предназначен для заболеваний, связанных с дыханием, такими как бронхит и простуда. — ученица аптекаря старательно записывала сказанное. Мистер Роберт не возражал. — Также, нужно верно отмерить количество, в противном случае, мы получим эффект, применяемый при недугах пищеварения. Следите за тем, чтобы растение, а именно, цветущая часть, была собрана в период полного его цветения, то есть, в конце второго и начале третьего месяца лета. Потому, я настоятельно советовал бы Вам запасаться не готовыми настоями, а непосредственно правильно засушенными ингредиентами, при температуре, в нашем случае, не превышающей тридцати пяти градусов. Строго следите за сроками хранения. К примеру, наша душица должна храниться в сухом помещении не более трёх лет. Особо строго! Понимаете, юная мисс?

— Понимаю, мистер Еллоу!

— Я совершенно уверен в Вашем ответственном поведении, но обязан был сделать акцент на данной проблеме. Несоблюдение, установленных плачевным опытным путём, сроков хранения любого ингредиента может привести к весьма печальным последствиям не только в еде, но тем более, в лекарствах.

— Я понимаю, мистер Еллоу. — повторила Ингрид.

— Рад это слышать. В таком случае, перейдёмте к приготовлению. Измельчённой травы душицы — две мерные ложки под номером пять, — он продемонстрировал связку деревянных ложечек, словно матрёшка, прячущихся малых в большие. — Обязательно проверьте на весах, должно выйти шесть ваммов. Заливаем стаканом ещё кипящей воды. Используем стакан под номером семь, поскольку он приведён для аптекарей в стандарт, как общепринятая мера, объёмом не превышающая две сотни милливитров. Если же Вы пожелаете наполнить его всклень, объём составит двести пятьдесят милливитров. Записали? Настаиваем пятнадцать минут, после чего настой необходимо процедить, дабы он не горчил и выдержал должную крепость. Далее…

Ингрид не упускала ничего из сказанного, потому, мистер Еллоу даже позволили ей отмерить тридцать ваммов зверобоя для приготовления его свежего настоя.

— Будьте осторожны, юная мисс, поскольку траву зверобоя нельзя применять при высоком кровяном давлении, благо, что мисс Винслоу им не страдает. Кроме того, до приготовления любого лекарства, семейный доктор должен дать заключение о том, что молодая леди не ждёт малыша. Особенно, когда мы решаем, применять ли такие травы, как, к примеру, душица, зверобой и, конечно же, мята.

Когда лекарство было готово, мистер Еллоу, не скрывая своей радости по случаю обретения способного ученика, подытожил:

— Похвально, мисс Кук! Уверен, из Вас выйдет талантливый аптекарь!

— Спасибо, мистер Еллоу!

— И помните, юная мисс, что врач ответственен за назначенное лекарство, аптекарь за отпущенное, пациент же за его приём.

Ингрид, от всего сердца поблагодарив мистера Еллоу, и пожелав здоровья миссис Гвинет и новорожденному Гарри-А́ртуру, попрощалась с добрым наставником, ровно в пять часов выйдя на улицу.

По предстоящему на вечер поводу Ингрид надела свою самую любимую небесно-голубую блузку. Не очень хорошо сочетающуюся с зелёным пиджаком, на два размера больше девочки, который на её плечи возложил Киан Грин:

— Когда будем проходить возле парадного приёмного, не произносите ни слова. — предупредил маг, — Если он спросит, Ваше ли имя Эндрю Уильямс, молча кивните.

— Зачем же? — недоумевала Ингрид.

— Библиотека располагается в главном здании, куда, как Вы знаете, можно попасть исключительно по особому приглашению или по решению судьи. Студенты же могут пройти в библиотеку без затруднений, — поправив воротник и лацканы одолженного девочке пиджака, чародей нагнулся, дабы посмотреть ей в глаза: — Ничего не бойтесь, просто держитесь рядом. И постарайтесь не совершать быстрых движений, чтобы не развеять мираж раньше времени.

— А если я Вас подведу? — волновалась малышка.

— Уверяю, ничего существенно страшного не последует. Однако, в таком случае, нам придётся искать новый способ, дабы Вы имели возможность прочесть все те книги, что, без сомнения, Вас бы заинтересовали. — изумрудный взгляд был наполнен успокоением. Потому, и девочка произнесла уже более спокойно:

— Вас не накажут?

— Я рад, что Вы обо мне беспокоитесь, но сегодня в том нет необходимости. Доверьтесь мне. — чародей трижды хлопнул по плечу спутницу: — Руки́ не предлагаю, мистер Уильямс. Идите рядом, и постарайтесь выполнить то, о чём я говорил. — он протянул документ, выписанный на имя студента кафедры магических оккультных практик, Эндрю Уильямса.

— Но, ведь, как можно спутать меня с мистером Уильямсом? Я же девочка… — заранее испугалась провала Ингрид.

— И к тому же очень красивая, — засмеялся Киан. — Из всех магический практик я предпочитаю миражи. Для видящего, иллюзия — чистая правда, а значит, если все уверены, в том, что магии нет, тогда не нужно писать отчётов. Не стоит беспокоиться, я более чем уверен в своём магическом мастерстве, потому советую Вам не передумать, чтобы не упустить прекрасную возможность. Однако, притом, я не могу настаивать.

Немного помедлив, девочка опустила голову и аккуратно взяла чародея за манжет рукава:

— Большое Вам спасибо!

— Тогда, идёмте. — маг двинулся вверх по аллее.

Ингрид шла за Кианом по пятам, стараясь оставаться невидимой за его спиной, вместе с тем, не отставая ни на половину шага. Конечно, имея очевидную разницу в росте, сохранять близкую дистанцию при быстром шаге оказалось сложно, но медлить было нельзя, и даже наоборот, как объяснил чародей, им обоим нужно продемонстрировать крайнюю занятость и спешку, поскольку для окружающих они — студенты класса чародеев: мистер Грин и мистер Уильямс.

Уже на лестнице, ведущей к главным дверям центрального здания, Киан коротко предупредил:

— Внутри всякое неодобренное заклятье скоро рассеивается. Но не переживайте, я с Вами.

Ингрид хотела было сказать, что, в таком случае, лучшим решением стало бы и вовсе вернуться назад, но маг, преодолевая за раз по две ступени, уже стоял наверху.

Совершенно естественно, как и всякий раз, сквайр Грин подошёл к посту проверяющего, стоящего у входа в ратушу, возле которого с парадным приёмным беседовал высокий брюнет, жалующийся на недомогание, ранее уже встречавшийся Ингрид в аптеке.

— …Ох, мистер Филипп, — отвечал брюнету седовласый старик в фуражке и красном кителе проверяющего, с белыми кантами и тремя полосками тесьмы на манжетах, яркими пуговицами на груди и чёрными, отутюженными до острых стрелок брюками, подобно швейцару именитого заведения, — я и сам мучаюсь спиной. Как видите, работа у меня стоячая. Бывает, повернусь хотя бы на четверть оборота неверно, и уже на следующее утро не могу подняться с постели без помощи моей дорогой и надёжной Августы.

— У Вас есть милая подруга, мистер Бишоп, — нашёл новую причину для жалобы молодой мужчина. — А мне, крайним образом, и подняться невозможно! Простите за столь личные подробности, но жизнь одинокого мужчины плоха во всём.

— Впрочем, как и женатого, — махнул рукой парадный приёмный. — Во всём можно определить себе как радость, так и горе. А, ежели так, то мы сами творцы своего счастья. Я с моей Августой за сорок один