Влад подергал замок – закрыт. Как же так, внутри человек, а замок закрыт?..

– Эй, есть там кто нибудь? – Его голос скатился вниз по вырисовывающимся за полуоткрытой дверью ступенькам, ударился о старые стены и потревоженным эхом вернулся обратно.

Никого. Можно уходить, но Влад уже точно решил, что никуда не пойдет, пока хоть одним глазком не взглянет на то, что прячется там, в подземелье. От удара камнем замок сердито скрипнул, а решетка вздрогнула и застонала. Еще пара ударов – и дело сделано, путь свободен. Влад отбросил камень, с замиранием сердца толкнул полусгнившую дверь…

…Кажется, по завещанию все было говорено переговорено, а Юлька с Жуаном продолжали засыпать нотариуса вопросами «практического характера». Самого же Влада интересовали более чем странные условия завещания. Его не покидало ощущение, что деньги – это приманка, а городскому сумасшедшему господину Поклонскому зачем то требуется удержать их в доме на шесть ночей. Почему именно на шесть? Есть ли в этом какой то скрытый смысл или это всего лишь странности выжившего из ума старика? Кстати, и подбор наследников куда как странный: городской голова, рок музыкант и… Влад бросил быстрый взгляд на Савельеву. Интересно, где была она все эти годы, кем стала.

Она и вправду изменилась до неузнаваемости. От прежней Варьки ничего не осталось. Исчезла подростковая угловатость. Волосы из темно русых сделались угольно черными. И глазюки эти зеленые. Разве у нее были зеленые глаза? Влад сосредоточился, вспоминая. Нет, он точно помнил, что глаза были светло карими. Значит, цветные контактные линзы. А над личиком, скорее всего, поработал пластический хирург. Эти высокие азиатские скулы, и линия подбородка, и изгиб губ, чувственный и надменный одновременно, – не было этого раньше, не было.

В бок уперлось что то острое, Влад не сразу понял, что это локоть Дарины.

– Что ты на нее уставился?

– На кого?

– На эту, черную.

– Дорогая, тебе показалось.

Ох, зря он взял с собой Дарину. Мучайся теперь с ней почти неделю. Влад уже точно решил, что останется. Во первых, триста тысяч «зеленых» на дороге не валяются, во вторых, на Чертовом озере можно славно отдохнуть, ну и, в третьих, любопытно посмотреть на старый дом. Да что там посмотреть – пожить!

Влад снова глянул на Савельеву. Похоже, известие, что придется провести шесть дней под крышей дома у Чертова озера, ее не слишком обрадовало. Может, откажется?

– Господа, вы принимаете условия завещания? – Нотариус обвел их компанию вопросительным взглядом.

– Мы согласны, – сказала вместо Жуана Юлька.

– Согласен, – кивнул Влад.

– А вы, Варвара Александровна?

Чувствовалось, что она колеблется: пальцы нервно подрагивают, над верхней губой блестят бисеринки пота, а за нагло зелеными линзами прячется неуверенность.

– Я принимаю условия, – решилась таки, вздернула подбородок, с вызовом посмотрела на Влада. Можно подумать, это он устанавливал правила игры. Да будь его воля, он бы с ней не то что под одной крышей жить не стал, он бы…

Сформулировать до конца эту мстительную и не слишком литературную мысль Владу не дал нотариус, который неожиданно громко хлопнул ладонями по столу так, что заскучавшая было Дарина испуганно вздрогнула, и торжественно объявил:

– В таком случае, господа, остается лишь соблюсти формальности. Прошу вас расписаться вот здесь, здесь и здесь, – он поочередно ткнул ручкой в разложенные на столе бумажки.

Жуан с кряхтением достал из нагрудного кармана претенциозный «Паркер», полюбовался золотым пером, размашисто расписался и протянул ручку Владу.

– После дамы, – усмехнулся тот.

Из под длинной челки блеснули зеленые молнии, Савельева забрала у Жуана ручку, после секундного колебания поставила свои подписи и, не глядя, протянула ручку Владу. Не то чтобы он сделал это специально, просто как то так случайно получилось, что его рука коснулась ее пальцев. Несмотря на жару, пальцы были холодными, если не сказать ледяными. Она незамедлительно отдернула руку, зыркнула на него со смесью злости и удивления. Тоже еще принцесса, дотронуться до нее нельзя. Влад усмехнулся, подписал документы, вернул «Паркер» Жуану.

– Ну а теперь самое приятное! – Из стоящего в углу сейфа нотариус извлек три длинных бархатных футляра, положил их на стол.

– Что это? – Глаза Сивцовой зажглись жадным огнем.

– Это ключи от вашего нового дома, – сказал нотариус и с легким сожалением отодвинул от себя футляры. – Прошу вас, господа!

– Звучит, как «ключи от города», – усмехнулся Жуан, заграбастал один из футляров и тут же открыл.

На стол с тихим звоном упал ключ. Все без исключения подались вперед и с интересом уставились на эту диковину. Ключ и в самом деле был необычный: массивный, вычурный, сделанный из желтого металла, очень похожего на золото. Но приковывало внимание не это, а отделка ключа. Его нерабочая часть оказалась выполнена в виде остроухой кошачьей мордочки с зелеными камнями вместо глаз. Где то он уже такое видел…

– Какая милая вещица. – Юлька положила ключ на ладонь.

– Ключи выполнены по старинным эскизам, – сообщил нотариус. – Можно сказать, эксклюзивная вещь.

Влад открыл свой футляр и в ту же секунду вспомнил, где видел этот эксклюзив. Одного взгляда на Савельеву хватило, чтобы убедиться в своей правоте. Из за целомудренного выреза блузки было невозможно разглядеть, что надето на Вариной шее, но по тому, как ее рука дернулась к шее, стало ясно – медальон в виде кошачьей мордочки там, под блузкой. Да и сама Савельева изменилась в лице: под глазами залегли тени, загар сменила мертвенная бледность, дыхание сбилось. Он до сих пор помнил, что означает эта бледность и сбившееся дыхание. Казалось, за тринадцать лет должен был забыть, а вот не забыл. Так начинается приступ астмы…

– Варвара Александровна, вам плохо? – Оказывается, не он один такой наблюдательный, нотариус вон тоже заметил.

Савельева отрицательно мотнула головой:

– Все в порядке. Просто очень жарко.

– Так вот выпейте! – Нотариус плеснул в стакан воды из графина, протянул ей.

– Спасибо, – Савельева залпом осушила стакан.

– Что, Варвара, мучают дурные воспоминания? – Сивцова сочувственно улыбалась. – Я понимаю, после того, что случилось, будет тяжело возвращаться в старый дом.

– Не волнуйся, Юлия. – Савельева аккуратно поставила стакан на стол. – Мне уже лучше. К тому же в старом доме я буду не одна, а в компании Дмитрия Петровича и Владислава Сергеевича. Думаю, они не оставят девушку в беде.

Кажется, ей и в самом деле полегчало. Во всяком случае, от нездоровой бледности не осталось и следа, а на скулах зажегся яркий румянец. Да и язвительность говорила о том, что пациент скорее жив, чем мертв.