– Скажите, мистер Скотт, – негромко промолвила Амалия, покачивая в пальцах бокал с белым вином, – как ваша гипотеза о том, что «Красная луна» – миф, согласуется с миссией покойного Уортингтона? Потому что такие действия не станут предпринимать из-за… из-за пустышки.

– Я не рассказал вам, что случилось после моего доклада, – ответил Скотт. – Начальство сообщило, что моя версия весьма интересна и ее рассмотрят на самом верху. Проходит несколько дней, и нам внезапно становится известно, что виконт работает над новым взрывчатым веществом чудовищной силы. Раньше у него были проблемы с формулой, но он обещал их устранить, и военное ведомство собирается провести в июне первые испытания. Данные были приняты к сведению, и во Францию отправили полковника Уортингтона. Что случилось потом, вам уже известно. Лично я считал и продолжаю считать, что генерал Дассонвиль устроил одну из своих блистательных провокаций, и не исключено, что по личным причинам. Вы знаете, что полковник Уортингтон убил его старшего сына?

– Не убил, – поправила собеседника Амалия, – а создал ситуацию, в результате которой младший Дассонвиль погиб.

– Не люблю держать пари, – отозвался молодой человек, – но готов спорить на что угодно, что старый генерал смотрит на вещи иначе.

– Нет, нет. Он не мог знать, что во Францию пошлют именно полковника. И вообще, если бы речь шла о мести, ему не составило бы труда просто отдать приказ об устранении Уортингтона, где бы он ни был. А почему вы решили, что данные о том, что «Красная луна» – взрывчатое вещество, неверны?

– Потому что взрывчатку не создают голыми руками, сидя в замке на скале. Нужно сырье, которое поставляет ограниченное число военных заводов. А они не получали заказов от виконта де Ботранше или заказов, которые предписывали бы отправить сырье ему.

– Но ведь над чем-то он все-таки работает? Или вы скажете, что виконт де Ботранше тоже не существует?

– К сожалению, он существует, – усмехнулся Скотт. – И даже, как выяснилось, умеет стрелять. Я читал работы виконта и говорил о них со знающими людьми. Он теоретик, миледи. Он указывает пути для химии будущего и высказывает гениальные догадки, но все его достижения – несколько реакций, которые вне науки никого не интересуют. Местной публике импонирует образ, который он создал, – отшельник благородного происхождения, поборовший свои болезни и целиком посвятивший себя науке. И публика охотно приписывает ему гениальность, тем более что ни черта не смыслит в предмете, которым он занимается.

Из зала донесся взрыв смеха и шум откупориваемой бутылки с шампанским. Какие-то девицы завизжали – очевидно, часть вина попала на них. Повернув голову, Амалия увидела, как на террасу входит Тревор Уортингтон. Вид у него был хмурый и недовольный.

– Кажется, мы недооценили лягуша… то есть французских шпиков, – объявил он. – Они только что появились на ярмарке и расспрашивают посетителей, не видели ли те большую черную машину.

– Думаю, нам пора уходить, – сказала Амалия, поднимаясь с места.

Джереми расплатился с хозяином, и трое искателей приключений покинули кафе через боковой выход. Почти сразу же они попали в ярмарочную толчею, а так как Скотт передвигался на костылях, им не удавалось идти так быстро, как хотелось бы. Заметив в толпе агента с подбитым глазом, Амалия затащила своих спутников в первый попавшийся балаган, который оказался тиром. Набор призов метким стрелкам не поражал воображение, исключая разве что первый приз – щекастую куклу в коробке.

– Не понимаю, почему мы должны от них бегать, – объявил Уортингтон, нахохлившись. – Сейчас я выйду и опробую на нем парочку приемов бокса.

– Валяйте, – усмехнулся Скотт. – Только учтите: второго подряд афронта они не стерпят, и вас просто выкинут из страны.

– Ну, тогда я просто постреляю, – ответил Уортингтон, который заметил, что Амалия смотрит на куклу.

Скотт, который не так истолковал слова капитана, нахмурился, но Уортингтон уже решительно двинулся к прилавку и стал на своем чудовищном французском расспрашивать хозяина, что надо сделать, чтобы получить первый приз.

– Миледи, может быть, вы скажете ему, что уже не играете в куклы? – шепнул Джереми Амалии.

– Боюсь, это ничего не изменит, – отозвалась баронесса Корф с улыбкой. – Он уже принял решение и не уймется, пока не добьется своего.

Капитан Уортингтон взял пистолет, из которого полагалось выбить десять из десяти, чтобы получить куклу, встал в позицию и вскинул руку для выстрела, практически не тратя время на то, чтобы прицелиться. И внезапно Амалия поняла, где она прежде видела стрелка, который действовал точно так же.

«Не может быть! Не может быть… Но ведь…»

Память развернула бобину прошлого и безошибочно выдернула из нее раннее утро в Булонском лесу. Под ногами – ветка дерева, по коре бежит муравей, бинокль стал скользким от пота и норовит выпасть из рук, и Амалия видит, как там, внизу, на поляне один из дуэлянтов вскидывает руку, не сходя с места, словно бы и не целясь, и стреляет.

Безобидный французский химик Пьер де Ботранше.

Вернее, тот, кого считали таковым.

На следующее утро Амалия сидела в гостиной особняка на улице Риволи и мрачно смотрела на куклу в открытой коробке, которую Тревор Уортингтон презентовал ей вчера, выиграв первый приз. Тогда баронессе Корф пришлось приложить нешуточные усилия, чтобы не выдать себя. Впервые за долгое время она чувствовала, что столкнулась с достойным соперником – возможно, даже более сильным, чем она сама. А раз так, ей следовало взвешивать каждый свой шаг и крайне тщательно следить за тем, чтобы ненароком не дать противнику преимущества, которое он наверняка сумеет обратить против нее.

«Хорошо, что я одна смотрела на него, когда он стрелял в тире… а Скотт в этот момент глядел только на меня. Если бы Джереми его узнал, он бы не сумел сдержаться… что сильно усложнило бы ситуацию. Так что…»

Горничная доложила о приходе господина Елагина, и Амалия велела его пригласить. Виктор Иванович почтительно поздоровался и передал баронессе небольшой запечатанный пакет.

– Господин Осетров просил вам передать, что вы найдете здесь то, о чем спрашивали вчера вечером, – сказал Елагин.

Амалия вскрыла пакет, бросила взгляд на находящиеся в нем фотографии и усмехнулась.

– Передайте господину Осетрову, что я весьма ценю его содействие.

От баронессы Корф не укрылось, что Виктор Иванович немного замешкался.

– Меня просили также узнать у вас, сударыня, не получали ли вы от Сергея Васильевича каких-либо известий, – промолвил наконец Елагин.

Амалия покачала головой:

– К сожалению, нет.

Когда Виктор Иванович ушел, она взяла пакет, вытряхнула фотографии на стол и, разложив их по годам, стала внимательно рассматривать. Вчера Амалия попросила Осетрова прислать ей все известные публике снимки виконта Пьера де Ботранше. Когда резидент поинтересовался, зачем они ей нужны, она дала понять, что собирается навестить его в пиренейском замке и хочет как следует подготовиться. Однако на самом деле Амалия преследовала совсем иную цель.