«Где-то во мне жила эта “хорошая девочка”, которая не позволяла мне переусердствовать с травкой или забыть о презервативах и заставляла убедиться, что в компании есть хоть один трезвый человек с машиной», — вспоминает она.

Трой же был младшеньким из пяти детей, и вся его большая семья — а особенно слепо обожающая его мама — нянчилась и возилась с ним с того самого момента, как он появился на свет. Он привык, чтобы о нем всегда кто-то заботился — сначала мама и старшие сестры, потом подружки, которых у него было немало и в школе, и в колледже, а потом наконец Беа. «Я оказалась классической женщиной-матерью», — говорит Беатрис. Но им было хорошо вместе, и поначалу она даже не замечала, что фактически превратилась в «исполнительного директора» их брака.

Правда, в то время у нее было не так уж много обязанностей. Они не засиживались на одном месте, а кочевали из города в город (умудрились пожить и в Боулдере, и в Рино, и Таосе), перебиваясь случайным заработком. Несколько месяцев они даже ездили по стране вслед за Grateful Dead — тогда от Беатрис потребовалось чуть больше, чем время от времени вытирать заднее сиденье машины, залитое водой из кальяна. Но Трой был таким очаровашкой, обходился с ней так нежно и ласково, что трудности их бродячей жизни ее совсем не напрягали. Ей казалось, что они с Троем идеальная пара.

Но с возрастом даже таким «вольным птицам», как Трой и Беа, пришлось вить гнездо. Они осели на Среднем Западе, у них родился ребенок, а потом еще один. Парочка купила маленький домик и мало-помалу накопила тот «багаж», который таскает за собой любая семья мира: ипотека, счета за электричество, воду, газ, телевидение и услуги ветеринара, задолженности по кредитным картам, неоплаченные налоги, детские праздники, конструктор Lego, фигурки героев «Звездных войн», засоры в трубах, взносы по страховке, скидочные карты торговых сетей… Жизнь стала намного сложнее, намного дороже, намного… реальнее.

Беа теперь работала менеджером при частной клинике, а Трой продолжал делать то же, что и раньше, — гнаться за своей не шибко корыстной мечтой о статусе рок-звезды. У него была своя группа, с которой он иногда выступал, — а когда денег оставалось совсем впритык, он подрабатывал на стройках.

Когда дети заболевали, Беа вела их к врачу. Когда тек кран, Беа вызывала слесаря-водопроводчика. Она покупала еду, чистила клетку морской свинки и болела за своих сыновей на школьных матчах по футболу, в то время как Трой слонялся из угла в угол и смотрел на облака. Он понимал, что ему по жизни крупно повезло. Фраза «Если бы не Беа, я давно бы сдох в какой-нибудь канаве» была его любимой присказкой.

Беа старалась относиться к нему с пониманием.

«Его так воспитали, — говорит она. — Я винила во всем не его самого, а его семью».

Но иногда ей казалось, что Трой только прикидывается дурачком, — и вот это действительно выводило ее из себя. Она рассказала нам, как однажды пришла поздно вечером домой и застала Троя валяющимся на диване перед телевизором. Она попросила его вынести перед сном мусор.

Молчание было ей ответом.

«Трой, ты слышал, что я только что сказала?» — спросила она.

Муж посмотрел на нее и улыбнулся: «Что? Прости, милая, я не слушал».

В эту секунду у Беатрис в голове будто что-то щелкнуло. «Вот в такие моменты мне казалось, что все мое замужество — одна большая ошибка, и я спрашивала себя: что же я наделала со своей жизнью?» — рассказала нам она.

Беа чувствовала все большую горечь. Она знала, что Трой любит и ценит ее, но этого было уже недостаточно. Она устала. У нее было двое детей. Жизнь сильно изменилась с тех пор, как они жили вдвоем в своем фургончике и самой большой проблемой для них было так припарковаться на ночь, чтобы копы не согнали. Теперь она пахала в клинике с девяти до пяти, и работа и вечные материальные трудности выжимали из нее, может, не все сто, но уж точно 99 % жизненных сил.

Но все было бы еще ничего, если бы дома ее не ждали вторая работа и безответственный сотрудник. Ее внезапно осенило, что Трой живет в их доме абсолютно бесплатно и не приносит никакой пользы — разве что подогревает в тостере замороженное печенье Pop-Tarts детям на ужин.

«По большому счету, мне в помощь нужна была еще одна я», — говорит Беа.

Она срывалась на Троя, жаловалась своим друзьям и сетовала на судьбу, которая неизвестно за какие грехи послала ей в мужья такого болвана. Как-то раз она попросила его завести ежедневник и повсюду носить его с собой — может, хотя бы тогда он будет помнить, в какое время и где он должен быть и что именно он обещал купить детям по дороге домой.

«Да меня всю жизнь разные люди пытались заставить такие вот записи делать, но ни разу ничего путного не вышло, — ответил ей Трой. — Так что больше я пробовать не стану, а то в итоге ты и из-за этого будешь на меня сердиться».

Конечно, Беатрис хотела услышать совсем другой ответ.

Она не могла понять, как все те качества, которые раньше ей так нравились в Трое — его легкое, беспечное отношение к жизни по принципу «будь что будет», его непредсказуемость, — превратились в его непереносимые недостатки. Ей казалось, что у нее не двое, а трое детей — и одному из них при этом 42 года. И у него волосатая спина. И вонючие ноги.

«Я знала, что семейная жизнь — это трудно, — сказала нам Беа. — Но почему никто не сказал мне, что это настолько трудно!»

Проблема: все на одного

Беатрис думала, что быть хорошей женой значит делать все. Она поддерживала Троя, относилась к нему терпеливо, мягко и по-доброму. И вытягивала его из любого кризиса. По сути, он стал квартирантом в своем собственном доме. А, по мнению экономистов, мало кто так склонен к моральному риску, как арендаторы. Как правило, они относятся к своему временному жилью гораздо небрежнее, чем владельцы, — ведь оно им не принадлежит, и, значит, у них нет стимула его беречь.

Вот вам доказательство — доказательство из другого полушария, где вода, может, и закручивается в стоке по часовой стрелке[37], но арендаторы все равно ведут себя как арендаторы, а владельцы все равно остаются владельцами. Аргентинским экономистам Себастьяну Галиани и Эрнесто Шаргродски выпала редкая возможность выяснить на практике, может ли право собственности заставить людей: 1) почувствовать большую заинтересованность в своей недвижимости и 2) как результат, начать вести себя ответственнее по отношению к ней{35}. В центре их внимания оказалась заброшенная территория на окраине Буэнос-Айреса, заселенная скваттерами. У участков земли, которые незаконно заняли эти люди, имелись свои владельцы, но те там не жили и даже не появлялись. В начале 1980-х государство начало выкупать у них эту землю и безвозмездно передавать ее скваттерам. В мановение ока поселенцы получили свои участки в законное владение.