* * *

Тони стоял возле телефонного автомата на углу Сент-Питер и Бурбон-стрит и барабанил пальцами по стеклу.

Он взглянул на часы. Было уже восемь.

Тони всегда был нетерпеливым. И ненавидел, когда его заставляли ждать. А эта ситуация была совсем уж невыносимой. Он чувствовал себя так, будто на спине у него была нарисована мишень. Все здесь было как-то не так. Гнилое какое-то дело вообще. А ожидание заставляло его психовать еще больше. Тони посмотрел по сторонам, не следит ли кто за ним.

Час назад, когда он выходил из «Дома», к нему подбежал мальчишка и передал клочок бумаги. Мальчишку Тони знал — ему было лет десять и он был уличным танцором, отбивал чечетку на Бурбон-стрит. Иногда туристы или прохожие бросали ему деньги. Тони сунул парню доллар и велел проваливать.

— Мужчина, который дал мне эту записку, сказал, что вы заплатите десять баксов! — сказал мальчишка, загораживая ему дорогу.

Вот маленький говнюк! Тони нашарил в кармане пять баксов, швырнул их на тротуар и сказал мальчишке, что если он немедленно не свалит, то он, Тони, затащит его на крышу и сбросит вниз. И посмотрит, умеет ли он летать.

Тони развернул записку. На листке, вырванном из записной книжки, было написано: Телефонная будка за «Пэт О'Брайенз». Я позвоню туда.

Когда? Тупой удод даже не сказал, во сколько он собирается позвонить. И зачем, тоже непонятно. С какой стати Тони должен тащиться в телефонную будку? И что это за придурок, который посылает записки без подписи? И какая еще на хрен телефонная будка? Если нужно поговорить, почему нельзя позвонить в «Дом» или на мобильный?

Затем, что мои телефоны могут прослушиваться.

Тони и Рокко прошли через Французский квартал и подошли к телефонному автомату на углу Бурбон и Сент-Питер, недалеко от заведения «Пэт О'Брайенз». Тони все время смотрел по сторонам. Он знал, что пославший записку обязательно будет наблюдать за ним.

Французский квартал, как всегда, кишел людьми. Туристы — некоторые еще трезвые, некоторые уже теплые — и местные слонялись по улицам в поисках развлечений, болтали, хохотали. Из открытых дверей баров, ресторанов и сувенирных лавок на Бурбон-стрит лилась музыка — джаз, блюз, кейджн и рэп, все вперемешку. Звуки Французского квартала нельзя было спутать ни с чем. Так же как и запахи: «фирменная» смесь ароматов красного перца, соуса «хот кристал», креветок, устриц, соуса «табаско», сэндвичей «по-бой», хот-догов, мочи и блевотины.

Тони понял, что еще немного — и он раскроит кому-нибудь башку. Или попросит Рокко сделать это. Именно в этот момент телефон зазвонил. Тони схватил трубку.

— Кто это? — рявкнул он.

— Как поживаешь, Тони? — спросил его мужской голос.

Голос Тони не узнал. Может, он слышал его раньше, может, нет, но его собеседник говорил так, будто они были знакомы.

— Кто это? — повторил Тони.

— Погоди, не торопись, — сказал мужчина. — Узнаешь, когда нужно будет.

Тони сжал трубку.

— У меня для тебя новости, чувак. Я не из тех, кого можно дергать за одно место. Когда узнаю, кто ты, я отрежу.

— У меня есть к тебе предложение.

Тони глубоко вздохнул и постарался успокоиться.

— Ко мне в кабинет с утра до ночи приходят люди. И все с предложениями. Я не обсуждаю дела, стоя в сраной телефонной будке.

На том конце провода молчали. Тони, устав слушать шуршание и потрескивание в телефонной трубке, не выдержал:

— Какое еще предложение?

— У меня есть для тебя информация.

— И ты за нее кое-что хочешь, так?

— Конечно.

— Какая информация?

— Встретимся у «Толстого Гарри» через час.

— Да пошел ты, — фыркнул Тони.

— Поверь мне на слово — тебе нужна эта информация.

— Я не собираюсь нигде с тобой встречаться. Иди в задницу. Я даже не знаю, кто ты.

— Через час, Тони.

Вот наглый сукин сын! Разговаривает с Тони, словно с лакеем, указывает. Что за информация может быть у этого клоуна? Что такого интересного он может предложить?

— Как я тебя узнаю?

— Не беспокойся, — хмыкнул мужчина. — Я сам тебя узнаю.

— Как? — Тони почувствовал, что по спине его пробежали мурашки. — Мы знакомы?

— Эй, Тони, — вместо ответа, позвал голос.

— Да?

— Оставь свою комнатную собачку дома.

Раздались короткие гудки.

Час спустя Тони сидел за грубым деревянным столом в углу «Салуна Толстого Гарри» на Сент-Чарлз-авеню. Рокко вынужден был остаться в «Доме», и это ему совсем не понравилось.

— Что такое? — завопил он. — Почему? Какой-то непонятный парень, хрен его знает, кто он, хочет вас на что-то подписать, а вы соглашаетесь? Это же опасно! Это засада, наверняка засада!

Что ж, может быть, и засада, но организовала ее не семья. Члены семьи так не действуют. Они не пишут анонимные записки, не звонят из уличного автомата и вообще не разводят такую дурацкую карусель. Обычно это происходит так — Тони знал, он сам проделывал такое дважды. Тебе звонит твой лучший друг и приглашает встретиться, выпить пива, например. Затем вы встречаетесь, и в тот самый момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь, что-то слегка касается твоего затылка, и ты понимаешь, что это был твой последний вздох. Затем следует легкий хлопок, и пуля двадцать второго калибра, маленькая, меньше, чем таблетка аспирина, взрывается в твоем мозгу. И свет гаснет. Навсегда.

Оба раза Тони пытался представить себе, каково это. Что чувствует человек? Успевает ли он что-нибудь почувствовать за те доли секунды, даже микросекунды, когда пуля вылетает из дула и проходит сквозь волосы, кожу, череп? Или все кончается тут же?

Тони прислонился к стене. Он заканчивал второй скотч, когда в зал вошел мужчина в джинсах, серой тенниске и синей спортивной куртке. Тони узнал его сразу же. Он понятия не имел, кто придет на встречу, но этого человека он уж точно не ожидал.

— Закажи мне выпить, — бросил он, усаживаясь напротив Тони.

Тони знал, что этот парень коп. И коп продажный. Как и все они, в принципе. Вот только имя он никак не мог вспомнить. Оно вертелось на языке, но не желало всплывать. Он работал в полиции нравов. Или, может быть, раньше работал. Значит, вдвойне продажный сукин сын.

— Ты кто, мать твою? — спросил Тони.

Человек засмеялся:

— Очень в твоем духе, Тони. Ты такая большая шишка, где тебе помнить всех маленьких людишек, что помогли тебе вскарабкаться наверх.

Если бы он не был копом, Тони врезал бы ему прямо сразу же. Он допил свой скотч и встал.

— Не знаю, в какую игру ты играешь, но у меня нет на это времени.