«Ах! Не останавливайся».

Да где уж тут. На мгновение представил, какая Машка в тот самый пикантный момент, а у самого в штанах давно стоит все колом.

«Ты в прямом смысле слова растекаешься на моих губах. Сладко, нежно, податливо… Это было аппетитно, ты супер».

В конце поставил несколько скобочек в форме улыбки, слегка намекая на завершение вирт-игры.

Черт, внизу все зудело, но «дернуть» в любом случае сейчас бы не удалось, поскольку телом я находился на очередном скучном совещании, а мозгами — в телефоне с одной классной учительницей.

«Склоняешься ко мне и, победно улыбаясь, заглядываешь в глаза своей добычи. Но еще посмотрим, кто кого». — спустя пару минут пришло еще одно ее сообщение.

Я принялся писать ответ, который так и не отправил. Климов громко кашлянул, что означало, настал черед моего выступления перед собравшимися.

Вибро-сигнал телефона не умолкал, жужжал на столе неугомонно, пока я стоял подле огромной плазмы с изображенными на нем цифрами в чертежах и диаграммах. Пожалел, что не прихватил гаджет с собой. Хорошо, что айфон заблокирован и никто из присутствующих не смог бы сунуть свой любопытный нос. Почему-то пришла на ум мадам Кошкина, последнее сообщение которой пробегало перед глазами неоновой вывеской: «Александр Сергеевич, нужно срочно обсудить поведение Егора, жду вас в любой час у себя».

Я ничего не ответил. Ей всегда что-то нужно было от нашей семьи и от меня в частности. Если она текла от одного моего присутствия, то я всячески намекал ей, что между нами абсолютно деловые отношения. И что там с Егором? Плохое поведение? Вряд ли. Сейчас у него с Марией Александровной была идиллия, какой поискать. Он уважал ее, и мальчишка нравился ей, несмотря на неудачное их знакомство. В классе достаточно учеников, чье поведение, не исключал, было далеким от примерного. Так что, пусть завуч расслабится и не тревожит попусту, а сконцентрирует свое внимание на остальных окружающих ее детишках.

Последние две недели были очень насыщенными на события. С Машкой все было супер, несколько ночей подряд она оставалась у меня и моему счастью не было предела. Когда хотел, в любое время мог целовать, ласкать да просто прижимать к себе эту девушку, что заполнила собой все моё существование. Конечно же, это пока Егорки не было рядом. Все же не следовало ему знать и тем более видеть нас вместе, или как все происходило между нами на самом деле. Но от него было не скрыться, да и пацан уже все понимал.

— Пап, а Мария Александровна скоро станет моей мамой? — спросил он однажды за завтраком, и от неожиданности я выплюнул обратно в чашку утренний кофе. Ей-богу, чуть не подавился.

Не заглядывал ещё так далеко, но… Если все пойдёт, как шло сейчас, то почему бы не глядеть в этом направлении?

— Мы с твоей Марией Александровной дружим, — ответил ему, лукаво подмигнув.

— У нее нет своего дома? — спросил он следом.

— Почему же, есть.

— Тогда, зачем она ночует у нас, пока я нахожусь у бабушки Иры?

Я практически проглотил ложку и ничего не ответил, только подумал, что матери бывшей стоит следить за своим языком. В противном случае, откуда ребенку было знать о последнем?

— Это ведь Мария Александровна, не Кошачкина же?

— Кто, кто? — от смеха едва ли не заикался.

— Кошачкина, — так просто повторил Егор. — Юлия Горгульевна.

Я разразился смехом и тут же зашелся кашлем, пока Егорка с весельем наблюдал за мной.

— Прошу прилично отзываться о завуче, сынок, иначе…

— Она тебя при любом раскладе съест, а Брагину — выставит из школы, — выдал парень правду-матку, пока я старательно подбирал слова. — И вообще, в последнее время она наезжает на классную.

— Каким образом? — напрягся я.

— Не знаю. Мария Александровна всегда такая грустная после разговора с горгульей, что хочется подойти и обнять ее.

— Подошел бы и обнял.

— Я стесняюсь, — пожал плечиками, уткнувшись в тарелку с сухим завтраком. — Все потом будут передразнивать меня, что я в нее влюбился.

— А ты влюбился?

— Ага, как и ты.

Скрывать уже не было смысла. Разговор заходил дальше обычного, я был не против того, чтобы говорить с сыном о его классной, делиться чувствами и переживаниями по поводу Маши. Но зачем-то пятился назад. Впервые стало неловко за то, что… Все сложилось именно так, как подозревал сын. И выглядело, будто мы прятались. Но, а с другой стороны, разве я и Маша не могли состоять в отношениях? Что именно мы нарушали?

— С твоей классной, как оказалось, я был знаком ранее, — чуточку соврал ему.

— Да? — удивился Егор.

— Нас объединяют одни и те же интересы, — зачем-то ляпнул я.

Господи, что я нёс? Все что связывало с ней — это взаимная симпатия и влечение друг к другу. Ну и, конечно же, сам Егор, и это было для меня немаловажным фактором.

— Английский? — поинтересовался мальчишка.

— И китайский тоже, — сбил его с мысли, — давай шевелись, а то в школу опоздаешь, и тогда Мария Александровна…

— Накажет, — завершил озорник мою фразу, хитро ухмыльнувшись.

Уж кому как мне не знать о методах её наказания.

После длительного и нудного совещания я наконец-то добрался до телефона, пребывая в своём кабинете в гордом одиночестве.

Предвкушал тысячу и одно сообщение от соблазнительной учительницы. Мне круто повезло, с ней не было необходимости заворачиваться по поводу ролевых игр, достаточно было представить Брагину Марию Александровну в образе строгой преподавательницы, как член дергался, вставая по стойке смирно. Вот прямо как сейчас.

Разблокировав экран мобильного телефона, на меня тут же посыпались несколько сообщений.

Я только закрыл на ключ дверь, чтобы Климов и Светочка не беспокоили в неподходящий момент, откинулся в просторном кожаном кресле, как увидел всего одно смс от Маши и приметил штук десять от Юлии Анатольевны. Моему разочарованию не было предела. Атаковала, мать её, по всем фронтам. Машкино сообщение оставил на самую закуску, чтобы поднять не только настроение при случае хреновых посланий от Кошкиной.

В них гласило: «Прошу не игнорировать», «Я ждала вас на собрании попечительского совета, а вы не явились. Пришлось брать все в свои руки…»

Да на здоровье! — так и хотелось ей ответить. Всей бумажной волокитой мне незачем было заниматься. От меня требовалось вовремя перечислить нужную сумму в фонд классов, что, собственно, я и делал.

«Мы можем поговорить? Какие у вас планы?»

Похоже, Кошкиной вообще нечем было заняться. Подушечки пальцев чесались, чтобы набрать ей прискорбный ответ: «Простите, Юлия Анатольевна, но в мои планы вы не входите».