Комиссар хотел знать, где пистолет сейчас.

Да, молодой человек тоже хотел бы это знать, потому что это был хороший пистолет, он получил его в наследство от отца. Но один из ребят выбросил его в окно – просто смешно, до чего же они всё приняли за чистую монету, – а после он его так и не видел. Наверное, другой какой-нибудь паршивец его схватил. Скорее всего, тот самый, который проколол шины.

Комиссар покачал головой.

– Молодой человек, – заметил он, – врать вы умеете. Но вы не должны забывать вот о чём: Ева-Лотта Лисандер категорически утверждает, что вы и есть тот человек, которого она встретила в Прериях через пять минут после того, как был убит Грен.

Молодой человек презрительно рассмеялся.

– В таком случае, – ответил он, – чрезвычайно странно, что она болтала со мной, как с закадычным другом, рассказала и про карту, и про своих приятелей, и про всё на свете. Или ей нравится болтать с убийцами?

Комиссар помолчал немного и сказал:

– Ваша прислуга рассказала нам, что вы совсем недавно сбрили усы. Точнее, на следующий день после убийства. Как вы это объясните?

Молодой человек взглянул на гладко выбритое лицо комиссара:

– А разве вы сами для разнообразия никогда не отращивали себе небольшие усы, а потом не сбривали их, когда они вам надоедали? И я сбрил свои, когда они мне надоели. Я же не виноват, что несчастный старик умудрился умереть как раз накануне.

– Так, – отметил комиссар. – Могу ещё сказать, что вчера в вашем доме произвели обыск. И у вас в шкафу, в самом дальнем углу, были найдены зелёные габардиновые брюки. А вы, наверное, слыхали, что полиция уже две недели ищет человека в зелёных габардиновых брюках?

Молодой человек стал бледнее бледного, но ответил всё так же надменно:

– Я берусь отыскать по крайней мере человек пять только среди моих знакомых, у которых есть зелёные габардиновые брюки. И я никогда не слышал, что это преследуется законом.

Комиссар опять покачал головой:

– Молодой человек, как вам только не надоело!

Нет, ему не надоело. У комиссара от этой лжи чуть не лопнуло терпение, которым он так славился среди сослуживцев. Братец Клас оказался крепким орешком. Да-да, по странному стечению обстоятельств его действительно звали Клас! Ева-Лотта, окрестив его, как в воду глядела.

Драматические события в Усадьбе прервали войну Роз. Мамаши опять были охвачены страхом, детям опять было строго-настрого приказано сидеть дома. Да они и не сопротивлялись, настолько их потрясло случившееся.

Все рыцари Алой и Белой розы собрались в саду у булочника и перемалывали те ужасные минуты в Прериях. Все опять хвалили Калле за находчивость. Ну разве не здорово он тогда придумал? Калле и Андерс знали, что Алые близко, – видели, как они залегли в кустах; Калле стрелой побежал прямо к ним и отдал чёткое и ясное приказание:

– Убийца в Усадьбе. Бегите за полицией! А один пусть пойдёт и проколет шины, его машина стоит на дороге у поворота.

Прошли ещё сутки с первого допроса братца Класа, и терпение комиссара всё истощалось.

День выдался дождливый. Бенка был парень тихий и не очень воинственный, зато совсем другими качествами обладал его кумир – боевой и энергичный Сикстен. За него Бенка был готов в огонь и в воду. Пример Сикстена помогал Бенке быть вполне приличным рыцарем Алой розы. Но в такой дождливый день можно было со спокойной совестью посидеть дома, заняться чем-нибудь полезным, и Бенка решил привести в порядок свои марки, с любовью разглядывая их чуть близорукими глазами.

У него была уже довольно полная коллекция шведских марок, и он как раз собирался вклеить в альбом несколько новых, когда взгляд его упал на скомканный конверт. Бенка нашёл его недавно в канаве возле дома Лисандеров. Конверт украшала совсем новая марка, в его коллекции такой ещё не было.

И вот Бенка достаёт конверт из коробки для ненаклеенных марок и разворачивает его. Адрес напечатан на машинке: «Фрёкен Еве-Лотте Лисандер». Ну да, ведь Ева-Лотта последнее время получала столько писем. Бенка заглянул внутрь. Пусто, конечно! Он ещё раз полюбовался маркой: красивая… А вот откуда отправлено письмо, не узнаешь, так как его опустили в почтовый ящик поезда и на конверте стоит только штемпель почтового вагона. Зато число видно хорошо.

Вдруг Бенку осенило. А что, если это тот самый конверт, из-за которого было столько шума и который полиция уже много времени разыскивает? Надо вспомнить – в тот день, когда Белые розы сидели в беседке и Сикстен послал его оскорбить их, кажется, тогда Ева-Лотта и получила шоколад. Ну да, точно, в тот самый день! Тогда он и конверт нашёл. Какой же он идиот, что раньше не рассмотрел его!

Две минуты спустя Бенка уже был у Сикстена, который сидел дома и играл в шахматы с Йонте. Ещё ровно через две минуты они находились на чердаке у Евы-Лотты, которая вместе с Калле и Андерсом читала «Весёлые картинки» и слушала, как дождь стучит по крыше. А ещё через две минуты они все вместе ввалились в полицию. Однако потребовалось десять минут, прежде чем промокшая до нитки компания сумела объяснить дяде Бьёрку и комиссару, что же произошло.

Комиссар рассмотрел конверт через лупу. Очевидно, буква «т» на пишущей машинке была с дефектом: на каждой он видел какую-то нашлёпку.

– Ребятишки – как собачонки, – заметил комиссар, когда те ушли. – Всюду свой нос суют и роются во всяком мусоре, а нет-нет да и принесут что-нибудь полезное.

Да, конверт оказался весьма кстати! У братца Класа и в самом деле нашли машинку, и, когда на букве «т» обнаружили тот же дефект, который был виден на конверте, комиссар решил, что припёр преступника к стенке.

Но братец Клас продолжал глупо и упорно отпираться.

Сикстен сделал новую карту с надписью «Копайте здесь!» и передал её однажды вечером рыцарям Белой розы, собравшимся в саду булочника.

– Ага, «Копайте здесь!», – сказал Андерс, когда Сикстен сунул карту ему в руку. – А что скажет твой папаша, когда и мы начнём уродовать его газоны?

– Постой, с чего ты взял, что это газон? – спросил Сикстен. – Вы только точно следуйте карте, и я вам ручаюсь, что папка ничего не скажет. А мы с Бенкой и Йонте пока сбегаем искупаемся.

Белые розы отправились в сад почтмейстера. Здесь они отмерили ровно столько шагов, сколько полагалось по карте, и очутились на старом, заброшенном огороде.

Друзья с жаром принялись за работу и радостно вопили всякий раз, когда лопата стукалась о камень. Но каждый раз их ждало разочарование, и приходилось копать снова и снова. Наконец, когда почти весь участок был перекопан, Калле вдруг воскликнул: