— О, Лианна, — прошептал Ранд. — Любовь моя!

Она видела над собой только Ранда и небо, изумруды его глаз и пронзительную бесконечную голубизну. Казалось, он превратился в архангела и поднимал ее к таинственным небесам, наполняя до краев своей страстью.

— Лианна, — наконец смог произнести Ранд. — Ты… ты принесла себя мне в дар… — его голос прервался.

Она с удивлением заметила у него на щеке крупную слезу. Чувства переполняли девушку; закрыв глаза, Лианна вознеслась на крыльях блаженства.

Сначала Ранд двигался неуверенно и несколько неуклюже, но, подстегиваемая желанием, Лианна приподняла свои ягодицы и с готовностью отвечала на каждое его движение. Их ритм был неистовым и свободным, как ритм волн, бьющихся о берег.

Лианне казалось, что она поднимается все выше и выше, на страшную головокружительную высоту, что мир вокруг нее сжался в комок, готовый в любую секунду взорваться и разлететься на тысячи осколков.

Толчки Ранда становились все быстрее и глубже, и, наконец, горячая волна, несущая жизнь, низверглась в Лианну. Она слышала, как он прошептал ее имя; звук его голоса вернул девушку к действительности.

Лианна открыла глаза: Ранд смотрел на нее с изумленным восхищением, как человек, которому только что явилось чудесное божественное видение.

— О Боже, — прошептал он. — Боже! Ты такая…

Она не дала ему договорить, закрыв рот поцелуем, молча благодаря за любовь. Лотом они некоторое время лежали рядом, почти не касаясь друг друга, постепенно возвращаясь на землю. Стали слышны голоса птиц, жужжание пчел; легкий ветерок обдувал их разгоряченные тела, раскачивал стебельки трав.

Лианна тихонько вздохнула и уткнулась Ранду в плечо. Ее грудь теснили чувства, которые невозможно было выразить словами. Она лишь попросила Ранда о любви, он же сделал гораздо большее. Ранд вернул Лианне веру в себя, убедив в том, что мечты могут сбываться, он превознес ее тело, заставил ее сердце раскрыться навстречу таким чувствам, в которые раньше она бы не смогла поверить…

Наконец Лианна первой нарушила воцарившееся между ними молчание.

— Ранд, я никогда не думала… что любовь может быть такой…

Она почувствовала на своем лице его улыбку и теплое дыхание.

— Я тоже.

Лианна приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на Ранда. В благородных чертах его лица появилось что-то новое: они стали намного мягче.

— Правда? — недоверчиво спросила она, вспомнив слова Бонни о беззаботности Роланда. — А я думала, что у мужчин все по-другому.

— Не знаю, я говорю только о себе, — пожал плечами Ранд и нежно ущипнул ее за щеку. — Лианна, сегодня ты доставила мне столько удовольствия, сколько, наверное, не испытывал ни один мужчина.

Лианна вспомнила свои неумелые ласки и, опустив голову, принялась смущенно перебирать золотистые завитки волос на его груди.

— Но… я не сделала ничего такого… Конечно же, у тебя были женщины более искусные в любви, чем я, — она медленно подняла на Ранда глаза, ожидая ответа.

— Разве все дело в знаниях и умениях? — улыбнулся он. — Ты переоцениваешь мой опыт, ты — моя первая женщина, моя единственная.

Снова наступило напряженное молчание: Ли-анна была просто поражена этим признанием. Наконец она едва слышно выдохнула:

— Нет…

Ранд рассмеялся, явно довольный произведенным впечатлением.

— Пожалуйста, Лианна, не пополняй ряды моих товарищей, которые всегда считали меня большим чудаком из-за того, что я не предавался вместе с ними любовным утехам, — он осторожно убрал с ее щеки шелковистую прядь золотых волос. — Я думаю, что достаточно вознагражден за свое ожидание.

Оправившись от изумления, Лианна наклонилась и нежно поцеловала Ранда в губы. Она прямо-таки светилась от его слов, испытывая какое-то особое ощущение радости и счастья. Подумать только: быть первой, кому он принес в дар свое тело, свою любовь. Ранд пришел к ней чистый, незапятнанный, целомудренный.

При мысли об этом холодные когти вины вонзились в сердце девушки. А она… пришла к нему лишь за тем, чтобы он подарил ей ребенка, наследника; разбила его сердце, взяла его любовь, его семя, его честь.

Нет, попыталась оправдаться перед собой Лианна, цель была более благородной: Ранд хотел ее, и она ответила на его желание. Правда, в глазах у нее стояли слезы, когда он лишил свою возлюбленную невинности. Ранд искренне верил в чувства Лианны и восхищался ее жертвой во имя любви.

Девушка должна была с горечью признать, что недостойна Ранда, она воспользовалась им для достижения своей цели, и это ставило пятно на их любовь. Ранд увидел сожаление в ее глазах и внезапно осознал весь ужас содеянного. Он нарушил клятву, данную перед Богом, обманул женщину, на которой ему еще предстояло жениться, но самое непростительное — обесчестил Лианну, а возможно, и наградил ее ребенком, которому суждено родиться незаконным.

— О Господи! — воскликнул Ранд, беря в ладони лицо девушки. — Я позволил убедить себя, что моя любовь к тебе все оправдывает! — острая боль пронзила его сердце, сжала горло. — Но этого недостаточно. Я же погубил тебя, Лианна, погубил для человека, который сможет предложить тебе больше, чем я.

Неожиданно Лианна безудержно и звонко рассмеялась, ее хрупкое тело сотрясалось в его руках. Ранд даже испугался, решив, что это истерика.

— Ты… не сделал ничего… подобного, Ранд-гасконец, — проговорила она, задыхаясь от приступов смеха.

— Но я…

Лианна крепко поцеловала его в губы и с легкой иронией заметила:

— Поверь мне, мой рыцарь, я не берегу себя для мужа, — она успокоилась, но в серебристых глазах все еще плясали смешинки. — С самого начала я знала, что мы будем только любовниками и у нас не будет ничего, кроме тайных свиданий. Это все, что я хочу, Ранд. Все, что я хочу.

Ее искренность проникла в сердце Ранда, он поверил ей и не чувствовал за собой вины, когда вновь и вновь нежно любил Лианну на зеленом весеннем лугу, пока тени деревьев не стали длинными, а вальдшнепы не забили крыльями, печальными криками предвещая вечернюю зарю.

В Буа-Лонге все были поражены неожиданной переменой, произошедшей с его хозяйкой. Куда исчезли ее высокомерие, строгость и придирчивость? Дворовая челядь озадаченно покачивала головой и перешептывалась за спиной Лианны, с удивлением замечая легкую походку и мечтательный взгляд девушки.

А Лианна, казалось, ничего не замечала вокруг: она любила и была любима.

— Как идет работа, Эдит? — окликнула она служанку, проходя через зал.

— Довольно утомительное занятие, — пробурчала Эдит, с раздражением втыкая иглу в белую ткань стихаря священника.

Лианна спрятала улыбку.

— Надеюсь, в дальнейшем вышивание не покажется тебе таким трудным.