Как вы поняли из предыдущей главы, мешать естественному развитию ребенка в это время просто кощунственно. Но так происходит. Поэтому давайте разбираться, как именно.

Специально запрещать ребенку овладевать речью в этом возрасте, конечно, никакие порядочные родители не стремятся. И если им сказать, что очень многими своими действиями они тем не менее фактически запрещают своему отпрыску свободно осваивать речь – родители скорее всего несказанно удивятся. В самом деле разве можно считать запретом грубое обрывание голосовых упражнений малыша? Ведь, например, бесчисленные повторения одного и того же звука кого угодно могут свести с ума, разве нет? Но, как ни странно, такое обрывание звуковых опытов двухлетнего человечка мешает ему учиться разговаривать – причем именно тем способом, который для него наиболее удобен и естественен. Ну, если ребенок много раз повторяет один и тот же звук или сочетание звуков – зачем-то же он это делает?! Может быть, он приучает свой еще не слишком подвижный язычок к необходимому движению, может, учится получать удовольствие от самого «вкуса» каждого звука или процесса его произнесения – неизвестно. Но он сам выбрал именно такой способ знакомства с этим звуком, сочетанием звуков или словом – и любое резкое замечание родителей по этому поводу для него равнозначно запрету.

Однако запретным действием в ходе овладения речью может являться не только собственно запрет. Отсутствие поощрения в этом процессе тоже вполне может считаться запретом. Ведь косвенно такое невнимание со стороны самых значимых – пока еще – людей ребенок воспринимает достаточно однозначно: когда я так делаю, это мешает моему общению с папой и мамой, а значит, это совершенно не нужно для моего общения с ними. Следовательно, мне нужно постараться поменьше бубнить, гудеть, пищать и вообще производить всяческие звуки, чтобы родители снова меня любили. Вы ведь помните: самое страшное последствие родительского запрета – переживание ребенком потери их любви в результате некоего своего действия.

И даже отсутствие – или острый недостаток – словесного общения родителей с малышом в этом возрасте тоже является своего рода запретом. Малышу ведь нужны какие-то «учебные пособия» для освоения языка! Ему нужна родительская помощь в понимании того, как называется все то, что он видит. Отсутствие такой помощи автоматически становится почти непреодолимым препятствием на пути к расширению словарного запаса, а также – к пониманию ценности языка, радости от его использования и так далее в том же роде.

Подобные способы запретить ребенку свободное овладение речью принимают достаточно разнообразные формы.

Как уже говорилось, любое раздражение родителей по поводу голосовых или словесных проявлений ребенка значительно ограничивает его активность в исследовании языка.

Он может – в лучшем случае – начать избегать звуковых упражнений при родителях, а может и вовсе свернуть свою речевую активность.

Довольно часто родители не затрудняются специальным произнесением – громким, четким, внятным, обращенным именно к ребенку – слов, обозначающих те или иные предметы, действия, людей, находящихся в поле его зрения.

Тогда у ребенка долгое время не складывается словесная «картинка» окружающего мира, и словесный запас надолго остается весьма ограниченным.

Не менее опасен для нормального развития ребенка и разговор с ним на обычном «взрослом» языке – очень сложном, состоящем из большого количества непонятных ему слов, с придаточными предложениями и пр.

Чаще всего это является не слишком разумным проявлением идеи о том, что дети – такие же люди, только маленькие. Разговаривать с двухлетним ребенком как с равным себе вовсе не обозначает пренебрегать его возрастными особенностями. Скорее эта идея касается отношения родителей к правам их крохотных детей – но об этом мы говорим постоянно и еще не раз упомянем. Если говорить с ребенком так, как будто бы он действительно способен понимать нашу речь в полном ее объеме, то довольно быстро он просто перестанет родителей слушать – их речь станет для него просто звуковым фоном. Звучит приятно, а что обозначает – совершенно неясно, можно и не напрягаться. Кроме того, подобный вариант взаимодействия с ребенком, по сути дела, является еще одним очень глобальным запретом – запретом на право быть маленьким. Ведь получается, что родители, сами того не желая, сообщают ребенку – пока ты маленький, нам с тобой разговаривать неинтересно.

Однако таким же травмирующим запретительным воздействием можно считать и постоянное «сюсюканье» с ребенком.

Ведь в этой ситуации полноценное овладение человеческой речью оказывается как будто бы и ненужным. Своим примером родители показывают ребенку – «и так сойдет». При стойком стремлении родителей общаться с малышом на таком «псевдодетском» языке с большим количеством уменьшительных суффиксов и обозначений предметов звуковыми сочетаниями у ребенка не возникает необходимости свою речь совершенствовать. Ну в самом деле – если родители называют собаку «ав-ав», то откуда ребенку узнать, что ее можно и нужно называть как-то по-другому?

Разновидностью предыдущего варианта запрета является, в сущности, разговор «за ребенка».

В этом случае у ребенка вообще не возникает необходимости что-либо говорить – все скажут сами родители. Конечно, прекрасно, когда нас так хорошо понимают. Но существует непреложный закон Жан-Батиста Ламарка (вы должны его помнить по школьным урокам биологии): «Неупражняемый орган (или неупражняемая функция) атрофируется или дистрофируется». Иными словами, если кто-то постоянно что-то за нас делает, мы этому не обучаемся – незачем. Именно этот закон объясняет дистрофию мышц, долгое время находящихся в гипсе, – но одновременно и много других, не относящихся к биологическим явлений в нашей жизни. Если, например, еду в семье всегда готовит мама, то откуда у выросшей в этой семье девушки возьмется умение (да и желание) готовить самой? Ровно то же самое происходит и с речью. Конечно, вряд ли у таких сверхпонимающих родителей малыш вообще не начнет говорить. Но, во-первых, овладение речью будет замедлено, а во-вторых, опять-таки окажется нарушенным процесс естественного развития взаимодействия маленького человека с миром.

Большинство родителей считают необходимым воспитательным воздействием наказание ребенка за «плохие» слова.

Ведь почти все дети в том или ином возрасте подобные слова приносят домой – из детского сада, со двора, от самих родителей или еще откуда-нибудь. Кстати, не следует забывать, что именно ругательные слова оказываются одними из самых эмоциональных в любом языке – и хотя бы поэтому чрезвычайно привлекательными для ребенка (да и для его родителей, честно говоря). Собственно говоря, именно эту функцию они в языке и выполняют. И вот приходит чадо домой и с невероятно радостным видом знакомит родителей с новым словом в его лексиконе. А родители приходят в ужас и начинают предпринимать срочные воспитательные меры. В ход идут и рукоприкладство, и суровые выговоры, и обещания, что от таких слов «язычок отвалится, почернеет (варианты зависят от родительской фантазии)». Но ребенок ведь никоим образом понять не может, чем это слово априори отличается от всех прочих, что именно это сочетание звуков взрослые когда-то договорились считать непристойным! Для него родительский запрет оказывается опять-таки наложенным на процесс освоения новых слов! Может, именно это слово он произносить и отучится – кстати, далеко не всегда, – но радость от самого процесса расширения лексикона утратит тоже.