— В лифте, — она закрыла лицо руками.

— Это уже не смешно! С Денисом вы познакомились в лифте, с Сажиным — тоже! Скажите еще, что он на нем спускался!

— Да, спускался!

— У них там гнездо, что ли? — мрачно пошутил Марк. — Все ваши женихи собираются где-то над вами. А потом вычисляют, когда вы подойдете к лифту и вызовете его?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Почему вы скрыли, что были знакомы с Сажиным? Разве не понимали, что теперь у нас есть все доказательства того, что убийство совершили вы?

— Нет!

— Как это — нет? Судите сами. Вы были знакомы с Сажиным. Он звонил вам, домогался, просил о встрече, так?

— Так. Но это еще не повод его убивать!

— Согласен. Тогда назовите причину, по которой вы это сделали.

— Я его не убивала! Но могу объяснить, почему я скрыла факт нашего знакомства. Поймите, я не могла сказать, что знаю его, потому что он был мертв! Я испугалась. Это же так очевидно!

— У вас с ним был роман?

— Нет. Не было никакого романа.

— Но в ресторане вы с ним были?

— Да не были мы с ним ни в каком ресторане!!! — заорала она.

Марк чувствовал: она что-то скрывает. Но как заставить ее рассказать правду? Как?

— Не были так не были. Сейчас вас проводят в камеру, и вы еще раз хорошенько все обдумайте. Но я должен предупредить — шансов выбраться из этой истории у вас уже практически не осталось. А вот вашу подружку Дину Плетневу, мне придется выпустить — за отсутствием улик. К тому же, в отличие от вас, она действительно не была знакома с господином Сажиным.

— Отпускайте. Она-то уж точно ни в чем не виновата.

И Светлана вновь замолчала. Замерла. Задумалась…

Ее увели. Марк позвонил домой. Никто не ответил. Тогда он позвонил на мобильный Рите. Та же история — длинные гудки. Она не хочет говорить с ним. Не хочет! Интересно было бы узнать, о чем она говорила с Валентиной Рысиной, когда пришла к ней якобы для того, чтобы договориться о сеансах? И надо же случиться такому совпадению: Мира просила ее написать портрет именно Рысиной.

Марк очнулся, поняв, что звонит телефон. Услышав голос жены, он облегченно вздохнул.

— Рита, я соскучился. Хочешь, я все брошу и приеду домой?

— Что с тобой, Марк? Откуда вдруг такое романтическое настроение? — усмехнулась холодновато на другом конце провода Рита.

— А ты не хочешь меня видеть?

— Марк… В отличие от тебя, я занимаюсь расследованием убийства, и у меня кое-что есть. Я к тебе заеду?

— Конечно, что за вопрос?!

Словно кто-то толкнул ее в спину: Мира сказала няне, что ей нужно срочно отлучиться. Она быстро оделась и поехала к Ларионову. Последние новости, касающиеся Светланы Рысиной, которые она узнала от Риты, потрясли ее. Мира поняла, что Светлане грозит тюрьма. Считая своим долгом предупредить Ларионова, она, даже не посоветовавшись с Ритой, поехала к нему.

— Мирочка? Проходи, рад тебя видеть.

На этот раз Ларионов был одет по-домашнему просто. Но его лицо было озабоченным. И появление Миры его явно не обрадовало.

— Сергей Витальевич, у меня для вас плохие новости.

— Что еще случилось? Не стойте на пороге, проходите. Кофе? Чай?

— Ни то ни другое.

Она прошла и рухнула в кресло.

— Выяснилось, что Светлана была знакома с Сажиным, это во-первых. А во-вторых, на пляже, где обнаружили труп Сажина, какие-то рыбаки нашли цепочку, принадлежащую Светлане! И оставила она ее там перед тем, как на пляже появились Марк с Ритой. Вы понимаете, что это значит?!

— Мирочка, ты хочешь сказать, что Света была на том месте до того, как они с подругой обнаружили труп?

— Выходит, что так. Или же цепочку подкинули. Но это уже версия Риты. Она просто обронила эту фразу, а я за нее уцепилась.

— Все плохо, я правильно понял? — Сергей Витальевич устало откинулся на спинку кресла и прикрыл ладонью лоб.

Мира осмотрелась. Что-то в самом начале, едва она переступила порог комнаты, обратило на себя ее внимание, но это — картинка ли, мысль, ассоциация — ускользнуло. И теперь, когда у нее появилась минута приглядеться к обстановке и понять, что же ее так заинтересовало, она бросила взгляд на стол. Вот оно! Яркое пестрое пятно. Где-то она уже видела эту ткань. Где? Кашне. Это шейный платок или кашне Ларионова. Но теперь в него было что-то завернуто. Что?

— Можно воды? — попросила она, Ларионов вскочил и направился в кухню.

Мира продолжала сидеть в кресле, не в силах сделать то, что хотела: подойти, развернуть платок и посмотреть, что же там такое. Она так и просидела в нерешительности, пока ей не принесли воду. Она сделала пару глотков и, оглянувшись поставить чашку с остатками воды на стол, нарочно перевернула ее и залила платок, судорожно схватила его и потянула. Платок сполз со шкатулки: черной, лакированной, расписанной тонким красно-сине-зеленым орнаментом. Шкатулка тоже сдвинулась с места, упала на пол, раскрылась, и из нее высыпались драгоценности. Женские украшения: кольца, браслеты, бусы, колье…

Мира в ужасе закрыла глаза. Что она наделала?!

— Сергей Витальевич! Простите, бога ради! Она бросилась подбирать украшения.

Но на Ларионова вся эта сцена не произвела абсолютно никакого впечатления. Словно упала только чашка с водой.

— Не переживай, Мира, подумаешь, цацки!

Она быстро уложила все горстями в шкатулку, прикрыла ее крышкой и поставила на стол, чувствуя себя настоящей преступницей. Все, она это сделала. Все, что задумала. Не мытьем, так катаньем. Вернее, мытьем. Помыла золото и брильянты.

— Все мокрое… Может, разложить, подсушить… Я не знаю, как это получилось…

— Это Валюша принесла, — он махнул рукой и отвернулся к окну. — Представляешь, так меня унизила! Сказала, что все это — для адвоката. То есть чтобы я взял это и достал денег для адвоката, чтобы нанять для Светы самого лучшего, словно у меня нет денег или я не побеспокоился бы и не нашел адвоката! И самое главное, что она это отлично знает.

— А я, кажется, догадываюсь, зачем она это сделала.

— Вот как? И зачем же? Ты ведь женщина, и она тоже.

— У нее просто от горя крыша едет. Она не знает, что творит. Она же мать, понимаете? Она уже не знает, что делать. И мне ее жаль. Если бы со мной такое случилось, я бы тоже все отдала, только бы спасти дочку.

— Ладно… Забудем. Все равно Светку мы отмажем, даже если она и виновата. Что-нибудь придумаем. Надо будет — судью подкупим! Думаешь, мне Валю не жалко? Я прошу ее позволить мне пожить с ней, побыть рядом, чтобы одна окончательно не свихнулась, но она говорит, что должна побыть одна — не хочет, чтобы ее кто-либо лицезрел в таком виде, ну не дура?! Для нее внешний вид — это очень важная вещь!