Лира поняла, что людям за пределами Хэвена, похоже, нет до них особого дела. Возможно, их мир слишком огромный, и они не обращают внимание на всяких пришлых реплик.

Семьдесят Второй тоже хотел есть, поэтому они отправились в кафе рядом с заправкой. Сперва они зашли в туалет, чтобы умыться и помыть руки. Лира умудрилась протереть кожу головы и почистить зубы. Рядом с раковиной стояла стопка картонных стаканчиков и ярко-синяя жидкость для полоскания рта. Когда Лира вернулась к столику, Семьдесят Второй вертел в руках мобильник Джейка.

– Он никак не перестанет звонить, – пожаловался он.

И действительно, телефон светился и играл дребезжащую мелодию.

– Дай я попробую, – сказала Лира.

Ей доводилось видеть такие телефоны, но в руках она держала сотовый лишь однажды, много лет назад, когда медсестра Эм показывала Лире фотографии своей собаки.

Это был померанский шпиц: белый и пушистый, но в принципе смахивающий на крысу. Так подумала Лира, но говорить вслух медсестре Эм ничего не стала.

Может, собака медсестры Эм и сейчас жива. Лира не знала, сколько обычно живут померанские шпицы и могут ли они сравняться в возрасте с обычной репликой.

Каким-то образом ей удалось заставить телефон угомониться. Она вернула мобильник Семьдесят Второму, и тот сунул его в карман. Лире стало интересно, почему Семьдесят Второму нравится носить телефон при себе, если ему все равно некому звонить. Может, по той же причине, по которой он и сбежал – просто чтобы посмотреть, каково это – жить в чужом мире людей? Ощутить другую реальность, хотя бы ненадолго.

Меню оказалось длиннющим, и при взгляде на ряды букв и цифр у Лиры разболелась голова. Там имелся целый раздел под названием «Яйца». Сколькими же способами можно приготовить яйцо? В Хэвене жарили только болтунью, хрусткую и коричневую снизу.

– Ненужные траты! – проворчал Семьдесят Второй. Похоже, его рассердило меню. – Вся эта еда! – мрачно добавил он.

Но Лира подумала, что он сердится, поскольку он сам не в силах ничего прочитать. Кстати, Семьдесят Второй пока еще помалкивал про историю, которую она начала рассказывать ему накануне – про Маленького принца. Но это Лиру совсем не расстроило, у нее даже словно гора с плеч свалилась.

Ночью его расспросы сильно обеспокоили ее, как и ощущение, возникшее после – странная пустота, как если бы Лира уже была мертва.

К ним подошла какая-то женщина и спросила, что они будут заказывать. Лире никогда прежде никто не задавал подобного вопроса, и она на миг затосковала по Кастрюле. Ей вспомнились тарелки, освещенные оранжевыми лампами подогрева, и унылая раздатчица с волосами, убранными под сеточку, которая раскладывала репликам еду.

В итоге Семьдесят Второй заказал кофе и яичницу, Лира попросила то же самое. Яичница подгорела снизу и на вкус была в точности как и болтунья в Хэвене, что приободрило Лиру.

Они отдали две из купюр Джеммы и получили озадачивающее количество сдачи. Лира невольно вспомнила о младших репликах. Как бы им понравилось играть с блестящими кружочками, перебирать их, катать по полу, соревноваться, кто сможет выложить больше монет в ряд! Интересно, где сейчас находятся остальные реплики? Лира вообразила их в новеньком Хэвене. Может, на сей раз он прячется где-то в горах и насквозь пропах ароматом свежей сосновой хвои.

Но затем она вспомнила, кто они на самом деле. Носители прионной болезни.

Одноразовые вещи.

Лира поинтересовалась у официантки насчет Палм-Гроува, и та направила их к автобусной остановке.

– Вы ее не пропустите, – заявила она. – Садитесь на двенадцатый в сторону Таллахасси. Как только увидите аквапарк, выходите: это и будет Палм-Гроув. Вам же туда надо, верно?

