Веселой и оживленной выглядела в первые пару дней пути одна лишь Элеонора. И, кажется, она даже не лукавила. Эта женщина и впрямь была совершенно бесстрашна, а ее неукротимый нрав заставлял желать новых и новых приключений, странствий, опасностей. Необходимость совершить рискованный поход, нелегкий и для куда более молодых людей, была для королевы спасением от скуки и разнообразием, которого она постоянно хотела и искала.

Наблюдая, с какой охотой она садится верхом, как держится в седле, как легко одолевает переход за переходом, Эдгар приходил во все большее изумление и начинал верить в то, о чем ему давным-давно рассказывал отец, в то, что он считал просто красивой сказкой, придуманной все теми же менестрелями: когда-то, лет сорок пять назад, Элеонора Аквитанская, в то время еще жена французского короля Луи Седьмого, отправилась с ним вместе во второй крестовый поход и сумела преодолеть тяготы, от которых слабели, умирали, теряли мужество многие закаленные в битвах мужчины... Теперь он понимал: она могла это сделать!

Надо сказать, что ее юная спутница Беренгария держалась если и не с такой же легкостью, то почти с таким же мужеством. Еще бы! Она ехала к Ричарду, к своему Ричарду, которого любила изо всех сил, и эта любовь заставила изнеженную принцессу, привыкшую к шелкам, серебряной посуде, горячим ваннам, терпеть лишения, о которых она в прежние времена читала лишь в куртуазных рассказах, да и то смягченных их авторами ради чувствительных дам.

На второй день пути, проделав верхом длинный переход от Гавра до небольшого селения, вблизи которого путники решили устроить ночлег, девушка не сошла, а почти упала с седла и, отойдя подальше от воинов, занятых установкой шатров, рухнула прямо на землю и неудержимо расплакалась.

Элеонора, заметившая это, но не проявившая особого беспокойства, тут же потихоньку подозвала к себе Эдгара:

– Ну-ка, мессир, пойдите да спросите, что приключилось с ее высочеством. У меня впечатление, что ей нужна помощь.

Эдгар смутился:

– Но... Возможно, лучше вы спросите?..

Королева только махнула рукой:

– Ах, да разве она мне скажет! Она больше всего на свете боится, что я сочту ее балованной неженкой, не подходящей в жены моему сыну. Она мне уже это говорила, вот дурочка-то! Я отлично знаю, что с ней такое, но не буду вмешиваться. А вы, если она вам скажет, сможете дать совет более дельный, чем я. Как это ни смешно, в таких деликатных вопросах женщины отчего-то предпочитают доверяться мужчинам. Вон госпожа Клотильда тоже хнычет и кусает пальчики, но с ней я как-нибудь и сама управлюсь – не в первый раз... Идите, идите, сир рыцарь, нельзя же оставлять принцессу вдали от охраны надолго!

Эдгар приказал Ксавье, как обычно занятому лошадьми, занести вещи в шатер (всего шатров было два – для дам и для рыцаря с оруженосцем) и поспешил к Беренгарии.

То, что он увидел, неосторожно подойдя к девушке сзади, заставило его совсем смешаться, хотя, пожалуй, это его и насмешило, и вызвало сочувствие – такие вещи ему приходилось видеть и прежде.

Юная принцесса Наваррская сидела, согнув ноги в коленях, высоко закинув подол платья и рубашки и, рыдая, разглядывала кровоточащие раны на коленях и внутренней стороне бедер. Она стерла ноги о седло, и можно было лишь восхищаться ее терпением: другая давно бы потребовала остановить отряд и устроить отдых... А ведь она умела ездить верхом, однако одно дело проскакать час-полтора во время охоты, то останавливая коня, то меняя положение в седле, другое дело семь часов непрерывной езды по тряской дороге, с короткой остановкой для отдыха лошадей, но не всадников. Обильный пот, свой собственный и конский, пыль, летевшая из-под копыт и проникавшая даже под длинные платья женщин, все это и стало причиной появившихся на ногах наездницы пузырей, которые затем лопнули и превратились в раны.

Эдгар хотел потихоньку отойти и окликнуть девушку издали, но тут некстати заржал его любимый Брандис, привязанный неподалеку и подавший голос при виде хозяина. Беренгария обернулась и... сделав испуганное движение, чтобы прикрыть колени, совсем опрокинулась на спину. Юноша, успевший увидеть все великолепие ее стройных смуглых ног до самых бедер, поспешно отвернулся, залившись краской, но уже не от смущения, а от хохота, который ему едва удалось подавить, зажав рот рукой.

– Про... Простите меня, ради Бога, ваше высочество! – воскликнул он, продолжая стоять спиной к растерявшейся девушке. – Я не знал... Я хотел только узнать, не нужно ли вам чего-нибудь...

– Можете повернуться! – резко произнесла Беренгария. – И не стыдно вам, рыцарю, подкрадываться и подглядывать?!

Тут уже юноша возмутился:

– Ваше высочество, вы зря так говорите. Я видел в своей жизни достаточно женских ног, чтобы не смотреть на них украдкой. Это произошло случайно и только потому, что я хотел вам помочь.

Он понимал, что позволяет себе дерзость, которую рыцарь не позволил бы ни за что на свете, но неожиданно эта дерзость исправила положение. Принцесса посмотрела на него с удивлением и почти с робостью. Потом провела ладонью по щекам, стирая полоски слез.

– Что же это за дамы, которые показывают мужчине свои ноги, сир? – без всякой иронии, с искренним любопытством спросила девушка. – Верно, сарацинки. Говорят, у них женщины дома ходят в штанах, да еще иногда в прозрачных! Вы ведь были в походе в тех краях... Неужто неверные так бесстыдны?

Растерявшись от такой наивности, Эдгар чуть было не бухнул, что ни в каких таких краях он не был и никаких сарацинок не видал, но вовремя вспомнил, что выдает себя за того самого рыцаря (как бы его ни звали), которому король Ричард дал в Мессине поручение ехать за своей невестой.

– Отчасти вы правы, – ответил он, отводя взгляд в сторону. – Вернее говоря, у неверных иные представления о стыде, нежели у нас. Но я их мало знаю. Однако раз уж я случайно увидел, что с вами приключилась беда, то, может быть, вы позволите вам помочь?

Беренгария вновь вспыхнула:

– И как вы мне поможете, мессир? Хорошо бы вы смогли... Не представляю, что и делать! Я... Только не думайте, что я не умею ездить. Но мы скакали так долго!.. Я и сама не заметила, как все себе стерла.

– Это со многими поначалу случается, – улыбнулся юноша и, подавив свое смущение, подошел и сел в траву вблизи принцессы, соблюдая, однако, пристойное расстояние. – Лучше бы вам завтра отдохнуть, если, конечно, ее величество...

– Нет, нет! – закричала Беренгария и едва снова не расплакалась. – Все что угодно, но не останавливаться! Я так долго ждала, так надеялась... Нет, мессир, я хочу туда, хочу в Мессину!

Отчего-то Эдгар испытал досаду. Так уж один лишний день ей не прожить без Ричарда...

– Как вам угодно, ваше высочество. Но тогда нужно это вылечить. У меня есть бобровый жир, я специально его взял на всякий случай. Сейчас пришлю вам моего оруженосца, он принесет склянку.

По правде сказать, этот самый жир Ксавье прихватил на тот случай, если седла натрут спины лошадям. Но мальчик объяснял Эдгару, что это средство отлично помогает и людям от всяких потертостей и ранок, а значит, вполне можно предложить его Беренгарии (она же не узнает, что оно лошадиное!)