– Я подумал, что, наверное, стоит об этом упомянуть, – продолжал Трабридж, вновь откидываясь на спинку своего стула и поправляя манжеты. – Просто на случай, если вы не заметили, хотя не представляю, как можно не заметить слона.

Белинда попыталась принять равнодушный вид.

– Я не желаю обсуждать слонов, благодарю вас. Бал леди Уэдерфорд состоится десятого июня и…

– Но Белинда, он же крушит все вокруг! Как можно продолжать разговор, делая вид, что его тут нет? Не лучше ли будет поговорить о нем?

Последнее, о чем леди Федерстон хотелось говорить – это о том злосчастном поцелуе. Взяв себя в руки, она подняла глаза, стараясь вспомнить, как холодно отнеслась к нему во время их первой встречи. Это было сложно, потому что холода Белинда сейчас точно не ощущала.

– Лорд Трабридж, метафорический слон, на которого вы сейчас намекаете, – это в высшей степени прискорбное событие, и я думаю, для нас обоих будет лучше, если мы о нем навсегда забудем.

Господи, как чопорно это прозвучало. Как будто высказалась чья-нибудь незамужняя тетка.

– Не думаю, что я когда-нибудь сумею об этом забыть, – пробормотал Трабридж и опустил ресницы, рассматривая ее губы. – Из всех поцелуев, – добавил он, – этот был самым незабываемым.

Вожделение, что он пробудил в ней десять дней назад, страсть, которую Белинда изо всех сил старалась заглушить, захлестнула ее вновь. Она изо всех сил пыталась сопротивляться.

– Незабываемый? – повторила Белинда с усмешкой, надеясь придать голосу оттенок беззаботности. – Неужели?

Трабридж посмотрел ей в глаза.

– Для меня да, Белинда.

Желание усилилось, растеклось по всему телу, достигло кончиков пальцев на руках и ногах – первые признаки вожделения!

– Я сказала, что не хочу об этом говорить, – повторила леди Федерстон, каким-то образом умудрившись заставить голос звучать твердо как камень, хотя сама чувствовала себя мягкой как масло. – Кроме того, истинный джентльмен, – добавила она, сердито глядя на него через стол, – не стал бы поднимать эту тему.

Трабридж ухмыльнулся.

– Начать с того, что истинный джентльмен этого просто не сделал бы.

– Вот именно. А теперь, раз уж мы оба согласны с тем, что вы не джентльмен, можно продолжать? В конце концов мне понятно, что вы подняли эту тему не для того, чтобы принести свои извинения.

– Извинения? – Губы маркиза растянулись еще шире. – Ни один мужчина не будет жалеть о том, что поцеловал женщину, так что последующие извинения выдадут в нем лжеца. Я не лжец и ни о чем не жалею, и у меня нет ни малейшего намерения просить прощения, поймите это раз и навсегда, дорогая Белинда. И, – добавил Николас прежде, чем она успела ответить, – позвольте мне заметить, что вы не особенно и сопротивлялись.

Белинда мысленно поморщилась, отлично понимая, что она не просто не сопротивлялась, а совсем наоборот.

– Мне и не требовалось. Будь вы обычным клиентом, я бы просто расторгла наше соглашение. Но поскольку вовсе не хочу, чтобы вы изменили своему слову, я не могу этого сделать. Поэтому лучше всего вести себя так, словно… слона никогда и не было.

Трабридж в некотором изумлении покачал головой.

– Вы в самом деле думаете, что такое возможно?

– А чего вы от меня ждете? – вскричала Белинда, не в силах больше изображать безразличие. – Что я ввяжусь с вами в страстную интрижку, пока подыскиваю вам жену?

Николас склонил голову набок, жадно посмотрел на ее губы и слабо улыбнулся.

– Дайте минутку, – пробормотал он, – чтобы я напомнил себе о всех причинах, по которым это будет неправильно.

С досадой простонав, Белинда швырнула перо, встала из-за стола и отошла в сторону.

– То, что вам требуется, говорит красноречивее всяких слов! – кинула она через плечо.

Маркиз не ответил, и когда Белинда оглянулась, к своему смятению обнаружила, что он тоже отошел от стола и теперь стоит прямо у нее за спиной. Она мгновенно отвернулась и оцепенела, когда его ладони легли ей на предплечья. Трабридж повернул ее к себе лицом, Белинда взглянула на него и увидела то, чего не замечала раньше. Нежность, причем настолько искреннюю, что ее хрупкая решимость едва не рухнула.

– Я вас дразнил, Белинда. – Николас наклонился, едва не уткнувшись ей в лоб, снова слегка улыбнулся и посмотрел в глаза. – Неужели вы до сих пор не поняли, что я начинаю шутить, когда ощущаю себя особенно уязвимым?

– Не смейте! – закричала Белинда, ощущая собственную уязвимость и беззащитность. Она вырвалась и отпрянула назад, подальше от него, укрепляя свою оборону. – Не пытайтесь мне понравиться. Не заставляйте меня хотеть вас. Не очаровывайте, не искушайте, не пытайтесь меня обмануть или заигрывать со мной! У всего этого нет будущего. Ни для вас, ни тем более для меня.

– Я это знаю. – Он запустил пальцы в волосы. – Господи, неужели вы думаете, что я этого не знаю?

Белинда не ответила, и через какое-то время Трабридж глубоко вздохнул и произнес:

– Я больше не буду затрагивать эту тему и не буду приставать к вам с непристойными предложениями, как бы соблазнительно это ни было. Договорились?

Это обещание заставило леди Федерстон почувствовать себя так, будто из нее выпустили весь воздух. Но несмотря на это гнетущее ощущение, она дала ему единственно возможный ответ:

– Да. Спасибо.

– Но если вы кинетесь в мои объятия и будете умолять заняться с вами любовью, – добавил Николас напоследок, – я паду, как кегля. Что можно сказать? Я слаб.

К счастью, дверь распахнулась и на пороге появился Джервис с чайным подносом.

– Я запомню то, что вы сказали, лорд Трабридж, – произнесла Белинда и вернулась к столу, в очередной раз напомнив себе, что должна женить его как можно скорее.

На чай Николас не остался. Он уже договорился встретиться с Денисом в клубе «Уайтс» и теперь очень радовался этому, поскольку договоренность давала ему превосходный повод отказаться от чая и быстро сбежать. Желание разливалось по его телу, как горячая лава, и сидеть напротив Белинды в процессе чего-то такого степенного и манерного, как чаепитие, да еще слушать, как она рассказывает ему о достоинствах возможных невест, было не просто нелепым. Это было невозможным.

Вожделеть ее, чем Николас слишком часто занимался в последние десять дней, было не только восхитительно, но и бессмысленно. Чувственные грезы, преследовавшие его с того самого поцелуя, никогда не воплотятся в жизнь.

Несмотря на то как Белинда ответила на тот поцелуй, неистово, превосходя даже самые смелые его ожидания, Николас не строил иллюзий по поводу ее отношения к нему. В любом случае это не имело никакого значения. Он не может на ней жениться, и не только потому, что не в состоянии содержать женщину, не имеющую денег, но еще и потому, что леди Федерстон не выйдет за него, даже через тысячу лет. С ее точки зрения, Николас есть и всегда будет одним из самых ненавистных для нее созданий – охотником за приданым. И как она справедливо подметила, интрижка с ней во время поисков ему жены тоже исключена. Даже его довольно гибкие нравственные принципы не заходят так далеко.