– Тогда вы действительно думаете, что лучше оставить её дома? – в изумлении спросила Марилла.

– Да. Не могу утверждать, что школа пойдёт ей на пользу, пока она сама снова не убедит себя в этом. Пусть поостынет с недельку-другую и сама изъявит желание вернуться к занятиям. А если вы её принудите пойти в школу сейчас, – одному богу известно, что ей взбредёт в голову, и какого переполоху она ещё наделает! Чем меньше шуму, – тем лучше, по-моему. Она много не пропустит, но хуже будет, если вернётся в подобном состоянии. Не могу утверждать, что мистер Филлипс – отменный педагог… Дисциплина у него держится на сплошных скандалах, его мало заботят младшие школьники, зато всё своё время занимается старшими, которых готовит в королевскую Академию… Ему бы никогда не доверили школу ещё на целый год, если б не его дядя, член правления. Знаем мы это правление! Их всего-то, – раз, два и обчёлся! Воображаю, какое образование получат дети на нашем острове!

Миссис Линд пожала плечами с таким видом, словно образовательная система немедленно процвела бы, если б её возглавила она сама.

Марилла решила воспользоваться советом Рейчел Линд, и ни словом больше не обмолвилась с Энни об её возвращении в школу. Девочка учила уроки дома, выполняла всякую домашнюю работу и играла с Дианой холодными осенними фиолетовыми сумерками.

Но когда они случайно столкнулись с Гильбертом Блифом на дороге, ведущей в воскресную школу, Энни прошла мимо с ледяным презрением, ни капельки не оттаяв, несмотря на его дипломатичные ходы. Провалились и все попытки Дианы примирить их. Итак, Гильберт Блиф нажил себе в Энни врага. И чем больше ненависти питала девочка к нему, тем нежнее она привязывалась к Диане. Маленькое детское сердце не знало полумеры: девочка горячо любила одну, и в равной степени горячо ненавидела другого.

Однажды вечером Марилла, возвращавшаяся из сада с корзиной, полной спелых яблок, застала Энни в одиночестве сидящей у восточного окна и горько плачущей.

– Ну, что ещё случилось? – спросила она.

– Это из-за Дианы, – всхлипнула та. – Я так её люблю, Марилла! Уже не могу жить без неё… Но знаю наверняка, что когда мы вырастем, Диана выйдет замуж, уедет и покинет меня… Что же тогда делать?! Я уже ненавижу её будущего мужа! Лютой ненавистью ненавижу! Моё воображение нарисовало всё это: её свадьбу, белоснежные платье невесты и фату… Она будет красивая, словно королева. А себя я вижу тоже в элегантном платье с буфами, как и полагается подружке невесты… Но под моей внешней весёлостью притаилась смертельная тоска! И вот я говорю Диане: «Проща-а-й!».

Продолжать дальше она уже не смогла и заплакала навзрыд.

Марилла быстро вышла, чтобы не показывать Энни своего дёргающегося лица. Не успев добраться до ближайшего стула, она буквально покатилась со смеху. Такого искреннего взрыва хохота давно уже не наблюдалось у Мариллы, и Мэтью, пересекавший в это время двор, замер в крайнем изумлении. Когда ещё Марилла смеялась вот так?!

– Ну, Энни, – молвила мисс Катберт, как только пришла в себя. – Проблем тебе не занимать! Даже когда сидишь дома, они найдутся. Вот она, палка о двух концах – богатое воображение!.

Октябрь по праву слыл очень красивым месяцем в Грин Гейблз; берёзки в лощине одели золотые, словно затканные солнечным светом наряды; листья клёнов, что росли за садом, сменили цвет на темно-малиновый, а дикие вишни вдоль дорожки, отбрасывающие на неё причудливые тени, стояли все в красном и бронзово-зеленом; поля медленно засыпали, впитывая последнее солнечное тепло, будто прощальный привет из далекого, давно отшумевшего лета.

