

Келли с трудом сглотнула:

– Я думала, что сама идея о детях пугает тебя.

– А я и не говорю, что не боюсь. Боюсь. Но я все еще стою здесь, – мягко произнес мужчина. – И я все еще держу твою руку. Кстати, говоря о руках… – Алекос перенес кольцо с ее правой руки на левую.