— Мы действительно испортились, да? — тихо задала она вопрос в пустоту. — Да, я чувствую. А ведь помню еще, когда были неспособны причинять боль, когда бы ни за что не сделали то, что сделали. Что же с нами случилось?

— Мы повзрослели, — мрачно откликнулся Кллисс.

Секундный порыв душевных терзаний угас в глазах Теллериндис так же быстро, как появился, когда она снова посмотрела на Лира.

— Скажи мне вот что, Хэллхейт, — произнесла она, смахнув с лица слезы. — Как так получается, что после всего, что натворили, мы все теряем, а ты все получаешь? Жизнь, любовь, семью? Статус, в конце концов! Разве это справедливо?

— Нет, — кивнул Ирн. — Просто из всех нас именно он никогда не боялся причинять боль другим.

Усталость, только-только начавшая брать верх над Лиром, снова вспыхнула огнем. Одна лишь сила воли заставила его устоять на месте, а не броситься душить даитьянина.

— Не боялся? Ты и правда так думаешь? — спросил Лир, не узнав собственный гробовой голос. Он посмотрел на остальных, но нашел лишь холодные немигающие взгляды, устремленные на себя. Ну уж нет, они не смеют обвинять его, только не после того, что натворили сами. — Да вы все в это верите! За кого вы меня принимаете? Я что, по-вашему, бесчувственный монстр, готовый все разрушать ради удовольствия?

Крейн зашаркал ногами, направившись к аквариуму, и по дороге уронил какой-то трансмиттер. Прибор упал на пол, по нему пробежали искры короткого замыкания. Лир проследил, как экран гаджета мигнул раз и безжизненно потух. Умер.

— Вы ничего не знаете о страхе, — продолжил он, понизив голос до нормы. — Я живу в постоянном страхе потерять все, что у меня есть. Никогда прежде я так не боялся совершить малейший неверный шаг, ведь тогда мне даже будет некого обвинить, кроме себя самого.

— Уж что-что, а в обвинении остальных ты всегда был мастером, — заметил Ирн, подняв с пола и рассматривая сломанный прибор.

— Да неужели! Значит, мне себя обвинить в том, что Кллисс смастерил бомбу, которая разнесла половину Храдэя в щепки? Я виноват в том, что Теллериндис довела УрМайю до сумасшествия, пытая ее? Или, быть может, — тяжелый взгляд Лира остановился на Ирнеи. — Мне винить себя в том, что ты, Стальгард, не остановил вовремя эксперимент, который привел нас всех в это жалкое настоящее?

Тишина.

— Мы все виноваты, никто этого не отрицает, — помедлив, согласилась Телл. — Именно поэтому здесь и собрались. Мы не должны позволить тем, кого по своей глупости пытались обмануть, отомстить нам, уничтожив тысячи невиновных при этом. Вся страна не должна расплачиваться за наши ошибки.

— Две страны, — поправил Лир.

— Долго речь репетировала, подруга? — с циничной улыбкой поинтересовался Ирней. — Слушая тебя, можно подумать, ты предлагаешь пойти на казнь к тифонцам добровольно.

— Если бы знала, что это поможет, предложила бы!

— Нет, — сказал Лир. — Страдание без причины еще не гарантирует прощение грехов.

— Еще один умник, — цокнув языком, Ирн положил сломанный трансмиттер на полку, закрыл журнал, который листал и, ни на кого не глядя, двинулся к выходу.

— Куда собрался? — позвал Кллисс.

— Не вижу смысла в этой философской беседе. Кто-то здесь действительно верит, что нашу проблему можно решить словами? Ничего не изменится, поклянись Хэллхейт хоть десятки раз, разговаривай мы со старейшинами хоть сотни. Я лучше пойду поищу более продуктивное применение времени, оставшемуся в моем распоряжении на земле.

Дверь громко хлопнула, и решительные шаги Ирна разнеслись по коридору.

— Он прав, — вздохнул Лир. — И меня еще ждет куча забот в Патиле. — Он покосился на Телл и, скривив губы, добавил: — Так щедро дарованных мне со статусом в новой жизни, да?

Не дожидаясь новых вопросов, Лир тоже ушел. Плохие мысли клубились черным туманом у него в голове.

Хэллхейт ушел, но так и не повторил клятву, данную когда-то Мунвардом.

В комнате Никка царил полный хаос: на левитирующем над полом столике валялись стопки книг и журналов, из шкафа торчал патефон с пластинками, а под окном стоял сноуборд. Никк не особо радовался, что Тейн с Шаном коллекционировали все свои земные находки здесь, но не сильно и возражал, — его вещи они не трогали, да и в конце концов даитьянин почти все свободное время проводил с Аней и заходил сюда только для того, чтобы переодеться.

Шагнув в этот бардак прямо из пустоты, землянка принялась рыскать на полках, ища то, что увидела в мыслях Никка секундой раньше. «Лăры». Он даже не успел сказать что-либо или ее остановить и теперь не понимал, восхищался ли неожиданной проворностью Ани или сердился, что она ничего не объясняла.

— Предупреждай в следующий раз, когда решишь спонтанно телепортировать, — заметил Никк, наблюдая за ней.

Аня даже не обернулась.

— Где он, Никк?

— Где-то здесь, не помню. Бросил, чтоб потом рассмотреть, уже забыл.

Заметив задвинутую под кровать коробку, Аня полезла туда.

— И как ты… Как ты вообще телепортировала прямо в замок? — продолжал Никк, глядя, как она безжалостно вытряхивает на пол статуэтку египетской пирамиды, сборник Валлийских эпосов и футболку с логотипом Гриффиндора. Сердился. — Насколько я знаю, тут по-прежнему стоят блокировки.

— Значит плохо стоят. Почему ты не сказал мне, что нашел на Да’Арии мамин ежедневник, Никк!

— Я говорил! Когда мы ходили проведать твоего отца, помнишь? Сказал, что нашел в суталской библиотеке записную книжку с такой же надписью, как в книге Евы.

— Ты не сказал, что там мамин почерк и… — Аня наконец остановилась, — по твоим эмоциям в тот момент, мне показалось, это не особо важно. Я думала, ты вспомнил про книжку просто, чтоб побыстрей убраться с Земли.

— Я говорил это без эмоций, потому что устал. Сама бы посидела четыре часа на лекциях, — вдобавок к словам теперь Никк послал ей такую эмоцию, перепутать которую точно ни с чем нельзя: щекочущее глотку негодование при виде того, как землянка скинула с полки его любимый набор кристаллов для трюков с огнем.

«И я, конечно, все понимаю, но это моя комната, Аня! Перестань, черт возьми, превращать мой бардак в свой!»

— Прости, — она не выглядела раскаивающейся, когда снова окинула цепким взглядом комнату. Открыла шифоньер. Пытаясь стянуть стопку пыльных журналов с верхней полки, ненароком смахнула лежавший рядом серебристый свиток, и тот, как перо, медленно опустился на пол и развернулся.

Аня, ахнув, попятилась и прошла прямо сквозь появившуюся вокруг нее проекцию книжного стеллажа. Никк засмеялся. Обычно Аня вела себя очень сдержанно (может, и сама не замечая того), ее движения были плавными, выражение лица спокойным, а глаза улыбающимися. Но только не в моменты удивления, это Никк понял давно. Вот и сейчас, пойманная врасплох, она отпрянула от виртуальных книжных полок, будто от испепеляющего все вокруг огня, оступилась о валявшуюся на полу кипу старых дискет и, как напуганный воробей, замахала руками, чтобы не потерять равновесие.