* * *

«Никакие звери не бывают так свирепы к людям, как большинство христиан друг ко другу» (Аммиан Марцеллин. Римская история 22, 5, 4; конец IV века).

* * *

Около 300 года некий Александр Ликопольский написал трактат «О воззрениях манихеев», который начинается с ясного изложения того, как трансформировалась христианская мысль в его время. «Философию христиан называют простой. Она по большей части заботится о нравственном наставлении, только намекая на более точные рассуждения о боге… Увещания их довольно грубы… но потихоньку ведут простых людей в сторону стремления к благу. Когда в следующих поколениях она разделилась на огромное множество направлений, они, как бывает у спорщиков, затеяли много свар… которые невозможно разрешить… Поскольку в них каждый стремился превзойти предшественника новизной учений, они превратили эту простую философию в невозможную вещь». Неизвестно, был ли сам Александр язычником или христианином.

* * *

«Богословия я боюсь больше всего, и ни за что не обращусь к нему, разве что по необходимости» (Максим Плануд. Письма 113).

А что если?

В сатире «Тимарион» (около 1100 года) герой умирает после вкушения тяжелой пищи и в сопровождении демонов отправляется в ад, где, к своему удивлению, узнает, что загробной жизнью управляют язычники. Судьи в трибунале мертвых — древнегреческие цари и философы, которые носят, подобно арабам, тюрбаны, а также император-еретик Феофил (829–842). Чувствуя тревогу Тимариона, его защитник перед судом мертвых говорит ему: «Не бойся судей-язычников: ведь они весьма привержены праву… а до богословских заблуждений подсудимых им нет дела» (Тимарион 29). В конце концов трибунал приходит к выводу, что демоны, проводники душ, вырвали ее из тела еще до того, как человек окончательно умер, и потому его отправляют обратно.

Жулики

В молодости святой Лазарь (XI век) познакомился с бродячим монахом, который ходил из города в город, клянча хлеб и другие продукты, а затем продавал это в других деревнях или на рынках и выручал деньги. Лазарь, который должен был носить все это, начал тайно раздавать еду встречным, после чего лукавый монах договорился продать его в рабство неким армянским корабельщикам в портовом городе Атталия, но Лазарь вовремя убежал (Житие Лазаря Галесиота 8–9).

* * *

К Лазарю, который, в конце концов, стал столпником, однажды пришел одержимый с виду человек, бессвязно крича. Но потом он успокоился и сделал святому деловое предложение. Его трюк заключался в следующем: путешествуя из города в город, он находил местного жителя, который надзирал за церковью и знал, у кого есть ценные вещи. Затем мошенник закапывал в землю крест. Явившись в церковь и ведя себя как бесноватый, он приводил людей туда, где закопал крест, и выкапывал его. Он называл всех по имени и говорил, что святой приказал принести ему тот или иной ценный предмет, иначе их семьи станут одержимыми. Когда люди все исполняли, мошенник изображал исцеление, и делился добычей со своим агентом. Затем он переезжал в другой город (Житие Лазаря Галесиота 12).

* * *

Опытный фальсификатор документов по имени Приск из Эмесы придумал следующую схему. Церковь Эмесы за некоторое время до этого получила в наследство имущество некоего Маммиана. Приск, заключив сделку с церковью, исследовал родословную первых лиц города и подделал документы, в которых те заявляли, будто задолжали Маммиану большие суммы денег. Затем он подкупил императора Юстиниана I, чтобы тот издал закон, продлевающий для церкви срок давности исков с тридцати до ста лет, и начал преследовать потомков этих людей за фиктивные старые долги. К счастью, императорский судья Лонгин раскрыл обман. Юстиниан, сетуя, что все идет не так, как было задумано, отменил предыдущий закон (Прокопий Кесарийский. Тайная история 28; Юстиниан I. Новеллы 9, 111).

