Они очень полезны как союзники в разрушении. И очень ненадежны в дальнейшем. Для реального переустройства мира они слишком слабы. Как ежики с выбритыми колючками.

Четвертая категория. Игроки. Они самолюбивы, тщеславны. Они вышли из глубинки, нередко из неблагополучных семей. Они всего добились сами. И это движение снизу вверх, или, как говорят они же, из грязи — в князи, не прошло для них безболезненно. На крутых подъемах они до мяса ободрали руки, бока и спины. Но более всего они изранили самолюбие. Эта их самая саднящая точка. И это их основной движитель. Результат, высота подъема им важнее последствий. Важнее того, чем они будут за это платить.

Чем все за это будут платить.

Таким был их вождь Ленин. Такими были другие их вожди. Таких руководителей они любят больше всего.

Их трудно использовать впрямую. Их сложно купить и почти невозможно запугать. Они фанатики. Но не образа жизни и не идеи. Они фанатики самих себя. Своей карьеры и своей борьбы.

Их невозможно принудить к чему-нибудь силовыми методами, но ими очень легко манипулировать исподволь. Их сила — вершина их слабости. Той, что они вынесли из своего прошлого.

На таких людей можно ставить.

— Но почему вы предлагаете ставить на трудноуправляемых и сложно прогнозируемых, если использовать вашу терминологию, «игроков», а не на «прагматиков», с которыми можно договориться?

— С «прагматиками» нельзя договориться. Они слишком себе и для себя на уме. Их можно использовать в качестве союзников вначале, но потом они непременно постараются использовать вас. И с гораздо большим наваром.

— Но их можно попытаться усмирить финансовыми выгодами. Их можно попытаться купить!

— Их невозможно купить.

— Купить, в конечном итоге, можно всех. По крайней мере политиков — точно. Если использовать не одни только деньги.

— Этих купить нельзя. Потому что нельзя предложить достойной цены. У них очень завышенные аппетиты. И они слишком хорошо умеют считать.

Больше, чем им может дать власть над таким государством, как то, которое они мечтают получить в свое единоличное пользование, им дать не может никто. Ни вы, ни я. Разве только Господь Бог. И то если очень сильно напряжется.

— Значит, наша опора…

— «Идеалисты».

Президент удивленно приподнял бровь.

— Процесс разрушения должны начать именно они. Они это сделают лучше всех остальных. И быстрее всех остальных. Потому что будут делать это самозабвенно. С верой в собственную миссию. Они будут разрушать, доказывая всем, но в первую очередь себе, что лишь проводят щадящий ремонт. Замену износившихся конструкций. Они смогут убедить в своей правоте всех. Им поверят. Им единственным только и поверят. И народ. И «традиционалисты».

А потом они неизбежно уберут оказавших им поддержку «традиционалистов». Потому что другого выхода у них не останется. Потому что два медведя в одной берлоге не уживаются, а, напротив, — грызутся насмерть. И их снова поддержат. Потому что они очень интеллигентны и симпатичны. И потому что они были инициаторами этой миссии. Их поддержат. А других бы не поддержали.

— А дальше?

— А дальше они исчерпают отпущенный им лимит доверия. Они совершат ошибки, которые им не простят. И они должны совершить эти ошибки! А если вдруг не совершат их сами, это поможем им сделать мы. Идеалистов легче, чем кого бы то ни было, подставлять под удар. Потому что они не умеют защищаться. Они не умеют отвечать на удар ударом.

— Наверное, вы правы. Обманывать должны те, которым верят.

— «Идеалисты» сделают то, что должны будут сделать. Они раскачают здание. И уйдут. А место займут другие.

— «Игроки»?

— Да, «игроки». Но и они придут не навсегда. А лишь на отпущенное им ходом истории время.

— Кто же придет за ними? Кто будет последним?

— Последним будет диктатор. Тот, который более всего устроит нас. Тот, который сможет держать эту страну в узде. И который не будет интересоваться, в чьих руках зажат ее дальний конец.

— Кто будет этим диктатором?

— Номер Семь. Или номер Шестнадцать. Или кто-то еще, кто выплывет на поднятой не без нашей помощи политической волне. Но в любом случае это должен быть человек, которого приведем к власти мы.

— Вы сказали мне о действующих лицах вашего сценария. Но вы ничего не сказали мне о происходящих в нем событиях.

— Развитие сюжета определяют персонажи.

— Персонажи известны. Вы сами распределили роли. Что они играют в отведенных мизансценах?

— Драму. Драму целого народа.

— А если подробнее?

— От начала — до конца?

— От начала — до конца!

— Акт первый. Разделение блока восточных союзников на самостоятельные государства.

Акт второй — воссоединение Германии.

Акт третий — борьба за независимость административных окраин. Создание целого ряда новых буферных государств. Территориальные, межнациональные и клановые распри.

Четвертый — развал экономики.

Пятый — конфликты с территориальными автономиями внутри страны.

Шестой…

— Вы рисуете коллапс. Нам не нужна страна, которая разваливается на мелкие государства, каждое из которых способно иметь атомное оружие и шантажировать друг друга и весь мир им. Нам не нужна победа такой ценой.

— Расчленяя целое на куски, не приходится удивляться, что края раны кровоточат.

— И все же, как можно сдержать процесс распада? Если вы умеете только разрушать, то зачем ваш сценарий?

— О полном разрушении речь не идет.

— Что его сдержит?

— Два диаметрально противоположных по отношению друг к другу рычага. Предложенная, если хотите, навязанная нами диктатура. И появившийся в стране класс средних собственников.

Первый будет удерживать в повиновении национальные территории и обуздывать преступный разгул. Второй — оказывать ему поддержку, потому что всякий здравомыслящий человек предпочтет жесткий порядок полному беспределу.

— Почему собственник будет поддерживать диктатора, если он по отношению к нему антагонистичен?

— Потому что ему есть что терять. Он получил то, чего у него не было раньше, — легальное богатство. Он вцепится в него всеми возможными силами. Но удержать он его сможет только в управляемом государстве. Пусть даже в управляемом одним только кнутом.

Средний класс — гарант равновесия.

Если мы создадим класс средних собственников и поставим во главе их подотчетного нам диктатора — мы получим зависимое государство. Зависимое от нас.

В этом и заключается наша главная стратегическая цель. Все остальное лишь тактика. Это и есть последний акт нашей пьесы.