Лира покачала головой. Официантка выдула пузырь жвачки, который тотчас лопнул.

– А зря. У них есть горка высотой с трехэтажный дом. Называется «Кобра». А вы-то откуда, ребята?

Но Лира опять замотала головой, и они вышли на улицу.

Когда они добрались до автобусной остановки, Лира не сомневалась, что туфли стесали ей кожу со ступней. Она не привыкла к такой обуви, но не решалась сбросить туфли и плестись босиком: асфальт буквально плавился от жары, а на обочине поблескивало битое стекло. Пока они ждали автобус, Семьдесят Второй задрал подол рубашки, чтобы вытереть лицо, и Лира увидела дорожку из капель пота, которая стекала по его ровному животу и скрывалась где-то за поясом брюк. Это не показалось ей противным.

Некоторое время спустя прибыл автобус номер двенадцать, Семьдесят Второй явно преисполнился гордости из-за того, что смог прочитать цифры – он чуть ли не выкрикнул их во всю глотку. Но стоило им сесть в автобус, как они узнали, что для поездки надо иметь билет. Пришлось выйти из салона и вернуться к маленькой кассе, где какой-то человек накричал на них за то, что они задерживают очередь: дескать, они долго возятся с долларами и дают не те купюры. Вдобавок Лира совсем разволновалась и рассыпала монеты. Она была слишком смущена, чтобы собирать их – ведь все укоризненно глазели на нее! – и как только им дали билеты, они с Семьдесят Вторым убежали, не слушая людей, кричавших им вслед. Но автобус уже уехал, и они были вынуждены ждать следующего. К счастью, он пришел почти пустой, и Лира с Семьдесят Вторым сели сзади, подальше от остальных пассажиров.

Здесь было гораздо лучше, чем в машине, потому что Лиру меньше тошнило. Однако мир за окном проносился мимо окон с головокружительной скоростью! Лира с ужасом поглядывала на соседние автострады, которые вели к новым городам или вливались в другие автострады, и думала, что поездка никогда не закончится. Все-таки мир людей достигал чудовищных размеров. Иногда автобус проносился мимо заброшенных участков земли, выжженной солнцем до коричневого цвета, а затем нырял в туннель, который сменяли здания. Пожалуй, домов было больше всего: порой они выстраивались в ряды, напоминающие бесконечный ряд зубов. Через час Лира заметила громадную спираль из пластика, вознесшуюся в воздух: она извивалась, как ярко-синяя змея!.. Возможно, они почти у цели? Ее догадку подтвердил громадный плакат с надписью «Голубой тунец» и «Аквапарк» – там имелось еще несколько слов, но Лира не успела их прочитать.

Автобус проскочил парковку, заполненную машинами, возле которых копошились самые настоящие естественнорожденные люди. Лира уставилась на загорелых полуодетых детей: они размахивали разноцветными полотенцами и направлялись к главному входу в сопровождении мужчин и женщин. Лира увидела, как мать присела на корточки перед девочкой с покрасневшим от слез лицом и стала вытирать ей глаза платочком, но водитель автобуса сделал поворот, да и рощица деревьев заслонила эту картину от Лиры.

Потом шофер объявил, что они приехали в Палм-Гроув, и затормозил возле обшарпанного мотеля под названием «Старлит». Лира представляла себе россыпь коттеджей в пастельных тонах, как в том месте, откуда они сбежали накануне.

Но Палм-Гроув оказался весьма солидным городом: здесь были широкие дороги с двусторонним движением, кафе, заправки и десятки супермаркетов, где продавали одежду и еду. Вывески буквально кричали с каждого угла. «Молоко», «Парни и куколки», «Кинотеатр Альберта Ивнинга». «Суббота». «Парковка на час – с понедельника по среду». Жилых домов Лира пока не заметила. Она насчитала на улице минимум дюжину людей, которые заходили во всякие магазины, умудряясь одновременно разговаривать по телефону.