— Смотрите, — прошептала Изабель. — Он идет сюда. Он очень симпатичный, мисс Мейхью. Кто он? Один из ваших прежних кавалеров?

— Не совсем так, — еле шевеля губами, ответила Кейт.

— Ну и ну, неужели это Кейт Мейхью?

Этот голос. По ее телу прошла волна отвращения. Как он мог? Как он мог такой небрежной походкой подойти к ней, ведь Дэниел Крэйвен всегда ходил небрежно. Он слишком ленив, чтобы ходить как-то иначе, и ко всему прочему осмеливается называть ее по имени, будто ничего — совсем ничего — не произошло с тех пор, как они виделись в последний раз… Когда же это было? Обед, подумала она. Обед в ее родном доме за несколько дней до пожара…

— Мне сказали, что ты переехала или что-то в этом роде. — От его голоса ее чуть не вывернуло наизнанку. — А ты вот где и выглядишь, должен сказать, очаровательно, как всегда. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку, его губы были прохладными.

Она промолчала, но мозг ее лихорадочно работал. Это был он. Это наверняка был он, — так случалось каждый раз, когда она думала, что видит его. Он следит за ней. Да, следит!

Кейт стояла потупившись и не видела выражения лица лорда Уингейта, но полагала, что он, должно быть, очень удивлен, поскольку Дэниел сказал ему в своей обычной развязной манере:

— О, не беспокойтесь. Мы с Кейт старые, очень старые друзья. Ведь так, Кейт? Ну же, будь хорошей девочкой, представь меня этим прекрасным людям.

Кейт подняла голову. Она посмотрела прямо в его светло-голубые глаза и произнесла голосом, в котором сквозил холод:

— Не знала, что вы вернулись в Англию, мистер Крэйвен.

— Гм… — Дэниел пожал плечами.

Это был крупный мужчина, выглядевший почти так же по-английски, как и Фредди, хотя волосы его были немного темнее и он не носил усов. Он обладал необычно худыми конечностями — это был тот вид худобы, который делал его неподходящим для танцевального зала. Его место, совершенно очевидно, было в седле среди английских гончих или, быть может, в компании охотников, преследующих носорогов в африканской саванне. Однако внешность его была обманчива, поскольку, каким бы спортивным ни выглядел Дэниел, он был трезвым бизнесменом — и еще более трезвым наблюдателем за человеческими повадками.

— Да ладно, — проговорил он с непринужденной улыбкой, которая тогда, семь лет назад, заставляла звенеть сердечные струны у многих леди, в том числе какое-то время и у Кейт. — Я вернулся. Из Ботсваны, я имею в виду. Безобразно жаркая эта Африка. Просто ужасная.

Джеффри Сондерс, вставший за спиной Изабель, когда их танец закончился, спросил, расслышав лишь окончание фразы Дэниела:

— Южная Африка? Какого черта вы там делали?

Его улыбка стала — во всяком случае, так сочла Кейт — похожа на змеиную. Тем не менее взгляд Дэниела, обращенный к ней, не был лишен теплоты. Это и делало Дэниела Крэйвена опасным для женщин. Случайный наблюдатель мог бы даже сказать, что он способен на сочувствие и жалость.

Опыт Кейт, однако, говорил о другом.

— Алмазы, — лениво протянул он. — Или, вернее, алмазные копи. — Он одарил Кейт примирительным взглядом. — Там действительно было месторождение, Кейт, — сказал он. — Как всегда. Не там, где я думал сначала, но и не так далеко. Вовсе не так далеко.

Она кивнула. Конечно. Конечно, месторождение существовало. Неподалеку от того места, в которое Дэниел Крэйвен уговорил отца и его друзей вложить деньги, но достаточно далеко, чтобы алмазы в нем не принадлежали им.

— Но что ты здесь делаешь, Кейт? — Дэниел взял ее за руки. — Это все та же Кэти, не правда ли? Мне не придется обращаться к тебе «миледи»? Я знаю, как настойчив тот молодой парень… как там его зовут? Ну, тот молодой граф, который совсем потерял из-за тебя голову. Вы с ним к настоящему времени наверняка должны были пожениться… — Он замолчал, вопросительно глядя на нее. — Что такое, Кэти, в чем дело? Ты побелела. И ты дрожишь.

К крайнему изумлению Кейт, лорд Уингейт мягко, но уверенно вынул ее пальцы из рук Дэниела.

— Мисс Мейхью чувствует себя нездоровой, как вы видите. Простите нас.

Дэниел был крайне удивлен. Он наверняка обратил внимание на присутствие лорда Уингейта, но, видно, отмахнулся от этого факта — хотя Кейт не представляла, что можно не заметить столь представительную фигуру, как маркиз, — и теперь растерялся.

— Минутку… — заморгал он. — Я имею в виду, что Кейт и я всего лишь…

Но окончания фразы Кейт не услышала, потому что лорд Уингейт вывел ее из танцевального зала. Он сделал это быстро, с легкостью человека, который имеет богатый опыт посещения балов. Хорошо, думала Кейт, что он держит ее под локоть, иначе она могла бы споткнуться — так быстро он двигался.

Он распахнул дверь, и Кейт ощутила на своем лице струп прохладного воздуха. Подняв голову, она увидела, что стоит на каменной террасе, выходящей в затененный вечерним сумраком сад. В темноте пели сверчки, но так тихо, что их почти заглушал оркестр, который продолжал играть в зале.

«Сверчки поют, — отозвалось в каком-то отдаленном уголке мозга Кейт, — как смешно! В центре Лондона. Сверчки!»

Ноги больше не держали ее, и она опустилась на грубую каменную скамью. Она сидела там, склонив голову и вбирая в себя душистый воздух в надежде, что он не подумает, что она вздыхает или, еще хуже, плачет.

Розы. Она ощущала аромат роз. Должно быть, здесь целые кусты роз, которые опоясывают стену террасы. Дождь прекратился, но скамья под ней все еще была влажной.

— Вот, — лорд Уингейт поднес к ее губам стакан с какой-то жидкостью, — выпейте это.

— Не нужно, — попыталась отказаться Кейт. — Я чувствую себя намного…

— Выпейте это.

Это был голос, которого она не смела ослушаться. Кейт взяла стакан и поднесла его к губам. Кларет, густой и согревающий. Она выпила все до дна.

— Так-то лучше. — Он взял у нее стакан и отставил в сторону. Затем, прежде чем она поняла, что он собирается делать, лорд снял сюртук и накинул ей на плечи.

— Ох, — ее удивил неожиданный вес на плечах, не говоря уже о тепле, которое ее согрело, — не нужно, я не могу…

— Чепуха. — Он устроился на скамье рядом с ней, стараясь — она обратила на это внимание, — чтобы между ее кринолином и им оставался примерно фут. — Вы вся дрожите.

Она и вправду дрожала, но очень надеялась, что он не заметит. И все же тепло, которое исходило от сюртука, было очень приятным, даже несмотря на то, что оно пахло им: запах свежей рубашки и едва заметный аромат табака — смесь, которую Кейт помнила очень хорошо с того возмутительного момента в библиотеке, когда он ее обнял…

Нет, думала она, это вряд ли повторится. Он намерен уволить ее. Дэниелу Крэйвену мало того, что он уже один раз разрушил ее жизнь. Нет, он будет продолжать делать это все снова и снова.