— Теперь мне ясно, откуда у вас такой автомобиль, — окончательно добил Воронцов и убавил громкость музыки. — Впрочем, это не мое дело раз уж на то пошло. Меня больше интересует, почему вы приехали на трамвае, — выговаривая последнее слово, начальник едва заметно скривился.

А мне стало обидно, что шеф продолжает гнуть свою линию, думая обо мне в ключе непотребства. Да, услышал он разговор и пришла я в таком наряде. Ну и что? Неужели я правда создаю впечатление распутной девушки? Никогда за собой не замечала. Но раз он продолжает, значит, ему виднее и мое поведение наталкивает его на такие мысли. Вот и пусть. Чего тогда так нежно гладил щеку? Или подумал, что ему что — нибудь обломится? А что — удобно. Личная секретарша ведь. Трепыхаться не должна — я ведь «неразборчивая и со свободными нравами». Лена же заикалась, что он человек непостоянный, несемейный и не остепенившийся.

— Я езжу и на общественном транспорте, — терпеливо начала объяснять я, заранее продумывая, что скажу дальше. — Сегодня был именно такой день.

— Глупо, не думаете? — Воронцов погладил большим пальцем свой подбородок с щетиной. Кажется, этот жест говорит о задумчивости? — Иметь автомобиль и ездить на автобусах с трамваями.

— Так сложились обстоятельства, — напряженно ответила и сделала еще один глоток. Вкусный. Интересно, что еще кроме лимона было добавлено? — Хотела вам сказать, что Мария Семеновна сегодня выписала мне аванс. Вы не против, Кирилл Романович?

— Нет, вы заслужили.

Мужчина даже не посмотрел на меня. Только включил фары и похоже собрался куда — то ехать. Конечно, я же его задерживаю. Встреча закончилась, договор подписан, проблемы решены. А попросить меня выйти из машины не может — вежливость и мужское достоинство не позволяют.

— Еще раз спасибо. Извините, не буду больше задерживать. Только оденусь, и вы сможете ехать.

От ледяного взгляда, окатившего, словно тот злосчастный джип водой, как-то разом поплохело. Я даже подавилась чаем и закашлялась.

— Куда вы собрались, Кира?

— Я же вижу, что вам надо ехать. Я на остановку пойду, на трамвай.

Кирилл Романович сжал руль с такой силой, что костяшки пальцем побелели. Как он его еще не сломал?

— Кира, вы за кого меня принимаете? — резко повернулся ко мне и просто пригвоздил взглядом к сидению.

Разом перехотелось возникать — только, как мышка, сжалась, постаравшись отодвинуться от Воронцова подальше. Он как будто заполонил весь салон собой и своей силой. Таких моментов, когда мужчина демонстрировал свою сущность, я привыкла бояться. Данил выходил из себя редко. Но если это случалось, то оканчивалось сломанной мебелью и разбитыми гипсокартоновыми стенами. Последний раз, практически перед самым моим уходом, стена в коридоре получила новую дыру от его кулака. Мы очень сильно поругались, и в порыве ярости он ударил ее.

— По — вашему я моральный урод, который может выгнать промокшую девушку под дождь и спокойно уехать? — злой голос с рокочущими нотками завораживал. Но мне было страшно. Страшно, как и всегда. Я так и не смогла привыкнуть к мужской ярости.

— Я такого не говорила, — отрицательно покачала головой, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Теребила в руках ручку от сумки — всегда раньше помогало.

— Вы намекнули на это, — так же зло продолжил Воронцов. — Говорите адрес. Я вас отвезу.

И ведь не откажешь — снова вскипит, будто чайник на плите. И с меня не убудет, если соглашусь. Если честно, возвращаться под дождь желания не было никакого.

— Знаете советские пятиэтажки на Тургенева, возле ДИВСа?

— Понял, — коротко ответил начальник, и вывернувший на проезжую часть паркетник плавно покатил по дороге.

Глава 6

Мы молчали. Воронцов с холодной маской на лице сосредоточенно вел автомобиль. Я же, не отрываясь, смотрела в окно на проплывающие здания, разномастные витрины и спешащих куда — то людей. Тяготящую тишину сглаживала музыка. Транс прекрасно подходил к нашей поездке. Начальник мастерски объезжал вечерние пробки мелкими улочками. Создавалось ощущение, будто он знал город досконально, как свои пять пальцев. Одежда высохла, и я больше не чувствовала себя лягушкой. Даже стала получать удовольствие от поездки.

Воронцов вел уверенно, но спокойно. Плавные разгоны и плавные торможения. Минимум резких движений. Это о многом говорило. Например, о том, что мужчина уверен в себе настолько, что доказывать ему нечего. Даже если какие — нибудь лихачи на светофорах издевательски нажимали на газ, бросая дорогому и мощному автомобилю вызов, он не реагировал. Это внушало уважение.

— Кира, расскажите о себе. Я ничего о вас не знаю.

Когда Воронцов заговорил, я любовалась отражением «БМВ» в одной из витрин. Что рассказывать? Подтвердить мнение работодателя о себе или дать понять, что он глубоко заблуждается? Идти на прямую конфронтацию не стоит — при любом раскладе мне не доказать свои слова. Просто не поверит. Подумает, что я пытаюсь выкрутиться. Стыжусь. Вспомнилось, как Лена сетовала на то, что Воронцов очень тяжело меняет свое мнение. Переубедить его невозможно. Пока он сам себе что-то не докажет, пока сам не придет к истине, то будет считать остальных лгунами. Подруга рассказывала, что это один из недостатков сильной личности ее дяди. Но именно это качество позволило стать ему хорошим юристом. Если он был в чем — то уверен, то стоял на своем и шел до конца.

— Я плохой рассказчик, Кирилл Романович. Вы спрашивайте, а я постараюсь ответить, — нашла я выход из ситуации. Теперь не расскажу лишнего, а начальник удовлетворит свое любопытство.

— Вы же не любите допросы, — не преминул напомнить мужчина, и я впервые за нашу поездку почувствовала, что он смотрит на меня. Поворачиваться не стала.

— Это не будет допросом. Я же сама предложила, — продолжила стоять на своем.

Воронцов снова заговорил через некоторое время, как будто долго раздумывал, что же ему интересно.

— Почему вы пришли именно в «Немезис»? — первый вопрос о работе. Хороший ход.

— Увидела вакансию, — я дернула плечом, размышляя, почему же действительно выбрала именно эту фирму. — «Немезис» — работа мечты. По крайней мере, так считают студенты. Я тоже так думала.

— Думала? — хмыкнул начальник. — Сейчас уже так не считаете?

— Почему же? Считаю. Просто собеседование — то я проходила на вакансию помощника юриста. А устроилась секретарем. Немного не то, о чем я мечтала, — и тут же предвосхищая закономерные реплики начальника, продолжила: — Но не жалею. Тяжело, непривычно, но я не жалуюсь. Хотя я и не могла подумать, что мне придется работать.

Вот опять. Почему не научилась думать прежде,