Диана с трудом держалась на ногах. Она снова села, обхватывая руками голову.

– Я… я ужасно себя чувствую! – простонала она. – Надо идти домой прямо сейчас!

– Но как же чай?! – возопила Энни. – Сейчас побегу и заварю его. Сию минуту!

– Мне нужно домой, – повторила Диана, немного осоловело, но твёрдо.

– Но ведь есть ещё ланч! – взмолилась Энни. – Кусочек фруктового кекса, может быть? Или вишнёвого варенья? Прилягте на софу, и вам сразу полегчает. Где у вас болит?

– Домой! – прошептала Диана, и это было всё, что она смогла сказать. Напрасно Энни умоляла её остаться.

– До чая ни одна компания не должна расходиться, – посетовала она. – Ох, Диана, неужели это и в самом деле оспа, как вы думаете? Если так, то я немедленно иду вместе с вами, чтобы вас выходить. Можете на это рассчитывать. Никогда не покину вас! Но мне так хочется, чтобы вы остались на чай! Так, где вы чувствуете боль?

– Страшно голова кружится, – произнесла Диана.

И действительно, походка её была нетвёрдой. Энни, вся в слезах разочарования, забрала её шляпку и проводила вплоть до самого забора усадьбы Берри. Она проплакала весь обратный путь до Грин Гейблз. Дома она, со скорбным выражением на лице, убрала в буфет малиновую наливку и заварила чай для Мэтью и Джерри, которым и перепало всё, что она готовила для своей гостьи.

На следующий день было воскресенье. Дождь лил с утра до вечера, не переставая, и Энни не выходила из усадьбы. В понедельник, около полудня, Марилла отправила девочку с поручением к миссис Линд. Та вернулась очень быстро, пролетев со слезами на глазах по дорожке, точно метеорит. Упав на софу в кухне, она уткнулась в неё лицом. Отчаянные рыдания сотрясали всё её худенькое тело.

– Что опять стряслось, Энни? – с сомнением и испугом спросила Марилла. – Надеюсь, вы не надерзили миссис Линд снова?

Вместо ответа девочка, ещё пуще, залилась слезами.

– Энни Ширли, отвечайте, когда к вам обращаются! А ну-ка, выкладывайте, что там у вас на душе!

Энни приподнялась на софе, – эдакое живое олицетворение трагедии.

– Миссис Линд ходила проведать миссис Берри, которая находится в ужасном состоянии, – всхлипнула она. – Говорит, что я напоила Диану в субботу и отправила её домой совершенно больную. Она теперь считает, что я испорченная, дрянная девочка, и никогда, никогда не позволит Диане играть со мной! О, Марилла, как мне пережить это горе?

Марилла уставилась на неё в полном изумлении.

– Напоила Диану?! – воскликнула Марилла, когда к ней вернулся дар речи. – Энни, либо вы, либо миссис Берри спятили. Что же вы ей такое давали?

– Ничего, только малиновую наливку, – пробормотала Энни. – Никогда не думала, что от неё пьянеют, Марилла, даже если опорожнят три бокала, как это сделала Диана. Всё это похоже на историю с мужем миссис Томас! Но у меня и в мыслях не было спаивать её!

– Пьяные сверчки! – буркнула Марилла, направляясь к шкафу в столовой. Там на полке она обнаружила бутылку со смородиновым вином трёхлетней выдержки, собственноручно изготовленным Мариллой; в общем и целом его оценили в Эвонли положительно; и среди тех, кто, мягко говоря, не одобрял этот крепкий напиток, была миссис Берри, отличавшаяся особой строгостью. Внезапно Марилла вспомнила, что отнесла бутылочку с малиновой наливкой в погреб, а не в шкаф, как было сказано Энни.

Она вернулась на кухню, держа в руке бутылку вина. Её снова разбирал смех.

– Энни, у вас особый талант, – создавать проблемы там, где их нет! Вы щедро угощали Диану вовсе не наливкой, а вином из смородины. Вы-то сами представляете себе разницу?

– Никогда его не пробовала, – ответила Энни. – Я-то думала, что это была наливка! А мне так хотелось показать Диане, как я… гостеприимна! А она вдруг заболела и отправилась домой. Миссис Берри рассказала миссис Линд, что Диана пришла домой совершенно пьяная… Она глупо хохотнула, когда её мама спросила, что случилось, и завалилась спать. Проспала она много часов подряд. Миссис Берри по запаху алкоголя догадалась, что дочь пьяна. Вчера её весь день мучила страшная головная боль. Миссис Берри просто негодует. Она никогда, никогда не поверит в то, что я сделала это без злого умысла!

– Лучше бы наказала свою Диану за то, что та пьёт по три бокала чего попадя, – проворчала Марилла. – От трёх бокалов она бы и от наливки под стол свалилась! Что ж, история эта – на руку врагам моего смородинового вина, хотя я уже три года, как его не делала, так как пастор этого не одобрил. Я просто держала эту бутылку для профилактики болезней. Ну, ну, детка, не плачьте! Это – не смертельно. Однако, мне очень жаль, что всё так обернулось.

– Я должна выплакаться, – вновь всхлипнула Энни. – Сердце моё разбито. Звёзды отвернулись от меня, Марилла! Мы с Дианой навеки разлучены. О, Марилла, разве могла я о таком подумать, когда мы давали клятву друг другу?

– Не глупите, Энни. Миссис Берри ещё, конечно, сто раз передумает, когда узнает, что вы не виноваты! Думаю, она подозревает вас в том, что вы якобы подшутили над её девочкой, или что-то в этом роде. Лучше всего вам сходить сегодня вечером к ним, да выложить всё как есть.

– Не могу собраться с духом, чтобы взглянуть в глаза матери Дианы, – вздохнула Энни. – Мне бы хотелось, чтобы вы сходили, Марилла! Вы гораздо более… представительная, нежели я. И вас она скорее станет слушать!

– Ну и схожу, – сказала Марилла, соглашаясь, что это мудрое предложение. – Вытирайте слёзы, Энни. Всё будет в порядке.

Но насчёт того, что «всё будет в порядке» Марилла явно поторопилась. Она уже не была так уверена в этом, когда возвратилась из Очард Слоупа. Энни несла дозор у дверей и бросилась встречать её.

– О, Марилла, я догадалась по вашему лицу, что вы вернулись ни с чем! – грустно сказала она. – Итак, миссис Берри не прощает меня?

– Миссис Берри? Какое там! – мрачно сказала Марилла. – Из всех женщин-мастеров алогизма, которых я знаю, она – самая выдающаяся. Я же сказала ей, что произошла ошибка, и вы ни в чём не виноваты, но она просто… мне не поверила! И опять прицепилась к моему вину из смородины и припомнила, что я-де говорила, что оно совершенно безобидное. Тогда я холодно пояснила, что оно не предназначено для того, чтоб его глушили по три бокала за один присест. А если ребёнок тянется к вину, надо задать ему хорошую взбучку!

С этими словами Марилла удалилась в кухню, сильно обеспокоенная, оставив на крыльце обезумевшую от горя девочку, которая стояла в холодных осенних сумерках с непокрытой головой. Но вот она твёрдо решила действовать, и пошла вниз, по полю сухого клевера, по мосту из брёвен, через ельник; бледная маленькая луна низко висела над лесами на западе и слабо освещала путь. Миссис Берри, подошедшая на робкий стук отворить дверь, узрела перед собой маленькую просительницу с побелевшими губами и глазами, полными мольбы. Девочка не решалась переступить через порог, впрочем, ей и не предлагали пройти в дом…