Но я все же встала, а потом и снова попятилась от самой себя, но меня тут же нагнали, а потом и вытащили из переднего кармана джинсов какой-то предмет. После тоненькая фигурка метнулась к двери, взлетела на крыльцо, а затем отперла дверь, сразу же включая свет и смотря на меня вопросительно.

- В дом зайди и спокойно все обсудим, – указала некогда моя рука на манящее тепло, и я только сейчас поняла, что замерзла как бездомная собака.

Подчинилась, но опасливо. И от своей копии держалась на приличном расстоянии, а потом разулась и вошла в светлое, просторное помещение, на поверку оказавшееся кухней-гостиной. Выдвинула стул, уселась на него и в нерешительности, но явно затравлено, посмотрела на…себя.

- Как это возможно? – пробормотала я, – Так просто не бывает. Ведь так?

Снова оглядела себя придирчиво и…окончательно впадая в истерику, зарыдала в голос. Навзрыд!

- Господи ты, Боже мой! – вскрикнул мой двойник, но я заплакала еще горше, не в силах смириться с теми мыслями, что мутным осадком кружились в моей голове.

- Нет! Это все не за правду! И я не сошла с ума! Всему есть логическое объяснение! О, пожалуйста, нет, – шмыгнула носом, на секунду успокоилась, а потом встала, увидев большое зеркало в пол.

Тут же подбежала к нему и, нерешительно заглядывая в его отражение только головой, всмотрелась в свое отражение.

А затем вновь ударилась в горькие слезы!

- Алёна, я прошу тебя успокойся! – совершенно спокойно, даже как-то отрешенно говорила я сама себе, сидя на кожаном диванчике, пока я же, в обличие Никиты Соболевского начинала драть на голове волосы.

В прямом смысле этого слова!

- Что со мной случилось? Почему я вижу то, что вижу? Мы живем в нормальном мире, в нем не существует единорогов, магии и Эдварда Каллена. Ясно? – снова закричала я и заплакала.

- Нет но…

- Никаких «но», – перебила я.

- Но, – снова услышала я свой голос, – по всей видимости, Алёна, мы как-то с тобой поменялись телами. В том озере. Только что…

Минута тишины и я, тяжело дыша, смотрю сама на себя, а потом начинаю глупо, совершенно истерически хихикать.

- Поменялись, говоришь? Телами?

- Угу, – кивает он, а потом нервно хрустит костяшками пальцев.

- Ты сам-то себя слышишь, идиот? Какой еще обмен телами? Мы с тобой не в Нарнии живем и не в чертовом Средиземье! У нас тут нет гребаной магии. Понятно тебе?

- Хорошо, нет так нет. Просто мы с тобой оба кукухой поехали, Аленка. Да? Так тебе легче осознать всю прелесть ситуации? – буквально зарычал Соболевский, будучи внутри моего тела.

- Да! Да, черт возьми! Легче!!! Так что, прямо сейчас вызываем медиков и пусть все переделывают обратно. Не знаю там что нужно сделать, может препараты какие, кровопускание, лоботомия…плевать, я согласна на все! – и тут же я оголтело зашарила по карманам джинсов в поиске своего телефона, но поняла, что это не мои карманы и телефона моего там тоже нет.

Ломанулась сама к себе, но вместо нужного мне гаджета получила только очередную лекцию.

- Княжина, очнись! Нас никто лечить не будет, а на всю оставшуюся жизнь запрут в лабораториях, где будут ставить опыты, пока мы с тобой от горя и тоски не задвинем ласты. Ты этого хочешь?

- Ну и что ты тогда предлагаешь? – снова схватилась я за волосы.

- Для начала, успокоиться. И еще переодеться, иначе мы оба простудимся, к чертям собачьим. Сумка с запасной чистой одеждой лежит вон там, в спальне.

- Ты не будешь переодевать мое тело! – тут же зарычала и ощетинилась я.

- Хорошо! Но тогда твое тело заболеет и помрет от двусторонней пневмонии, потому что я его тебе на зло лечить не буду, – решительно отчеканил он каждое слово.

- Ну и сволочь же ты, Соболевский! – откинула я голову к потолку и протяжно застонала.

- Пошли, переоденем нас, а потом успокоимся и вместе подумаем, как дальше быть и что делать, – кивнул он мне в сторону спальни.

- Что делать? Пока на ум приходит только одно – пойти и утопиться. Все!

- Иди, дверь вон там. А у меня топиться желания нет. Я замерз, устал и у меня болят уши от твоих воплей. А еще я получил психологическую травму. Рыдающий я – зрелище не для слабонервных, знаешь ли.

- Да пошел ты! – огрызнулась я.

- Ну вот я и пошел. Переодевать тебя!

- Не смей! – осадила я его тут же.

- Предложения? – повернулся он ко мне и развел руками.

- В темноте, – тут же выдавила я, хотя меня всю коробило от такой перспективы, – и вообще, я сама все сделаю. Ты просто стой там с закрытыми глазами и жди.

- Еще глупости сегодня будут?

- Соболевский, ты меня не провоцируй! Я так-то теперь сильнее.

- Ох, Господи, да пошли уже, у меня зуб на зуб не попадает.

Как итог, переодевали мы меня реально в темноте. Но даже не в этом была беда. Да, плевать, что пришлось снять абсолютно всю одежду, а потом водрузить на свое тело портки Соболевского. Но вот когда дело дошло до меня…мне же ведь тоже приходилось снимать с новой себя совершенно все тряпки, в том числе и трусы.

- Я отказываюсь трогать их руками, – процедила я, еле-еле сдерживая бурю своих чувств.

- Иди сюда, я помогу тебе, – а когда я подошла ближе, Соболевский продолжил, едко выдавая каждое свое слово, – сейчас я сниму с тебя трусишки, Аленка. М-м-м, какие мокренькие…

- Заткнись! – зарычала я, а он в голос захохотал, планомерно облачая меня в сухую одежду.

- Готово, Княжина. Теперь идем пить чай и разбираться, что же нам делать дальше.

Но пока кипел чайник, а потом и разгорался камин в углу комнаты, я, усевшаяся в кресло-качалку, начала безбожно клевать носом.

- Хрень какая-то, – пробурчала я, – у меня тут трагедия века приключилась, а мне вдруг спать приспичило. Вот дурная баба.

- Это откат, – спокойно выдал Соболевский, расставляя на подносе мясную нарезку, какие-то контейнеры с едой и две кружки дымящегося напитка.

- Это тихий ужас, – выдала я и снова скуксилась, разглядывая как мужиковато идет мое тело в мою сторону.

А уже в следующий момент в мою руку всунули термокружку с горячим чаем, явно пахнущий чебрецом. Правда, прежде чем сделать хотя бы глоточек, я пристально уставилась в огонь и задала самый главный вопрос:

- Какой у нас план?

- Ну…на какое-то время тебе придется забыть, что ты – это ты. А мне, что я – это я. Дальше, нужно понять, как себя вести, чтобы не загреметь в дурку. И последнее, необходимо понять, что с нами случилось, чтобы отыграть все назад.

- Последнее мне нравится больше всего, – кивнула я.