Ничего, ничего, все будет нормально, нормально все будет… Почему, почему я не рассказала ей все тогда, в первый раз? Тогда ведь тоже боялась. Нет, тогда не так сильно боялась. Тогда надеялась, что со мной это не связано никак, что это по другому поводу… Всегда надеешься до последнего, всегда стремишься что-то выгадать, а потом все поворачивается так, что выгадывать приходится уже только одно, самое дорогое: собственную жизнь.

И вот теперь по-настоящему страшно. Потому что теперь появился он. И ясно, что ко мне это имеет самое прямое отношение. И жизнь уже под угрозой, и уже очень явственно понимаешь, что она-то и есть у тебя самое дорогое, а не все то, ради чего пускалась в авантюры, не то, ради чего грешила, а только она — жизнь. Так, нужно, наверное, еще выпить, а то нервы совсем сдадут.

И так вон уже люди смотрят. Все смотрят, со всех сторон. Что им от меня нужно?

Спокойно, спокойно, ничего им не нужно и никто на меня не смотрит. Это все нервы плюс алкоголь. Может, не стоило пить? Нет, если не выпить, то вообще можно сойти с ума. Ладно, здесь по крайней мере мне бояться нечего, здесь я в безопасности, здесь люди… А что, если не уходить отсюда никуда? Просто заявить: а я никуда отсюда не пойду! Вот не пойду, и все! Здесь меня никто не тронет.

Ой, глупости какие, ну какие же глупости! С ума уже действительно схожу от страха. Нужно просто поскорее все рассказать, тогда будет легче, тогда уже не будешь одна, тогда не будет страшно. Скорее бы все это закончилось, скорее бы…

Ну что он так на меня смотрит подозрительно? Так смотрит, словно преступницей считает. А я — какая я преступница? Я ничего не сделала, я не хотела, я думала, что…

А что я думала? Разве я не знала, нет? Знала, конечно. Но что я могла сделать? Я же не могла предотвратить, не могла переубедить, а если бы не согласилась, то… Ну что вы на меня так смотрите, я правду говорю, я не хотела! Не смотрите на меня так! Нет, это невыносимо, лучше уйти отсюда сейчас и вернуться потом. Потом, я вернусь потом, все равно зря сижу, ведь ее нет здесь и, скорее всего, не будет… Я вернусь…

* * *

Возвращение в Тарасов ознаменовалось известием, и оно явно не улучшило мое настроение. Едва я успела приехать к себе домой, раздеться и пройти в ванную, как мой мобильник затрещал своей обычной неугомонной трелью. Нажав на кнопку, я услышала голос Мельникова.

— Я сейчас тебе сообщу кое-что интересное, — как-то хмуро поведал подполковник, из чего я сделала вывод, что это «интересное» явно из разряда неприятного, и приготовилась. Я уже привыкла, что подполковник в последнее время является поставщиком исключительно неприятных новостей.

— Мало нам было одного самарского трупа, как тут еще один нарисовался…

— Кто? — коротко спросила я, поскольку Андрей умолк.

— Убили некую Анжелу Байкалову, бывшего секретаря-референта фирмы «Волжская корона», — со вздохом сообщил Мельников.

— Господи! — только и выдохнула я и, не став задавать уточняющих вопросов по телефону, сказала: — Я сейчас приеду к тебе. Ты у себя?

— Да, — ответил Мельников, и я тут же направилась в сторону УВД.

По дороге я старалась не думать о только что полученной информации, чтобы не ломать впустую голову. Пока что нельзя было сделать никаких правильных выводов, пока еще ничего не известно, кроме самого факта смерти Анжелы. Ожидание чего-то подобного жило во мне последнее время, ощущение, что что-то должно случиться, не покидало меня с момента, когда Семен Абрамович Борисевич сообщил мне, что Анжела Байкалова приходила в ресторан и находилась в невротическом состоянии. Посмотрим теперь, что добавит Мельников…

Подполковник хмуро кивнул мне на стул и предложил кофе, от которого я не стала отказываться. Я вообще не успела даже дух перевести с дороги и с удовольствием поела бы чего-нибудь, но заикаться об этом Мельникову сочла неудобным.

— Итак, убита Байкалова, — повторил Андрей Александрович, держа в руках тоненькую папку. — Застрелена из пистолета. Найдена сегодня утром. Смерть наступила предположительно вчера вечером, около десяти часов. По утверждению экспертов, убита она была в том самом месте, где ее и нашли, то есть тело не перемещали. Выстрел в затылок…

— Она приходила ко мне, — проговорила я, выслушав Мельникова. — Я не успела тебе сказать, потому что тут ты мне выложил новости о Калиниченко, и они заслонили этот эпизод.

— Вот как? — удивился полковник. — Значит, она уже давно в Тарасове? Когда это было?

— Перед моим отъездом, — сообщила я. — Она искала меня в ресторане «Нирвана», после чего, по словам Борисевича, ушла, словно чего-то испугавшись.

— Его, наверное, и испугалась, — хмыкнул Мельников.

— По-моему, сейчас нам совсем не до шуток, — устало заметила я, и подполковник тут же посерьезнел и погрустнел.

— Да, — вздохнул он. — Второй висяк на нас. Блин, как назло! Сидела себе эта Байкалова в Самаре — и никому не мешала. Стоило только приехать в Тарасов — на тебе! Замочили! И чего ее в Самаре не замочили? Самарские менты бы и раскрывали, а так мы должны.

— Почему она сюда приехала? — с нажимом спросила я, бросая на Мельникова укоризненный взгляд. — Меня больше всего интересует сейчас это!

— Ну, матушка, теперь узнать это будет весьма затруднительно, — протянул Мельников.

— Я думаю, что если бы мы знали ответ на этот вопрос, то гораздо легче вычислили бы, кто ее убил. Кстати, ты не думаешь, что ее убийство напрямую связано со смертью Перфильева?

— Вывод такой действительно напрашивается, — согласился подполковник. — Но ведь киллера Калиниченко, который убил Перфильева, самого нет в живых. Значит, ее убил кто-то другой.

— Логично, — усмехнулась я. — Но кто? Голубков? Именно его ты считал заказчиком смерти Перфильева. А Калиниченко — исполнителем. Получается, что Голубков, оставшись без киллера, убил Анжелу Байкалову сам? А кто тогда убил Калиниченко? Ты же считал, что сам заказчик, чтобы замести следы. Но зачем он его убивал, если ему нужна была смерть еще и Байкаловой? Вот убил бы ее Калиниченко, тогда можно и его, что называется, в расход пускать.

— Ты, как всегда, рассуждаешь очень правильно, — польстил мне Мельников.

— Да что толку-то! — отмахнулась я. — Все равно ничего не ясно. Что-то не пойму я ничего. Как ни печально в этом признаваться, в голове полная каша.

— И у меня тоже, — вздохнул Андрей.

— Давай попробуем все сопоставить, — задумчиво произнесла я.

— Давай, — печально согласился подполковник.

— Итак, вначале убили Сергея Перфильева. Затем — киллера, который его убил. Потом — Анжелу Байкалову, которая работала вместе с Перфильевым. Хотя даже не так! — поправилась я. — Началось все не с этого, началось с исчезновения Артема Березникова, директора фирмы «Волжская корона». И вместе с ним — исчезновения крупной суммы денег. И единственное, что я пока могу предположить, что именно из-за этих денег и совершаются преступления.