Энни восхищённо обозревала красочный мир вокруг себя.

– О, Марилла! – воскликнула она в субботу утром, вбегая, пританцовывая, с букетом ярких листьев в руках. – Какое счастье, что на белом свете есть октябрь! Представляете, если б мы просто перепрыгивали с сентября на ноябрь?!. Только взгляните на эти кленовые листья! Правда, они заставляют трепетать, и даже несколько раз?! Пойду, украшу свою комнату.

– Кому они нужны! – проворчала Марилла, чей эстетический вкус не был слишком развит. – И так уже забили комнату чем попало! Столько барахла с улицы натащили! Энни, спальни нужны для того, чтобы в них спать!

– О, но и мечтать, Марилла! А когда комната вся уставлена разными вещицами, в ней и мечтается лучше! Собираюсь поместить эти листья в тот голубой кувшин, и поставлю его на стол!

– Смотрите, не потеряйте их все на лестнице, когда будете подниматься наверх! Сегодня я собираюсь на встречу благотворительного общества в Кармоди. До того, как стемнеет, домой не вернусь! Вам нужно будет организовать ужин для Мэтью и Джерри, и смотрите, не забудьте поставить чайник на огонь, как в прошлый раз!

– Да, как это я забыла! – извиняющимся тоном сказала Энни. – Но в тот день я всё размышляла, какое бы имя придумать для оврага, пока меня не осенило, что лучше, чем Фиалковая Долина, и не назовёшь! Но другие мысли тогда отступили на второй план. А Мэтью – такой хороший! Он никогда не бранится. Пошёл и сам поставил чайник. Сказал, что даже если мы будем ждать его битый час, – это не смертельно. Но время пролетело быстро, так как я поведала ему прекрасную сказочную историю. Конец я забыла, но придумала свой, а Мэтью так и не догадался, в каком месте я начала излагать свою версию.

– Мэтью станет потакать вам, даже если вам вздумается перенести ужин на середину ночи! Но будьте умницей на этот раз. И не знаю, конечно, может я вас балую, – но мне кажется, вдвоём с Дианой вам веселее. Так пригласите её на чай!

– О, Марилла! – всплеснула руками Энни. – Какая прекрасная идея! Нет, вы вовсе не лишены воображения: иначе невозможно было бы представить, как долго ждала я этого момента! Чаепитие по-взрослому! А можно взять чайный сервиз с розочками?

– Конечно, нет! Ещё чего! Вам же известно, что я достаю его только в особых случаях, например, когда пастор или кто-нибудь из благотворительного общества приходит на чай. Возьмёте старый, коричневый сервиз. Но можете открыть ту маленькую жёлтую баночку с вишнёвым вареньем. Не пропадать же ему! Кажется, оно уже начинает портиться… Ну, ещё можете взять фруктовый кекс и немного печенья.

– Представляю себя сидящей во главе стола и разливающей чай, – сказала Энни, мечтательно закрывая глаза. – А ещё – как я спрашиваю Диану, пьёт она чай с сахаром или без! Знаю, что без сахара, но непременно спрошу её, как будто мне и невдомек. А как я буду настаивать на том, чтобы она положила себе ещё кусочек фруктового кекса и варенье! О, Марилла, это просто сенсация дня! А можно мне проводить её в холл, чтобы она оставила там шляпку? И так хотелось бы посидеть с ней вместе в приёмных покоях… Ну, то есть в гостиной для приёма особо важных гостей!

– Нет. Какие там «приёмные покои»! Для вас и вашей компании вполне сойдёт обычная столовая. Но там осталась распитая после церковного собрания прошлым вечером, ополовиненная бутылочка малиновой наливки. Надо посмотреть на второй полке шкафа в столовой. Вы могли бы тоже угоститься вместе с Дианой, если захотите! Можете взять также сладкое печенье, ибо Мэтью припозднится сегодня к чаю, так как отвозит картофель на корабль.