«Но что, черт возьми, этому «водяному» требовалось в моем номере?» – подумал я, чувствуя, как виски начинает действовать – появилось чувство эйфории, боль притупилась. Чтобы выяснить, зачем преступник забрался ко мне, я стал осматривать свои апартаменты. Прежде всего отправился к балконной двери-купе и осмотрел ее. Плохо отремонтированная Аманом защелка была вновь сломана – саморез опять выскочил, когда кто-то примитивным способом взломал ее, вставив в щель между дверью и косяком инструмент типа стамески.

Затем осмотрел комнату. Все вещи вроде на своих местах, не считая сдвинутой во время бегства неизвестного и драки с ним кровати, перевернутого стула и поваленного торшера. Заглянул в санузел – и там все оставалось на своих местах, никто не пользовался моими туалетными принадлежностями, унитазом, раковиной и душем.

«Дьявол! Копия Кинжала Пророка! – наконец-то сообразил я. – Вот, наверное, ради чего преступник забрался в мой номер!» Хотя кому и зачем может понадобиться копия артефакта, я не мог понять. Однако быстро вышел из санузла, раздвинул створки расположенного в прихожей шкафа-купе. Но нет, футляр от кинжала лежал там же, где я его и оставил, после того как показывал своим недавним гостям копию Кинжала Пророка – на нижней полке. Я приоткрыл футляр – артефакт тоже никуда не делся.

Я застыл в недоумении. «Что же тогда здесь было нужно неизвестному? Может быть, ко мне забрался обычный воришка, который хотел поживиться в моем номере, а я спугнул его?..» – Додумать эту мысль не успел – в дверь постучали.

Я захлопнул футляр, закрыл створки шкафа, накинул рубашку, чтобы не «светить» повязку на плече, и распахнул дверь. На пороге стоял Абдумалик Фаттах Мансур. Из-за его спины выглядывали еще два полицейских: один рослый, большеносый, смахивающий на попугая, другой – широкоплечий, с грубыми чертами лица.

– Добрый вечер, господин Гладышев! – со своей обычной любезностью произнес Абдумалик Фаттах Мансур. – Вы позволите?

– Добрый вечер, – буркнул я. – Но мы сегодня уже вроде здоровались. Проходите, – я шире открыл дверь. – Есть какие-то новости?

– Есть, господин Гладышев, – вкрадчиво и как-то многообещающе проговорил туристический полицейский и ступил в прихожую.

Следом за ним вошли и сопровождающие его стражи порядка.

– Интересно послушать, – хмуро промолвил я.

Не держать же полицейских в прихожей. Я развернулся и двинулся в комнату, «гости» – за мной.

– Присаживайтесь! – сделал я широкий жест, предлагая расположиться кто где пожелает.

Абдумалик Фаттах Мансур с удивлением окинул взглядом комнату, в которой царил беспорядок, однако ничего по этому поводу не сказал.

– Мы ненадолго, господин Гладышев, – произнес он все так же любезно, даже излишне, чем требовалось бы. Явно случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Я вас слушаю, господин полицейский, – произнес я, насторожившись.

Стоявший посреди комнаты Абдумалик Фаттах Мансур широко расставил ноги и, сцепив пальцы рук, опустил их вниз живота. Но как бы он ни пыжился, приняв столь монументальный вид, я все равно был выше его, мощнее и внушительнее.

– Мне стало известно, что у вас в номере хранится пропавший Кинжал Пророка, – медленно произнес полицейский, и уголки его полноватых губ расползлись, обозначая улыбку.

Вот это номер! У него что, память отшибло? Мы ж всего каких-то два часа назад подробно говорили с ним на эту тему.

– Разумеется, Абдумалик Фаттах Мансур, – сказал я обескураженно, – я от вас и не скрывал, что у меня в специальном футляре хранится сувенирная копия Кинжала Пророка.

– О, нет-нет, господин Гладышев, – насмешливо блеснув темными глазами, запротестовал полицейский, – речь идет не о копии, а об оригинале Кинжала Пророка, как оказалось, похищенного из турецкого музея.

– Чушь какая! – возмутился я. – Кто вам наплел, что кинжал у меня?!

Абдумалик Фаттах Мансур, ни слова не говоря и не оборачиваясь, поднял вверх руку и растопырил пятерню. Стоявший за его спиной один из двух полицейских – рослый, смахивающий на попугая, словно слуга падишаха, повинующийся жесту своего господина, также без слов вложил в его руку лист бумаги. Абдумалик Фаттах Мансур, не сводя с меня пристального взгляда, развернул листок и, держа его обеими руками, выставил перед собой.

Напрасно он принимал такие меры предосторожности – у меня и в мыслях не было выхватывать бумагу, рвать ее на части, а уж тем более проглатывать, потому что там большими печатными, нарочито корявыми буквами, чтобы нельзя было узнать почерк, была написана несусветная глупость, уничтожать которую не имело смысла, а именно: «КИНЖАЛ ПРОРОКА НАХОДИТСЯ У ГЛАДЫШЕВА. ОН И ЕСТЬ НАСТОЯЩИЙ УБИЙЦА И ВОР».

– Откуда это у вас? – спросил я с искренним удивлением.

Все так же не сводя с меня пристального взгляда своих больших глаз, полицейский ответил:

– Не так давно я, войдя в отведенный мне в отеле номер, обнаружил это послание на полу. Кто-то просунул его в щель под дверью.

– Ерунда какая! – фыркнул я, выражая всем своим видом презрение к содержанию записки. – Я в два счета опровергну любые инсинуации кляузника, подбросившего вам эту анонимку, – выставив палец, я ткнул им в лист бумаги, но полицейский довольно ловко при своей комплекции, будто тореадор, убирающий перед быком красную тряпку, резко опустил лист бумаги и спрятал его за спину.

Я сдержал усмешку и, уверенный в своей правоте, продолжил:

– Любой из присутствующих сегодня в павильоне на кулинарном конкурсе скажет, что к убийству Любы я не имею никакого отношения, потому что когда выключился свет, я шел мимо бассейна, а когда он включился, я по-прежнему стоял на том же самом месте. А отключил электричество, как вам известно, убийца.

Абдумалик Фаттах Мансур, продолжая держать за спиной руки, качнулся с пятки на носок.

– Это ваше мнение, – заявил он, на сей раз нарочито подчеркнуто вежливо. – Я придерживаюсь иной версии. Считаю, что свет никто не выключал, а он погас из-за скачка напряжения. Вы же, воспользовавшись моментом, бросились в павильон, выхватили у Любы из рук нож, ударили ее им в спину и снова вернулись на свое место. А в это время находившийся в павильоне Аман подошел к электрическому щиту и включил рубильник.

От такого поворота событий я потерял дар речи. Ничего себе заявочка!

– Но зачем мне это нужно? – наконец сумел я выговорить.

– Кто знает, – философски заметил полицейский. – Возможно, вы и есть сообщник Любы и вместе с ней провернули дельце, украв деньги и Кинжал Пророка.

Да, хорошенькую версию я в свое время подкинул Абдумалик Фаттаху Мансуру, которую он против меня же и использовал!

– Чушь собачья! – воскликнул я, чувствуя, что начинаю терять над собой контроль. – От и до. Я говорил вам правду, и у меня только копия Кинжала Пророка.

– Но чего нам гадать, как говорят у вас в России, на кофейной гуще, господин Гладышев! – тоном рассудительного человека произнес Абдумалик Фаттах Мансур. – Давайте взглянем на предмет нашего спора.