подкрепление, отчего Быкову пришлось посылать вторую и третью роты контратаковать противника в лоб, четвертую и пятую направить в обход с левого фланга, а роту, составленную из бразильских силовиков, он направил на правый фланг. Теперь майору оставалось только стоять в окружении бойцов комендантского взвода и ждать, ожидая, чем закончится сражение, разгоревшееся в садовых зарослях. Понять, что там происходит, и кто одерживает верх, не было никакой возможности. Также было непонятно, сколько у противника солдат и имеются ли ещё резервы. Быков просто стоял прислушиваясь к крикам и шуму, доносящемуся из зарослей и, в какой-то момент осознав, что оставаться на месте нет уже никаких сил, выхватил меч из ножен, скомандовал окружающим его бойцам:

— Вперед, в атаку! — и сам бросился в гущу событий.

Однако в бой вступить у него не получилось — по пути, тут и там, ему стали встречаться раненые, у которых уже не было лечебных зелий, поэтому Быков и его бойцы приступили к оказанию простейшей медицинской помощи, которая заключалась лишь во вливании лекарства в рот пострадавшего. К тому времени, когда у них закончились зелья, а вокруг не осталось раненных, шум идущего впереди сражения сначала снизился, а потом и вовсе исчез. Майор тут же отправил бойцов на фланги, а сам двинулся дальше вперёд. Всё вокруг было усеяно трупами гоблинов, а погибших людей было совсем немного. Вскоре ему стали попадаться кучки солдат в рваной одежде, а через минуту подошел командир первой роты капитан Трофимов и по-военному четко доложил:

— Товарищ майор, первая рота по Вашему приказу атаковала противника, принадлежащего к расе гоблинов в количестве несколько сотен особей. В результате непродолжительного боя противник понес тяжелые потери, точное количество уточняется, и отступил, предположительно ушел в крепость. В настоящее время преследование не проводится, так как необходимо перегруппировать силы и выслать вперёд разведку. Наши потери уточняются.

— Понятно, а сам-то как? — спросил Быков, разглядывая рваную и окровавленную форму офицера.

— Так, ничего особенного, — улыбнулся Трофимов, — Два ранения, зелья помогли, но сейчас по нулям, на бойцов все запасы потратил.

— Я тоже пустой, — вздохнул Быков, — Если они заперлись в крепости, то пока не получим зелья из Новгорода, никакой речи о штурме быть не может.

— Тут ещё вот какая странность, — решил поделиться своими наблюдениями капитан, — У гоблинов всё оружие — и копья, и стрелы — с костяными наконечниками, зелий у них нет, одежду не носят. Луки тоже не похожи на те, что из терминалов выдают, скорее на их самоделки.

— Да, странно, — ответил Быков после небольшой паузы, — Но оно и к лучшему, нам от этого только легче!

Через минуту подошли командиры взводов и доложили ротному о потерях — получалось, что первая рота потеряла одиннадцать бойцов. Много. Если и у остальных также, то потери будут серьёзные — в одном бою почти десять процентов. Хотя, с другой стороны, они победили превосходящего по численности противника, причем для гоблинов холодное оружие является естественным, они годами с ним воюют и охотятся.

Глава 20

— Ну что же ты так оплошал-то, Хмурый? — с горечью в голосе спросил Тагил, наклонившись над трупом нашего товарища. Стрела, попавшая в глаз, не оставила тому никаких шансов.

В этом бою у нас каждый боец хотя бы раз побывал одной ногой на том свете, но зелья и взаимовыручка помогли выжить. Первый натиск мы выстояли вообще непонятно как, у меня в голове остались лишь бессвязные обрывки воспоминаний, как я словно юла верчусь среди гоблинов, которые прут на нас толпой. Я бью, меня бьют, глотаю зелье и опять бью. Потом подошла подмога и стало легче, у меня появилась возможность стрелять из-за спин бойцов. Поначалу гоблины перли толпой, на смену одного убитого появлялось двое, но через несколько минут, когда я расстрелял все болты и, взяв гоблинское копьё, снова вступил в контактный бой, враги вдруг остановились, а потом побежали от нас вглубь зарослей. Сил их преследовать не было никаких. Мы лишь по приказу Бурана подобрали парочку раненных гоблинов для последующего допроса.

— Пусть земля тебе будет пухом, брат, — произнес Тагил и положил на грудь погибшего воина похоронный амулет и труп стал погружаться в землю.

— Через час уже просто земля, через два на ней цветы и трава, через три она снова жива, — произнес Серёга слова из песни Цоя, глядя на место, где только что лежал наш погибший товарищ.

Постояв молча ещё минуту, мы разошлись и занялись своими делами — мне надо было собрать болты и хоть как-то починить форму, а то второй комплект тоже в лохмотья после боя с обезьянами. А через двадцать минут, когда я уже сидел, прислонившись к дереву и пил воду из фляжки, поступила команда выдвигаться вперёд.

Пройдя примерно километр по садовым зарослям, мы вышли к месту где множество плодовых деревьев было вырублено, на земле были десятки кострищ, вокруг которых всё было усыпано обглоданными человеческими костями, а под оставшимися целыми деревьями сидели люди, которые за шею были привязаны веревками к стволам и веткам. Как собаки на привязи. Часть из них были одеты в хламиды, другие были полностью голыми. Похоже, здесь у гоблинов было многодневное пиршество, но всех пойманных людей они съесть не успели.

Мы, оглядываясь по сторонам, осторожно подошли к одному из деревьев, к которому были привязаны двое парней, потом Буран перерезал верёвки и попробовал с ними поговорить, но пребывающие в крайне депрессивном состоянии люди не могли сказать ничего вразумительного. Как только до них дошло, что они свободны, а гоблинов поблизости нет, один из парней забился в истерике, второй стал лепетать что-то нечленораздельное. Единственное, что мы поняли — это то, что они говорят на французском языке.

— Ладно, — махнул рукой командир, — Идём дальше, пусть ими другие занимаются, нам надо осмотреть крепость, не отвлекаемся на них!

После этих слов наш взвод двинулся дальше, мимо привязанных людей, которые, увидев нас вели себя совершенно по разному — одни просто сидели и безучастно провожали нас глазами, другие звали просящими голосами, третьи сразу заходились в истерике. Но мы, следуя приказу командира, молча шли дальше. Однако проходя мимо одной из девушек, я всё же решил ей помочь. Голая француженка сидела под деревом, обняв колени и уткнувшись в них лицом, не обращая внимания на идущих мимо бойцов. Я опустился около неё на корточки и тронул за плечо. Она повернула ко мне голову и посмотрела в глаза, поразив меня до глубины души — лицо её