Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но противостою ли? Не желая вписываться в окружающую среду, я, возможно, увлеклась мимикрированием и больше не та, кем была.
Вурк сказала: мы с ней одинаковы, внутри нас высокопрочный сплав и сверхкрепкий лед. Я бессердечна и расчетлива, такая же, как все… Нет, не может быть.
И Деймос… Во что-то его втянула. В ответ он во что-то безжалостно втянул меня. Он хороший парень, из которого так хотелось сделать союзника…
Несколько затяжек, и я успокоилась, дрожь унялась, хотя слезы все еще продолжали литься, а внутри пекли, раскручиваясь, тоска и безысходность, от которых хотелось выть и орать. Лейда как-то говорила, что слишком контролирую себя, не расслабляюсь, поэтому срыв неминуем. Она дала мне указания, как в этом случае действовать.
Дыхание и счет. Пятьдесят вдохов и столько же выдохов. Кисти рук переплести, пятьдесят раз надавить на точку между большим и указательным пальцем. Мысленно проговорить то, в чем всегда была и буду уверена.
Я, Артемия Зарянская, дочь проклятой даром матери и неизвестного отца. Я не пустое место и не пешка, я управляю своей судьбой. И я… хороший человек, у меня есть сердце, и я испытываю чувства, настоящие, неподдельные, не предписанные регламентом.
Помогло ли это или, может, десятая часть дури (по словам Деймоса) в смеси, но меня в конце концов отпустило. В голове и душе стало легче. Поймала себя на том, что беззаботно, бездумно улыбаюсь, глядя на оранжевое в красных всполохах небо.
Закат. Когда-нибудь, когда буду свободна, отправлюсь туда, где можно беспрепятственно за ним наблюдать. А пока… У Тэппа в списке видела ролик «Закат, на крыше «Бельветты», это самое высокое здание в Рийске. Наверное, красиво… Нужно посмотреть.
Почти бесшумно открылась дверь.
— Ну привет, нечаянная гостья, — ехидно проговорил вошедший Деймос.
Через мгновение он опустился на пол рядом со мной, выдернул из ослабевших пальцев стикс, сделал затяжку, вгляделся в мое лицо.
Впервые за несколько дней заметила, что он в отличном настроении, холодная темнота и отчужденность ушли из глаз, парень больше не настораживал тщательно спрятанной агрессией.
— У тебя глаза красные и мокрые. Ревела, что ли? — доброжелательно поинтересовался, выпустив в сторону дым.
— Правила это не запрещают, — пожала плечами я.
Пожалуй, впервые не увидела ничего дурного в проявлении слабости. Кроме того, была уверена, что Густов поймет как никто другой. Ведь он тоже в некотором роде жертва…
— Нир?
Я догадалась, что он спрашивает о причине недавней истерики.
— Нет. Бывшая одногруппница.
— Эта рыжая? Как там ее… Вирона, кажется.
— Именно.
Мы умолкли. Оба глядели в окно, на небо, ставшее уже песочным. Деймос курил, погрузившись в собственные мысли. Видимо, невеселые — на его губах застыла жесткая ухмылка.
Вздохнув, я стянула заколку, распустив волосы, помассировала виски, голову. Мерзкий, тяжелый день. К концу он не скоро подойдет: еще предстоит разобраться с сирсом и подготовить два блока по социологическому проектированию (терпеть его не могу) и один по новой истории (здесь проще).
— И что она тебе сделала? Была же с нами сегодня, не должна была нагадить, — спросил Деймос, дезактивируя стикс.
— Гм… Сказала правду? — вопросительно произнесла я.
— А за такое в лучшем случае убивают, — кивнул с серьезным видом Деймос.
— Я не знаю. Я… Понимаешь, она задела за живое, будто вывернула наизнанку. И теперь вся эта хрень бурлит внутри. Очень муторно на душе. Еще и трип, в который меня Тэпп загнал, он доказал, как же на самом деле все убого и мерзко.
Я нервно кусала губы, чесала голову. Густов молча слушал, взгляд был задумчивый, застывший, сжатый рот изогнулся в презрительной полуулыбке. Именно это выражение отрешенности и злой иронии подстегнуло продолжить и выложить парню целиком всю эту историю.
Когда я закончила, Деймос еще долго хранил молчание, напряженно обдумывая сказанное.
— Ты не пробовала зайти с другой стороны? — в итоге спросил он.
— Ты о чем?
Заполнив стикс новой порцией смеси, он активировал его и протянул мне:
— Держи, у тебя сегодня непростой денек. Тебе это нужно. Я о том, что твоя Вирона очень вовремя все это высказала.
Я затянулась, чувствуя, что все же зря второй раз закурила: голова закружилась, цвета, звуки и запахи стали резче и словно обрели материальность.
— С такой стороны я не смотрела, — медленно проговорила и вернула стикс Густову.
— Смотри, она сразу выполнила несколько задач. Во-первых, заставила тебя опустить оружие и не стрелять в нее, во-вторых, нашла нужный рычаг и манипулировала тобой от и до. Очень и очень неплохо для нементалистки, которой в дуэле было не положено оружие. Далеко девчонка пойдет, уверен.
Долго переваривала слова парня, а тот молча курил, глядя в окно.
— То есть я не испортилась. Я не такая, как все, я другая? — спросила с такой детской надеждой, что расхохоталась сама над собой.
Деймос присоединился ко мне.
— Ну конечно, ты другая, Мия, — придвинувшись, он приобнял меня за плечо, заглянул в глаза. — Хотя бы потому, что задаешься этим вопросом.
— А ты умеешь утешать, — констатировала с восхищением, глядя в черные с золотыми крапинками насмешливые глаза.
— При ближайшем рассмотрении, Зарянская, я идеал, — с деланным самодовольством заявил он и, заправив мне за ухо локон, потянулся к губам.
Я оцепенела:
— Ты меня сейчас что, обольстить пытаешься? — спросила, пораженная.
— А шансы есть? — прошептал.
Мне хватило двух секунд, чтобы оценить, есть или нет. От касаний и взглядов только одного человека меня пробирало до мурашек, адреналина и жара. Элдор Густов им не был.
— Ни единого.
— Ну ладно тогда, — с усмешкой он тут же отпустил меня, сел ровно, продолжил нарочито весело, с убийственной вескостью:
— Проверял просто. Он тебя давно застолбил для себя. Вступил во владение сразу же, как только заметил. Шансов не было даже у тебя, про других вообще молчу. Если менталист на чем-то мешается, это страшно и серьезно. Лечится только ликвидацией. Вот уж для кого ты по-настоящему особенная, Артемия. Исключительная. Вся: голос, облик, запах, дерзость, слабость. Его светлая, сладкая девочка. Карамелька.
Деймос заметил, что я вздрогнула, услышав это прозвище, хмыкнул довольно.
— Он же так тебя называет? Узнал это и не только в последнее слияние с ним для тестирования. Он не контролирует почти ничего, что связано с тобой, вытащить было легко. И кстати, Лейда Чен подтвердила, что ей сказали подтвердить: я больше не нужен и не подхожу.
Я наконец вспомнила, что нужно дышать. И дар речи вернулся, слава богу.
— Зачем?
