– ?!!!

Маша секунду молчала, набирая обороты, разогревая двигатель, потом бросилась на шею Елизавете с восторженным повизгиванием и едва не задушила подругу.

– Лиза, ты чудо! Ты прелесть! Какая же ты необыкновенная! Я думала, эти несчастные твари обречены умереть в нашем дурдоме. Спасибо! Спасибо!! Спасибо!!! Я тебя обожаю, Лизочка!

Вот это было правильной реакцией!

– Лиза, я перед тобой в долгу.

– Что за глупости!

– Да ты не представляешь! Два кота в придачу к трем головорезам! Во-первых, я переживала за их психическое здоровье – котов, конечно, а не головорезов. Ведь их купали в унитазе, и кормили кашей с ложки, и пеленали, и оказывали первую медицинскую помощь – искусственное дыхание, электрошок… Ты понимаешь?!

– О боже!

– Во-вторых, эти страдальцы постоянно под ногами! Они везде. Я всегда на них наступаю. Как будто их не двое, а сотня. И всегда ищут моей защиты, прыгая на меня с разбега. Смотри!

Действительно, на плече у Маши сияли красные параллельные полосы от когтистой лапы.

– Слушай, а почему так тихо? – заметила вдруг Лиза.

Маша таинственно кивнула в сторону детской.

– У меня новая нянька! – горячо прошептала она. – Митя!

– Парень! – тоже шепотом восхитилась Лиза.

– Да! Фантастика!

– Что, такой красивый?

– Да при чем тут это! Я не о том. С детьми справляется одной левой. И даже не рукой.

– Ногой?! – изумилась Лиза.

– Бровью!!! Моргнет глазом, и они за ним, как гусята за гусыней. И гуляют, гуляют, гуляют. По восемь часов в день. Ведь это очень полезно для здоровья, правда? Уже второй день тишина. Я не отхожу от компьютера.

Девочки уединились в гостиной.

– Оно и видно, – скептически хмыкнула Лиза. – Ты в зеркало когда смотрела последний раз? У тебя глаза рыдающего кролика.

– Серьезно? Так это не от компьютера, – вздохнула Маша. – Да, я рыдала. Страстно и горько, как изнасилованная итальянка. Илья меня бросил.

– Бросил! – закричала Лиза. – Не может быть!

– Не ночует дома. У друга окопался, негодяй. Ну и ладно!

– Не говори так, Маша! Он отец, как-никак!

– Ну и что! Три дня не видел детей, и нормально. Сердце не болит. Только свекровь сюда засылает, как Штирлица, с проверками и ценными указаниями.

– Он вернется, и вы помиритесь.

– Не вернется. Я так на него наорала! Как милицейская сирена.

– Ты?

– Я. Сорвалась. И он ушел, наотмашь избив косяк дверью. Скотина полинезийская, как говорит его друг.

– Вовсе не скотина, и никакая не полинезийская. Твой Илья – прекрасный парень. Просто у вас кризис.

– Ты всегда его защищаешь. Хотя практически с ним незнакома.

– Потому что он нужен твоим детям. И тебе тоже.

– Да, – вдруг всхлипнула Маша, – я свихнусь от амбивалентности!

Лиза сделала максимально огромные глаза. С такими глазами – прямая дорога в рекламный клип про водостойкую тушь для ресниц. Лиза знала, что можно свихнуться от счастья, от любви, от горя, но что значит…

– И люблю его, и убить готова, – пояснила Маша. – Соскучила-а-ась! А он даже не звонит!

– Знаешь, а мне не звонит тот… Ну, я тебе рассказывала…

– Александр?

– Угу. Ты не знаешь почему?

– Вот уж точно не знаю, Лиза! Как можно тебя игнорировать! Ты ведь ангел!

– Правда?

– Да. Ты ангел, это однозначно. И внешне, и внутренне. Я удивляюсь, как тебе удается прятать крылышки под футболкой. А у тебя есть его телефон?

– Нет.

– А фамилию знаешь?

– Да.

– Давай я посмотрю на диске. И ты позвонишь. Говори фамилию.

– Нет! Я не хочу ему звонить!

– Но почему?

– Ни за что! – яростно засопротивлялась Лиза. – Нельзя делать первый шаг! Стоит только проявить интерес, и тебя сразу спишут в неликвидный остаток.

– Ты серьезно так думаешь?

– Я прочитала в «Космополитене».

– «Космополитен» точно бы так не написал. Наоборот – они бы посоветовали взять быка за рога.

– Да, – вздохнула Лиза. – Но я не буду ему звонить первой. Пусть сам позвонит!

– Возможно, это единственное правильное решение. Да, точно. Лучше подождать, пока сам позвонит. И гордо ответить, что занята. Эти мужчины – как ослы. Всем нужна морковка на веревочке. Только тогда они идут в нужном направлении. Я тоже не буду звонить Илье. Сам приползет. Как раненый мамонт. Оставляя траншею на асфальте в метр глубиной.

– А вот ты-то как раз могла бы позвонить! Эх, Маша. Где котята? Давай тащи, у меня тут сумка.

К поискам Микрочипа и Мегабайта активно подключился весь питомник во главе с Дмитрием. Котята, уже не питавшие надежд на лучшую долю, видно, решили, что их понесут топить, и бесследно растворились в пучине бардака и хаоса. Броуновское движение, к счастью без жертв и разрушений, приостановилось через полчаса, когда беглецы были изъяты из комода и упакованы в Лизину сумку.

…Еще несколько минут разговора, и девушки бы обнаружили, что друг, предоставивший приют беглому Здоровякину, и объект горячечных вздохов Лизы – одно и то же лицо. Но этого не произошло.

По настоятельной просьбе мамы Лиза надела вечернее платье – снизу длинное, сверху – на тонких бретельках, в середине – сверкающее и полупрозрачное. Купленное в Париже. Последнее обстоятельство, отчетливо акцентированное в Лизином сознании, весило больше, чем все видимые глазом достоинства наряда – искусный крой, необычная ткань, тонкая отделка. Платье было куплено в Париже, на бульваре Монтань, и, даже если бы из него торчали во все стороны нитки, висела мешковина и топорщились куски брезента, – все равно Лиза чувствовала бы себя в нем королевой.

– Ах, как ты хороша, – ворковала Алина Владимировна. Она тоже предельно оголилась, но сейчас прятала наготу под шелковым шарфом. – Наш бизнесмен упадет!

Таксист (Руслан прислал к восьми часам такси) спиной горячо подтвердил, что бизнесмен, несомненно, упадет. Хорошо, если не с лестницы. Как спелая груша сорвется он с ветки, увидев божественное создание с голыми плечами, голыми руками, практически голой грудью и одной голой ногой, выставленной в разрез. А тут подоспеет Алина Владимировна, менее юная, но не менее голая, и бизнесмен вовсе забьется в судорогах безумного восторга.

– Конечно упадет, – скуксилась Лиза, словно съела тарантула. – Он от всего готов упасть. Он такой впечатлительный!

– Просто он от тебя без ума.