– Ты имеешь в виду это убийство полицейского?

– Да.

– Есть у нас тетушка по имени Сельма. Старейший почтальон в Истаде. Она работает с 1949 года. Сколько это будет? Сорок девять лет?

– Сельма – а дальше?

– Нюландер.

Стефанссон протянул ему газету:

– Тут о тебе написано.

– Брось в щель. – Валландер отвел его руку. – Я все равно не успею прочитать до вечера.

Он бы совершенно спокойно успел дойти до полиции пешком, но, секунду поколебавшись, двинулся к машине. Начало новой жизни подождет еще денек.

На стоянку одновременно с ним подъехала Анн-Бритт Хёглунд.

– Почту Сведбергу приносит Сельма Нюландер, – сказал он, – но ты, наверное, ее уже разыскала.

– Она из тех немногих чудаков, у кого нет домашнего телефона.

Валландер вспомнил Стуре Бьорклунда – тот тоже собирался выбросить телефон. Может быть, теперь такая мода?

Они направились в комнату для совещаний. Валландер, дойдя до двери, круто развернулся и пошел за кофе. Потом постоял немного в коридоре, собираясь с мыслями. Обычно он тщательно готовился к оперативкам, но на этот раз решил просто выложить на стол снимки и начать обсуждение.

Он закрыл за собой дверь и уселся на свое обычное место. Стул Сведберга пустовал. Валландер достал из внутреннего кармана конверт со снимками и коротко рассказал о своей находке, не упоминая, впрочем, что мысль о тайнике пришла ему в голову, когда он, крепко подвыпив, ехал от Стена Видена на такси. С тех пор как шесть лет назад его машину остановили сотрудники и обнаружили, что он пьян, он избегал всяких разговоров на тему выпивки.

Ханссон полез за эпидиаскопом.

– Я хочу, чтобы вы знали, – сказал Валландер. – Девушка справа – Астрид Хильстрём. Одна из тех, кто заявлен пропавшими с Иванова дня.

Он положил снимки в проектор. Все молчали. Валландер ждал, пользуясь случаем еще раз рассмотреть увеличенные фотографии. Ничего нового, впрочем, не обнаружил – он и ночью рассматривал их под лупой.

Первым нарушил молчание Мартинссон:

– Что ж, мы должны признать, что у Сведберга был хороший вкус. Эта дама, без сомнения, красива. Может быть, кто-нибудь с ней знаком? Истад – маленький город.

Нет, никто ее раньше не видел.

Никто не опознал и троих молодых людей на групповом снимке. Все согласились, что крайней справа сидит Астрид Хильстрём – в деле был ее снимок, очень похожий. Там она, правда, была одета совершенно обычно.

– Это что, маскарад? – спросила Лиза Хольгерссон. – Какой век они изображают?

– Семнадцатый, – уверенно сказал Ханссон.

Валландер удивился:

– Почему ты так думаешь?

– Нет, скорее восемнадцатый, – тут же поправился Ханссон.

– Я бы поставила на шестнадцатый, – сказала Анн-Бритт. – Эпоха Густава Васы. Тогда так одевались – рукава с буфами, трико.

– Это точно? – спросил Валландер.

– Конечно нет. Я просто так думаю.

– Давайте не будем гадать, – сказал он. – Тем более что это не так важно – во что они вырядились. Важнее другой вопрос – зачем? Но до этого мы еще не добрались.

Он оглядел комнату.

– Фото женщины лет сорока. Фото группы молодых людей в старинных костюмах. Одна из них – Астрид Хильстрём. Она исчезла в ночь Иванова дня. Хотя, конечно, не исключено, что она вместе с двумя другими путешествует по Европе. Это наш исходный пункт. Я нашел эти снимки в тайнике у Сведберга, которого убили. Но начнем мы все же с событий Иванова дня.

У них ушло не меньше трех часов, чтобы просмотреть все материалы. Надо было сформулировать новые вопросы и распределить обязанности так, чтобы как можно скорее на эти вопросы ответить. Через два часа Валландер предложил устроить короткий перерыв. Все, кроме Лизы Хольгерссон, сходили за кофе, после чего продолжили заседание. Контуры следствия постепенно прояснялись. В четверть одиннадцатого стало ясно, что дальше двигаться некуда.

Лиза Хольгерссон в основном молчала. Собственно, она почти всегда молчала на оперативных совещаниях. Она слишком уважала опыт и знания коллег.

Но сейчас она попросила слова.

– Что могло случиться с этими ребятами? – спросила она. – Прошло уже много времени, два с половиной месяца, любой несчастный случай давно бы уже выплыл так или иначе.

– Я не знаю, – сказал Валландер. – Я думаю, что и в самом деле что-то случилось только по одной причине – мать говорит, что открытки, посланные ей, подделаны. Мотив подделки совершенно непонятен. Зачем подделывать открытки?

– Чтобы скрыть преступление, – неожиданно сказал до этого почти все время молчавший Нюберг.

Стало тихо. Валландер внимательно посмотрел на Нюберга и медленно кивнул.

– И не просто преступление, – сказал он. – Исчезнувшие люди или возвращаются, или исчезают навсегда. Поэтому за этими открытками может стоять только одно. Мне, во всяком случае, ничего иного в голову не приходит – их подделали для того, чтобы скрыть, что Буге, Норман и Хильстрём давно мертвы.

– И еще один вывод, – сказала Анн-Бритт. – Тот, кто посылал открытки, прекрасно знает, что произошло на самом деле.

– И не только это, – добавил Валландер. – Он не просто знает, что произошло, он их и убил. Преступник знает их имена и домашние адреса, умеет имитировать их почерк.

Он готовил окончательный вывод.

– Эти подделанные открытки ведут нас к убийству. Есть все основания думать, что эти трое ребят стали жертвой спланированного и хладнокровного убийства.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Валландер знал уже, что скажет, но выжидал, может быть, у кого-то есть иные соображения.

В коридоре кто-то громко засмеялся. Нюберг звучно высморкался. Ханссон уставился на стол, Мартинссон барабанил пальцами по столу. Анн-Бритт и Лиза Хольгерссон молча смотрели на него. Мои союзницы, подумал Валландер.

– Будем рассуждать, – сказал он наконец. – Попробуем представить себе все возможные версии. Одна из них очень неприятна и даже трудновообразима. Но мы не можем умалчивать о роли Сведберга в этой истории. Мы знаем, что у него была фотография Астрид Хильстрём с друзьями, мы знаем, что он почему-то хранил ее в тайнике. Мы также знаем, что он втихомолку занимался этими ребятами. Правда, что именно заставляло его это делать, мы не знаем. Ребят по-прежнему нет, а Сведберг убит. Это мог быть обычный взлом, но не исключено, что кто-то что-то искал. Может быть, именно эти фотографии. Но есть и еще одна возможность, и мы не имеем права о ней забывать – Сведберг сам был как-то замешан в этой истории.

Ханссон с силой швырнул ручку на стол.