Лесь надолго закрыл глаза, а потом снова их открыл. Слон стоял и дальше. Лесь повторил операцию с глазами.

– Сгинь! Пропади! – угрожающе крикнул он сдавленным голосом. – Кыш! Кыш!

В ответ произошло что-то страшное. Откуда-то, из темноты, послышались вдруг тихие звуки чарльстона. Слон пошевелил ногами, ушами, приподнял хобот и, переступая ногами, начал со всей очевидностью танцевать!…

Для Леся это было уж слишком. Сквозь алкогольное опьянение к нему прорвалось воспоминание детства. Слон! Поросенок! Мышеловка для кота! Летающий слон!

– Летающий слон! – крикнул вдруг Лесь душераздирающе.

Он повернулся и бросился бежать в панике, непрерывно крича:

– Летающий слон!!! Летающий слон!!!

Он чудом промчался через всю раскопанную улицу и в ее конце, споткнувшись, попал в объятия привлеченного криком милиционера.

– Летающий слон!… – крикнул Лесь в последний раз.

– Что вы говорите? – спросил удивленный милиционер, который слышал на своем веку много пьяных выкриков, но такого еще не приходилось. – В чем дело?

При виде милиционера Лесь несколько опомнился, хотя на лице у него оставалось выражение необычайного потрясения. В голове его, однако, промелькнула мысль, что если милиционер выявит у него белую горячку, то не миновать ему лечебницы для алкоголиков. Скрыть, немедленно все скрыть!…

– Нет слона! – крикнул он в необычайном возбуждении. – Нет слона! Ни одного!!!

– Как это? – забеспокоился милиционер, который недавно обходил только что приехавший цирк. – Как это нет? Украли?

– Украли! – подтвердил вдруг Лесь, потому что ему было как-то безразлично, что сталось с его видением, лишь бы он от всего мог отказаться.

– Украли! Нет его! Нет! – добавил он с такой силой убежденности, что его тон, подкрепленный выражением лица, заставил поверить милиционера в необычайную кражу в цирке. Особенно еще и потому, что он своими глазами видел беспорядок и отсутствие всякой бдительности со стороны служащих цирка, когда делал обход.

– А ну пошли! – крикнул милиционер нервно и побежал по раскопанной местности, совершенно игнорируя другую, гладкую, сторону улицы, держа Леся за руку.

После нескольких толчков, спотыкаясь, Лесь пришел к выводу, что представитель власти требует от него каких-то дополнительных доказательств отсутствия галлюцинаций. Поэтому он перестал упираться и продолжал путь вместе с милиционером.

Они выскочили к дому и остановились как вкопанные. Вернее, остановился милиционер, а Лесь, ноги которого приросли к земле, а разогнавшееся туловище продолжало двигаться, сделал что-то вроде внезапного глубокого поклона, уперевшись руками в раскопанную глину.

Розовое марево стояло в свете двух фонарей и одного неонового светильника, добродушно помахивая ушами.

Обеспокоенный известием о краже слона и видя его перед собой целым и невредимым, милиционер с силой поднял упавшего Леся.

– Ну так что? – спросил он презрительно. – Ведь стоит!

– Что стоит? – простонал смертельно испуганный Лесь.

– Как это что? Слон! Вы что, не видите?

Лесь вытаращил глаза на слона, с отчаянным упорством давая себе клятву не признаваться ни за что ни в чем.

– Какой слон? – вяло спросил Лесь, напрасно стараясь изобразить удивление. – Где слон? Никакого слона нет!

Милиционер торопливо подумал, что кто-то из них должен быть не в себе, и стал припоминать, когда в последний раз он употреблял алкоголь. Позавчера, двести… Нет, не может быть, не от того…

Одновременно Лесь в отчаянии посчитал, что представитель власти либо пьян сам, либо устраивает ему какую-то гнусную провокацию. Ведь слона-то нет! Розовая гора с большими ушами является просто его личной галлюцинацией.

– Нет ни одного слона, – повторил он, правда, без особой уверенности.

Непонятное упорство Леся препятствовало милиционеру собрать свои мысли и понять сущность конфликта.

– Вы отрицаете, что здесь стоит слон? – гневно спросил он.

– Да, отрицаю. Не стоит!

– А что он делает? Лежит? Сидит?

– Танцует… – вырвалось у Леся против его воли.

И действительно, слон все еще переступал ногами в ритме доносящихся издали звуков.

Услышав наконец ответ, который был в согласии с очевидностью, милиционер обрел способность рассуждать. Он посмотрел на Леся и только теперь увидел, в каком тот находится состоянии. Он мгновенно понял, в чем состоит драма стоящего возле него человека, и чувство жалости тронуло его душу. Но так как он был зол на Леся, то решил забрать Леся в вытрезвитель, предварительно убедив его в ошибочности его мнения.

– Перестаньте говорить глупости, – сказал он решительно. – Слон стоит, как бык. Вы разве не видите, что цирк приехал? Никаких нет привидений.

У Леся что-то забрезжило в голове, но он еще был не в состоянии поверить в свое счастье.

– Но почему он розовый?… – недоверчиво спросил он и жалобно посмотрел на милиционера.

– Ах, черт, верно… Но это потому, что на него падает свет от красного неона. Вы разве не видите, что здесь неоновое освещение?

Только теперь Лесь заметил огромные неоновые лампы над магазином, и выражение глубокого облегчения появилось у него на лице. Итак, все-таки это в действительности есть, это не делириум!

– Ну а теперь пойдем, – твердо сказал милиционер.

– Куда?

– К нам. Зачем вам ходить по улицам?

Они вылезли из ямы и пошли вперед. Милиционер держал Леся за плечо, а тот шел рядом без сопротивления не потому, что был не способен к решительным действиям, а просто потому, что был смертельно испуган и не способен размышлять. В отделение!… Этого ему еще не хватало! В нынешней ситуации!… Жена!…

Мысль о жене в мгновение ока отрезвила его почти полностью. Он задержался и высвободил свое плечо, которое поддерживал милиционер. Тот не почувствовал ничего опасного в действиях Леся, потому что покорность Леся заставила его потерять бдительность. Он просто подумал, что Лесь хочет закурить или что-нибудь в том же роде…

Лесь не терял ни секунды. Он, как испуганный олень, бросился в сторону и помчался прямо вперед. Он бежал куда глаза глядят, не замечая, что бежит в направлении, противоположном его дому. Уже давно умолк за его спиной звук шагов милиционера, когда он остановился почти в Белянах, далеко от Мокотова, где он жил.

Прежде чем в половине третьего он добрался домой, он успел еще вспомнить, какое дело на него было возложено, успел выяснить, что билеты и деньги, которые были ему вручены, почти в целости и сохранности. Успел еще подумать, что может выслать билеты тото-лотко в воскресенье до двенадцати часов, и это более всего его утешило. Он двинулся к постели, полный впечатлений и почти счастливый…