Как же этот маленький проказник напоминал своего отца. И были похожи они внешне как две капли воды. Теперь мальчишка меня обнимал, а не приклеивал туфли, при любом случае заглядывал с интересом в глаза, а не пакостил, как делал это поначалу. Неважно при встрече или после уроков уделял свое внимание, мне все равно было приятно и немного грустно оттого, как сложилась его ситуация. Да, пацану была необходима мать. Настоящая. В таком юном возрасте он все ещё нуждался в ней, её тепле и ласке, поддержке и любви. Да просто, чтобы она была рядом и неважно какая. Пусть бы и такая, непутевая эгоистка, какой являлась.

Интересно, кто же она? По слухам, женщина бросила их с отцом и уехала без оглядки. Саша ничего не рассказывал о своей прошлой жизни, да и я не спрашивала. Захотел бы — поделился. Одно радовало, у Егора Терехова был замечательный отец, который старался восполнить всю недостающую материнскую заботу.

— Вы сегодня отвезёт меня домой и снова останетесь на ночь?

На перемене мальчуган поинтересовался с такой надеждой в голосе, что защемило сердце.

— Не уверена, Егор, папа ничего мне не говорил по этому поводу.

Мальчишка потупил взор, пока остальным ученикам не было до нас дела. Саша просил его подменить в случае отъезда. Нужно было следовать целому ряду наказов: отвезти после уроков домой, накормить, проконтролировать выполнение домашнего задания на следующий учебный день. Далее следовали занятия по большому теннису, плаванию, если оставалось время, отправляла ребенка гулять, укладывала спать, и это я не все еще перечислила.

Мама дорогая! С непривычки мои ноги к концу дня жили отдельно от тела, и вырубалась я на сон быстрее этого маленького дьяволенка. По выходным себе и вовсе не принадлежала. Егор требовал слишком много внимания. Ему было любопытно, чем занимаюсь я, что смотрю, что читаю, и даже интересовался моими навыками в приготовлении пищи. Как будто в жены выбирал вместо своего отца!

Благо в туалет ручкой не дёргал с той стороны. То пространство было для меня единственным безопасным местом от этого спиногрыза.

Конечно, быть родителем не так уж просто и легко, я уставала, но все же блаженство от детских объятий и любознательных голубых глаз являлось огромной компенсацией моему вниманию.

Однако приходилось скучать по нему, когда забирала его бабушка, мать той самой, что родила Егора.

— Жаль, я бы хотел провести вечер с вами как вчера, — горько выдохнул мальчишка. — Смотреть фильмы и есть попкорн с мороженым.

— Да, было здорово. Но давай наши личные дела обсудим после уроков, — улыбнулась ему широко, взбодрив тем самым ученика.

— Давай.

— Тс-с, — приложила палец к губам.

— Ой, — накрыл ладошкой свой рот.

— Нам нельзя, чтобы кто-то услышал. Я ведь для тебя Мария Александровна.

— Гаргульевна ни о чем не узнает.

— Кто? — едва сдержала смех, хотя сразу поняла, о ком шла речь.

— Юлия Анатольевна, — сказал тихим голосом Егор.

Жаль, что у стен этого заведения большие уши, и сарафанное радио все еще работало, так бы поддержала идею сравнения демонического персонажа и Кошкиной.

— Папа сказал, она может уволить вас.

— Не переживай, этого не случится, — заверила мальчишку, а сама проглотила ком негодования, что застрял в горле.

Собственно, за что уволит-то? За то, что в моей жизни появились Тереховы старший и младший, а у нее, змеюки подколодной, забыли спросить для этого разрешения? Нашла бы себе мужика, и не мешала остальным, ведь Саша всячески давал ей понять, что его она не интересует как женщина.

Фигушки ей, а не Терехов. Я была настроена решительно. Уволить — она меня не уволит, если только по собственному желанию уйду сама… Или в декрет.

— Да я не переживаю, — мальчишка вернул меня в действительность. — Мы ей такое устроим, мало не покажется.

Не успела я предупредить его, чтобы ни в коем случае не предпринимал своих шальных действий против «шеи» директора, как прозвенел звонок, и ученики заняли свои прежние места.

Однако мысль все еще блуждала в голове, слова Егора внесли в сознание смуту, и я постоянно одергивала себя на том, что, кажется, все глубже ухожу в размышления по поводу дальнейшей карьеры. Следовало переключиться, но не выходило. Оставалось только ждать, что я могла противопоставить словам Кошкиной?! Внутренний голос подсказывал, что Юлия ничего не будет стоить сочинить сказочку, навешав на меня все грехи. Потому дала себе слово контролировать свои действия, не дай боже, где-то облажаться. Все-таки искать работу посреди учебного года — так себе приятность.

Но чем больше шло времени, тем сильнее убеждалась, что эта ведьма просто так не сойдет со своей тропы. Вцепилась ведь, как клещ, в Сашу. Но злил даже не этот факт, а ее надменная улыбка, будто его фамилия уже вписана в ее паспорт.

Я пыхтела, краснела, бесилась, но старалась держать лицо, всячески обходя острые углы. Порой правда было нелегко. Хотелось взорваться, сказать все, что думаю, но выдыхала, досчитывала до десяти и продолжала гнуть свою линию. Только все же час настал, когда мое терпение лопнуло.

И «спасибо» стоило за это сказать и Арсению, тоже мне рыцарь без доспехов. Нафига он вообще влез в этот многоугольник?

— Ну и как у вас с Машей дела?

— Да все отлично. Она готовит такие вкусные блинчики, что нечаянно можно откусить себе пальцы, — воскликнул сынишка, когда я набрал его по телефону между рабочими переговорами.

— Здорово, я рад, что у вас все хорошо.

В желудке у самого заурчало, когда представил приготовления классной. А уж если думать об обнаженной Брагиной, в паху мгновенно отзывалось диким голодом.

— Пусть Маша, — осекся Егор, — точнее, Мария Александровна поживет ещё у нас.

— Я не против.

— Но она сказала, что останется на время твоего отсутствия.

— Считай, еще на неделю.

— Сколько?!

— Неделю, сынок.

— Но… — отчаяние в его голосе резало мое сердце, словно ножом. — А как же мои каникулы?

В его голосе чувствовалась такая обида, что захотелось бросить все к чёртовой матери и примчаться к ним. Обнять, прижать к себе и не отпускать. Егора и Машу.

Я тяжело вздохнул в трубку, и сын притих по ту сторону.

— Так уж случилось, что я приеду к окончанию твоих каникул…

— Ну-у-у… — начал ныть пацан.

— Прости, раньше никак.

— У нас каникулы длятся всего неделю, — цокнул ребенок языком. — Потом опять да здравствует учеба.

Готов был поклясться мой пацан закатил кверху глаза.

— Останется время, поверь. И тогда мы проведем его так, как ты пожелаешь.