— Лена, давай попро… — белый держался! И у него даже появилось какое-то предложение. Но поздно. Перебив его на полуслове, мое тело начало трансформироваться. Последнее, что осознала, — ветер сменил направление — и одежда клочками полетела в стороны.

Именно густой, завлекательный и такой мужской аромат белого волка, на мгновение окутавший полностью, стал для меня последней каплей. Всего на миг, задохнувшись от вспыхнувших в душе эмоций, я забылась. Зверю этого хватило.

Стоило волчице коснуться лапами земли, как она сорвалась вперед, гонимая единственным стремлением — каждой клеточкой тела прочувствовать такую долгожданную свободу, выплеснуть избыток энергии. И даже давление чужой воли не остановило, слишком мимолетным было ощущение ее присутствия. Словно сила зверя, вынужденно призванная человеком, стала роковым фактором. Ошибкой, предопределившей оборот. А спустя миг волчица услышала, как позади на четыре лапы приземлился уже волк!

И еще стремительнее побежала вперед, желая погони, игры и внимания самца.

Белый волк, вопреки намерениям самки, не был настроен на долгую брачную игру. В несколько длинных прыжков нагнав бурую, он начал напрыгивать и толкать ее. Притормаживать, замедляя бег.

Стоило самке сбавить темп, опасаясь быть сбитой с ног тяжелым волком, как белый перешел к активной части «ухаживаний». Терпение самца давно исчерпалось, время игр для него прошло. Слишком сильно давили инстинкты, беспокоили попытки человеческой половины перехватить контроль над сознанием и дурманил аромат удивительно желанной сейчас самки. Призывно порыкивая и прихватывая зубами холку бурой, волк искал возможность подступиться к волчице. Она же, хоть и перебирала нервно задними лапами, стараясь ускользнуть или уклониться от настойчивого внимания самца, но тоже возбужденно подрагивала всем телом и пыталась лизнуть белый мех, одобряя партнера.

Оба зверя жадно втягивали в себя воздух, пропитанный ароматами друг друга.

Инстинкты брали верх, подчиняя себе поведение и звериные порывы. Их потребность в объединении в естественном процессе вязки для продления рода была неодолимой. Никогда ранее ни белый волк, ни бурая волчица не стремились настолько к чему-либо. А сейчас… То ли мудрость природы вела их кратчайшим путем навстречу друг другу, то ли подсознательно сказывалось человеческое желание, только «ухаживания» самца не продлились и четверти часа.

Белый уверенно подмял под себя самку. И бурая, лишь иногда слегка глухо ворча и дергая хвостом, подчинилась, принимая такое долгожданное и необходимое ей сейчас внимание волка. В первый же день течки.

Природа…

Животных не мучили человеческие сомнения, не пугал страх будущего, не волновали стыд или сомнения. Лишь инстинктивные стремления и их воплощение, поглотившие все внимание волчьей пары. Поэтому слишком поздно была осознана приближающаяся опасность.

В какой-то момент самец тревожно вскинул морду, подрагивая ушами и втягивая в себя воздух. И тут же резко отскочил от самки, заставив ее испуганно припасть на задние лапы. Быстрый разворот вокруг своей оси, пока разум животного оценивал угрозу. И волк сорвался на бег, на инстинктивном уровне собственной волей принуждая юную самку бежать следом.

Быстро бежать! Немногим не лететь, стрелой устремившись вперед, к спасению. Путь назад был отрезан! Он таил опасность. Огромную! Нюх и чуткий слух сразу подсказали об этом зверю. И стоило преследователям понять, что их появление уже не тайна, как они тоже сорвались на бег, начиная погоню. Преследуя свою добычу. Волчью пару, что только что повязалась…

Если бы волком управляли лишь животные инстинкты, он бежал бы до полного изнеможения, надеясь уйти от погони. И заставлял бы самку следовать за собой, насколько хватило бы ее сил.

Но этот волк был разумен. И его человеческая составляющая сейчас, когда накал желания отпустил зверя, а угроза для него и его пары была реальной, возобладала. Разумом Добровольский понимал, что их окружают, что будут гнать к цели, в ловушку — к обрыву!

Пока сильные лапы отмеряли прыжок за прыжком, не позволяя преследователям приблизиться, человеческий разум отчаянно искал способ выбраться из западни. О том, как ее смогли подстроить на землях хранителей, он будет думать позже. Если выживет… Сейчас же единственно важным было спасти свою волчицу и себя.

Белый почувствовал, что бурая начала отставать. Ее сил для подобного спасительного забега было недостаточно. И это обстоятельство решило всё. Андрей, находящийся сейчас в теле волка, принял единственно верное, на его взгляд, решение — найти укрытие и принять бой!

Если у преследователей не получится окружить его, справиться будет сложнее. А там… время может сыграть в его пользу. Задрав морду, волк завыл, на бегу призывая помощь. Медведи обязаны отреагировать! Но надеяться — в полной мере — сейчас огромный белый волк мог лишь на себя.

И зверь, ведомый сознанием человека, повернул в сторону скальников, к той самой пещерке, где они с Еленой уже побывали. Его самка, судя по частому дыханию и потяжелевшей поступи, бежала уже на пределе своих сил. (И в этом ей не хватало опыта!) А в пещере у нее будет возможность укрыться за его спиной. Это увеличит возможность маневров и для волка, избавив от необходимости следить еще и за возможностью угрозы для нее.

Елена

Все происходящее последний час стало бесконечным ужасом, пропитанным ароматом множества хищников, животными рыками боли, визгами агонии и шумом боя. Глухие удары, клацанье волчьих клыков и жутковатый звук раздирающих плоть когтей.

Запахи рысей, росомах, крови, ярости, боли… Угнетающее ощущение угрозы, страха, смерти! Предчувствие конца не отпускало.

Все смешалось для меня в пугающей вакханалии боя. Боя не на жизнь, боя отчаянного и в чем-то предрешенного, боя страшного. Страшного в первую очередь железной решимостью белого волка — выстоять, выжить и защитить вопреки всему.

Одно это ощущение твердой решимости и мощи волка остановило бы многих. Но не тех, кто преследовал нас. У них была слишком четкая цель. Убить нас! Или кого-то из нас…

Эта решимость окружала зверя словно сгусток силы и… неуязвимости. Еще в конце нашего стремительного забега волчица ощутила перемену в белом самце. Он решился на отчаянный шаг. Остановиться и принять бой!

Но намерен был сделать это, самостоятельно выбрав место.

Поэтому и повернул к скалам, к той памятной для меня пещере. Хотя мысли о скверных ассоциациях, связанных с этим местом, в данный момент занимали меня в последнюю очередь. Поскольку перед реальной угрозой смерти все отступает.

А те, кто пришли за нами, своих намерений не скрывали. Как и не стеснялись в средствах.

«Целая армия! Огромная, страшная!..» — единственная мысль снова и снова билась в голове, пока я, в панике прижавшись к дальней от входа стене пещеры, вслушивалась в каждый звук боя, идущего снаружи, отчаянно надеясь…