Однако сейчас Хэллхейта не интересовали старые друзья. Посреди кабинета стоял Крейн: взгляд безжизненный, как у фарфоровой куклы, а в ссутуленной позе ни капли царского величия. К голове отца крепились мелкие электроды, показания которых, мелькали на стоящем перед Кллиссом мониторе. Забавно, что Тер погиб от клинка Крейна, а Лир теперь готов на все, чтобы Крейна спасти, не правда ли? Но не только любовь сына к отцу заставляла младшего Хэллхейта переживать: Патилу нужен правитель, а Лир никак не мог взять на себя еще и эту роль.

— Я привел отца сюда не для того, чтобы он плясал вам чечетку, — метнул рассерженный взгляд на Ирней Хэллхейт.

Раскаяние на лице Ирна получилось неправдоподобным.

— Ну прости, — ответил он. — Не каждый день сам правитель фоморов смиренно готов выполнять все мои прихоти.

— Радуйся, что не наоборот. Результаты?

Кллисс стукнул карандашом по столу, точно опомнившись.

— Да. Пока все тесты, которые я провел, говорят об одном и том же: физически твой отец в полном порядке, но вот энцефалограмма… хм, показывает необычно перманентную активность кортикальной зоны головного мозга.

— Другими словами, его величество спит, — пояснил Ирн.

— То есть это вид летаргического сна, при котором тело бодрствует? — Лир нахмурился, заглядывая в монитор. — Значит, его можно разбудить, верно? Подключите к аппарату распознавания сновидений, которые используют для повышения осознанности на уроках для детей и вытащите его сознание наружу.

— Думаешь, самый умный? — Кллисс покачал головой. — Пробовал, безрезультатно. Сознание Крейна либо спит слишком крепко, либо на уровне инстинкта защищается от стороннего вторжения. Если бы мы могли провести парочку экспериментов с кем-то из его кровных родственников, понять, особенности строения нейронов при активации самозащиты…

— Если ты позволишь нам хакнуть свои мозги, Лир, — судя по довольному лицу, Ирну очень нравилась эта идея, — мы узнаем, как работает логика Хэллхейтов.

Лир покосился на того, начиная злиться.

— Во-первых, я все понял еще со слов Кллисса, спасибо. Во-вторых, свою ментальную броню я научился ставить еще будучи даитьянином, так что с отцом у меня мало общего в этом плане, иначе марионеткой Хорауна изначально стал бы я. А в-третьих, — вздохнув, он опять повернулся к Кллиссу, — есть шанс, что моя голова и правда поможет?

После минутного раздумья, Кллисс отложил карандаш.

— Нет. Но, как ученому, мне и правда было бы интересно узнать, чем твоя голова, вспомнившая прошлую жизнь, отличается от всех наших.

— Тем, что в ней куча проблем.

— Я имел в виду…

— Нет! — Почему всем так хочется знать, отчего Лир не мог остаться в могиле? Он шумно выдохнул, не размыкая зубов, и начал расхаживать по кабинету, буквально ощущая, как усталость медленно трансформируется в злость. — Где Теллериндис? Она искала меня по всему АмараВрати, а теперь сама же опаздывает. Дафна на меня уже косо смотрит.

— А что? — плюхнувшись в свободное кресло, Ирн вальяжно закинул ноги на стол. — Ревнует?

— Даф слишком мудра, чтобы ревновать.

— А ты?

— При чем тут я?

— Она же встречалась с Кллиссом после смерти Элеутерея, — Ирн взял с полки журнал и начал его листать, как бы говоря мимоходом.

Лир застыл.

— А что, ты не знал?

— Ну спасибо, Ирней, — насупился Кллисс. — Мало мне проблем на работе, так еще это теперь… В свое оправдание могу сказать, что Аурион меня бросила через месяц, Лир.

«Идиоты, — Хэллхейт не ответил. — Какие же все идиоты».

Кллисс напрягся еще больше от повисшей в кабинете тишины.

— Лир, если хочешь меня ударить, давай разберемся с этим прямо сейчас, — добавил он. — Мне не нравится витающее в воздухе напряжение.

И эти слова, само осознание того, что никто вокруг Лира ничего не понимает, не видит очевидного, как видит он, окончательно вывели его из себя.

— Какого черта все считают своим долгом докладывать мне о том, что было после смерти Мунварда?! — заорал он, ударив кулаком по столу. Потеряв контроль над эмоциями на миг, он ощутил, как по венам прокатилась горячая волна, и пробирки на стеллаже задребезжали. Это что-то новое, раньше его эмоции не влияли на адри в крови. — Элеутерей умер, мне плевать на все, что связано с ним! — Последнее было неправдой, но так хотелось в это верить. — Мое имя Лир. Забудьте все, что было до этого имени!

Беспечность окончательно исчезла с лица Ирнея, а Кллисс поджал губы так, что те побелели. Момент не сгладили даже послышавшийся в замочной скважине скрежет ключа и недовольное ворчание, когда гостья поняла, что и так открыто.

— Что, Телл? — прорычал Лир, увидев ее любопытное лицо, выглянувшее из-за аквариума. — Скажешь, что тоже ухаживала за Дафной? А то из присутствующих здесь, похоже, осталась одна ты.

— И Крейн, — осторожно добавил Кллисс.

— Не-а, царь не в счет, — так же тихо отозвался Ирн. — Мы же выяснили, технически он спит, так что осознанно здесь не присутствует.

— Эм… Нет, — глаза Теллериндис пробежали по разбитым на полке пробиркам и остановились на Крейне, в них мелькнуло беспокойство. — Еще чего не хватало. Твоя заносчивая блондинка не в моем вкусе, Хэллхейт.

Хэллхейт закатил глаза, но гнев внутри, кажется, утих немного. Это хорошо.

— Закрыли тему, — покачал головой он. — Я не хочу обсуждать прошлое. Зачем ты нас всех собрала?

— К сожалению, как раз из-за прошлого.

Ирней вопросительно вскинул брови.

— Нам четверым есть что обсуждать?

— А что, уже нечего? Напомнить тебе, что нас объединяет? — Телл указал пальцем на Крейна. — Если кто-то и станет их следующей жертвой, то мы.

Ирней промолчал, и Телл перевела глаза на Лира.

— Какой у нас план?

— План?

Взгляд Теллериндис был таким серьезным, таким полным решимости, что ей и правда хотелось верить. Словно она знала все наперед, словно догадывалась, почему Никк и землянка ведут себя странно и что творится в Патиле, словно ей, а не Хэллхейту, нужно было молиться о чуде, чтобы разобраться со всеми проблемами, накопившими в его жизни за последние годы. У Лира из груди невольно вырвался смех.

— План! — повторил он. — У нас никогда и не было плана, Телл.

— Да, потому что он никогда не был нужен!

— Конечно, ведь портить все куда веселее спонтанно, Теллериндис! Спонтанно взорвать институт, спонтанно убить кого-то, спонтанно развязать войну длиной в несколько десятилетий!

— Твой цинизм неуместен.

В ответ Хэллхейт попытался наградить даитьянку ядовитой улыбкой, однако на этот раз эмоции его подвели, и улыбка сошла в гримасу.