– Но ведь на самом деле вы не сразу открыли дверь приемной.

– Все это отняло у меня не более шести секунд, – сказалМейсон, пожимая плечами.

– Но я лучше знаю, как все было, – настаивала она. – Яуслышала сигнал. Он меня испугал. Сначала я просто не в силах былапошевелиться. Потом все-таки решила, что стоит попробовать выскользнуть вприемную. Я постаралась очень осторожно прикрыть дверь. Потом уселась в кресло,взяла журнал и притворилась, что читаю. На все это потребовалось две-триминуты.

– Вы были взволнованы, – сказал Мейсон, не сводя глаз с нее.– Вы могли ошибиться во времени…

– Не будем говорить о времени, – упрямо сказала она. –Остается тот факт, что вы не прошли по коридору прямо в приемную, а выждали удвери одну-две минуты.

Мейсон покачал головой. Она упрямо сжала губы.

– Я слышала сигнал.

– Минуточку, – сказал Мейсон. – Может быть, кто-то пряталсяв приемной?

– Это исключено.

– Вы уверены?

– Да.

– Ладно, оставим пока этот вопрос открытым. Вы говорите, чтоу вас в сумочке был пистолет.

– Да. Поэтому я вам и не дала до нее дотронуться.

– А потом вы вышли на палубу и выбросили его?

– Да.

– Но вы не убивали Грэйба?

– Конечно, нет!

– Тогда зачем вы выбросили пистолет?

– Я ведь была в той комнате, а Грэйба кто-то застрелил. Я нехотела, чтобы кто-то подумал, что это я застрелила его, поэтому я и решилаизбавиться от оружия.

– И теперь вы хотите, чтобы я доказал, что вы не убивалиГрэйба?

– Но ведь людям вовсе не обязательно знать, что у меня былпистолет!

– Сколько времени он у вас находился?

– Совсем недолго. Поскольку я часто проводила вечера заигрой, у меня иногда имелись при себе некоторые суммы наличных денег, и мнехотелось на всякий случай быть вооруженной.

Какое-то время Мейсон задумчиво курил, потом сказал:

– В вашей истории слишком много уязвимых мест. Ни один судприсяжных не поверит в нее. Но у меня есть все-таки опыт и умение разбираться влюдях. Глядя на вас во время вашего рассказа, я почувствовал, что вы говоритеправду. Я буду защищать вас, миссис Оксман, но дай Бог, чтобы вам никогда непришлось ничего подобного рассказывать присяжным.

– Но мне и не придется. Ведь никто не знает, что я там была…кроме вас.

– Не говоря уж о предательстве Бэлграйда, – покачал головойМейсон, – вы оставили отпечатки пальцев на письменном столе Грэйба. Когда вынаклонились над столом, чтобы разглядеть расписки, вы оперлись о стекло левойрукой и оставили на нем четкий отпечатки ладони.

– Нельзя ли заявить, что это было сделано раньше? – спросилаона нахмурившись.

– Нет. В полиции сидят не дураки. Поверх этого отпечатка небыло никаких других. И он даже не смазан.

– Хорошо, – сказала она. – Придется мне испить чашу до дна.Но только не думайте, что сумеете уговорить меня дать ложные показания. Я всеравно скажу всю правду, даже если это меня погубит.

– Вполне вероятно, что так и случится, – мрачно сказалМейсон. – Почему вы все-таки убежали от меня?

– Я ведь уже сказала. Какой-то мужчина сообщил мне, что моймуж на борту.

– Вы видели этого мужчину раньше?

– Нет, но вчера вечером я заметила его, он мне раза двапопадался на глаза. Мне… мне кажется, что он вообще преследовал меня.

– Что же он вам сказал?

– «Берегитесь, Сильвия, ваш муж на борту», или что-то в этомроде…

– Не могли бы вы его описать?

– На нем был черный шелковый костюм, черные туфли на толстойподошве, галстук в черно-синюю полоску и булавка с опалом. Ему лет пятьдесят, унего густые черные волосы и пышные черные усы. Не очень высокий, но плотногосложения.

– Вы с ним разговаривали в тот вечер?

– Нет.

– Но вам кажется, что он вас преследовал?

– Знаете, как это бывает, когда в игорном зале появляетсяженщина без спутника? Иногда ко мне просто приставали.

– Так вы думаете, что у него были аналогичные цели?

– Сама не знаю.

– По-видимому, он знает вашего мужа?

Сильвия кивнула.

– И по какой-то причине предупредил вас, что ваш муж накорабле?

Она снова кивнула.

– Вы сами видели мужа?

– Нет.

Мейсон аккуратно загасил сигарету в пепельнице и задумался.

– Не думал я, что все будет так сложно, миссис Оксман.Теперь же все стало просто опасным, дела идут все хуже и хуже.

– Что же мне делать? Я вам рассказала всю правду…

Мимо прошел рассыльный, несший кипу свежих газет, и Сильвиявдруг замолкла на полуслове.

– В чем дело? – спросил Мейсон.

– Заголовки… заголовки в газетах, которые пронес мальчик…

Мейсон быстро поднялся, пересек вестибюль и подошел кгазетному киоску, на стойку которого рассыльный только что свалил всю кипу.Купив два экземпляра, адвокат развернул газету и на первой странице прочел:

«Фрэнк Оксман обвиняет в убийстве на „Роге изобилия“собственную жену».

Сунув газету под мышку, Мейсон вернулся к Сильвии и сказал,усаживаясь рядом с ней:

– Плохо дело, миссис Оксман. Думаю, этот удар в спину выдолжны встретить мужественно. И пожалуйста, не проявляйте никаких эмоций, можетбыть, за нами наблюдают.

Ее холодные пальцы коснулись его руки, когда она взяла унего газету. Мейсон развернул свою и тоже начал читать:

«В заявлении, сделанном сегодня полиции, Фрэнк Оксман,известный биржевик, сообщил факты, которые, как считает полиция, раскрываютзагадку убийства Сэма Грэйба, владельца игорного заведения, расположенного накорабле „Рог изобилия“. До того как Оксман сделал свое заявление, это событиепредставлялось загадочным и трудноразрешимым. Прежде всего в этом деле немалуюроль играет вопрос юрисдикции, так как судно в момент убийства находилось запределами двенадцатимильной зоны. Поэтому в разборе этого дела принимаютучастие одновременно и местные полицейские, и служба шерифа в сотрудничестве сфедеральными властями. Федеральные власти, по обыкновению, отказываются даватьпрессе какие бы то ни было сведения, кроме того, что дело продвигается успешно.