* * *

Один человек доверил на сохранение пятьдесят монет весовщику, но тот, решив, что у сделки не было свидетелей, позднее стал отрицать получение денег. Однако это видел один знатный горожанин, который сказал мужчине привести весовщика для клятвы в храм святого Андрея. Сам же он вошел в храм, скинул с себя всю одежду и стал бессвязно вопить, делая вид, что в него вселился бес. В своих воплях он обвинил весовщика в краже денег и ложной клятве: другие подумали, что он просто сумасшедший, но мошенник понял, что тот все знает. Затем «бесноватый» принялся душить вора и кричать, чтобы тот вернул деньги. Вор сознался и возвратил их. Затем аристократ закончил свою клоунаду, оделся и снова стал вести себя как обычно. «Я решил устроить это представление, чтобы ты не погубил свою душу, — сказал он, — а человек не лишился несправедливо своего имущества» (Изречения Отцов (анонимное собрание) 48).

* * *

60-е правило Трулльского собора предписывает, чтобы с теми, кто притворяется бесноватыми, обходились так же, как с настоящими одержимыми. Канонист XII века Феодор Вальсамон любил обличать тех, кто притворялся бесноватым, с целью заработать денег. «Я вижу многих таких людей, которые ходят по городам, и их не только не наказывают, но некоторые даже приветствуют их, словно освященных… Поэтому-то и различные святейшие патриархи многих из тех, кто сидит с цепями в храме святого великомученика Никиты или бродит по улицам, притворяясь бесноватыми, своей властью хватали и заключали в государственные тюрьмы» (Толкование на правила Трулльского собора 2, 441–442).

* * *

Самым большим мошенником был Павел Тагарис, чье признание было принято патриаршим синодом, рассмотревшим его дело в 1394 году. Его первая афера состояла в том, что он притворился, будто владеет чудотворной иконой, на чем заработал немало денег. Затем он поступил на службу к патриарху Антиохийскому, который рукоположил его, и начал продавать церковные должности. Вскоре он стал выдавать себя за патриарха Иерусалимского и назначал других епископов, всегда за деньги. Он отправился в Грузию, где уладил спор в царской семье, встав на сторону того, кто заплатил ему больше. Вызванный в Константинополь, чтобы держать ответ за свои обманы, он вместо этого бежал через Крым и Венгрию в Рим, ища помощи у папы. Там он обратился в католичество и был назначен (титулярным) латинским патриархом Константинопольским, с резиденцией на Эвбее (в венецианском Негропонте). После того, как епископ Афинский донес папе, что он самозванец, Тагарис бежал на Кипр, где его приняли как патриарха и заплатили за коронацию короля из династии Лузиньянов. Он был арестован, освобожден, выступил за папу против антипапы в Риме и Авиньоне и был восстановлен в сане. Украшенный драгоценными камнями и в сопровождении свиты, Тагарис доехал до Парижа и подарил голову Иакова, брата Господнего, городу Анконе. В конце концов, он вернулся в Константинополь, где дело против него велось много лет, и во всем признался (Miklosich-Müller. Acta et diplomata 2, 224–230).

Сомнения в святых

Виталий, старый монах из Палестины, хотел испытать патриарха Александрийского Иоанна Милостивого, верит ли тот словам и легко ли соблазняется. Поэтому он приехал в Александрию и разузнал про всех проституток. Днем он трудился, а каждую ночь проводил с какой-нибудь проституткой, но платил ей за то, чтобы она не блудила. Он стоял в углу и молился за нее всю ночь, пока та спала. Утром он заставлял ее пообещать, что она никому ничего не расскажет. Вскоре он приобрел репутацию похотливого старикашки. «Что, разве у меня нет тела, как у всех?», — говорил он своим обвинителям. Когда ему сказали взять жену, он сказал: «Отстаньте от меня. Мне что, нечего другого делать, чтобы вы не соблазнялись, как брать себе жену, чтобы заботиться о доме и проводить свои дни в печалях? Ступайте, позаботьтесь о себе: вы за меня не ответчики». Люди довели это до сведения патриарха, но он отказался спешить с осуждением Виталия и велел им прекратить клеветать на доброго монаха. Оказалось, что некоторые женщины оставили свою профессию, видя, как он молится над ними всю ночь (Леонтий Неапольский. Житие Иоанна Милостивого 39).