Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красота – это проявление свободы, это один из способов, каким мы ее чувствуем. Свободное не может не быть красивым, так же как и красивое – свободным. Есть два вида красоты – естественная, присущая природному, и искусственная, присущая творениям человека. Но какой бы ни была красота, какой бы она ни казалась субьективной – красота обьективна, как и стоящая за ней свобода. И так же парадоксальна, ведь при этом она требует собственного вкуса, собственного взгляда на мир.
Через естественную красоту мы «видим» свободу вокруг нас, видим ее плоды – полет птицы, бег лошади или, скажем, краски заката. Природная красота не просто отвлекает от практичности. Она вдохновляет и будит воображение, она как бы зовет освободиться от привычных тягот, зовет познать мир, оценить его совершенство и возвыситься до него. Также и красота сильного человека – благородство, мужество, независимость. Интересно, что даже на примитивном уровне наши желания часто манят нас чем-то красивым. Скажем, если человека в пустыне мучает жажда, то мираж рисуется ему не просто соблазнительным, но и восхитительным. Свобода, которая кроется за нашей мечтой, придает ей красоту.
То же самое в искусстве. Когда художник или писатель изображает жизнь и людей, задача красоты в том, чтобы помочь нам прочувствовать и переосмыслить действительность, увидеть нечто новое и освободиться, осознав то, что мешает или то, к чему надо стремиться. Искусственная красота питает наш дух свободы, зовет к победе над действительностью. Если же мыслить красоту творения как идеал, совершенство, как отсутствие изьянов, то свобода – очевидный эквивалент красоты. Свободное правильно, а правильное не надо менять, в нем нет недостатков.
Значит ли сказанное, что в красоте совсем нет пользы? Давайте подумаем. Смысл красоты в том, чтобы подняться над пользой, переступить ее. Но зачем? Чтобы творить – не ограничивать себя имеющимся, а искать что-то новое. Чем выше по пирамиде мы поднимается, тем меньше практической пользы в результатах, но тем больше в них красоты. Если практическая польза дает нам краткий миг свободы сразу, красота ведет нас в будущее – красиво все, что обещает свободу, зовет трудиться ради нее. И этот труд рано или поздно принесет пользу. А значит можно сказать, что красота – это будущая польза, причем польза для всех.
Вы спросите – но в чем же тогда этакая польза музыки, например? Да, создание нематериальных ценностей кажется занятием бесполезным, бессмысленным, но на самом деле культурная оболочка – это фактор укрепляющий этику коллектива. Искусство формирует идею человеческой общности, порождает чувства причастности и единства, вызывает желание сохранить и преумножить общие культурные ценности, наполняет высоким смыслом коллективную идентичность. Согласитесь, что это куда важнее преходящих материальных благ! Иногда бывает трудно найти компромисс между пользой и красотой. Иногда кажется, что есть полезные, но некрасивые вещи, и есть красивые, но бесполезные. Однако, как показывает та же практика, польза от безобразных вещей бывает недолгой. С другой стороны, красивые безделушки не только приносят радость, но и наполняют собой культурную оболочку, скрепляют единое смысловое пространство. Через красоту, через собственный вкус, люди ищут и находят то общее, что сближает их – ведь красота притягивает. Так искусство, даже то что кажется «чистым» и «бесполезным», оказывается общественным механизмом способствующим свободе.
Свободный человек не может обойтись без красоты. Он никогда не удовлетворяется одной практической пользой, он всегда старается сделать красиво. Посредством творчества он выражает себя, свою оригинальность, уникальность личности, свою свободу. Красота результата – это своего рода личная подпись человека, свидетельство его существования не как биологического обьекта, гомо-сапиенса, а как творца.
И все же – почему свобода использует красоту в качестве магнита для творчества? Разве не достаточно таких вещей как добро или общее благо? Разве люди не могут менять мир к лучшему, полагаясь только на них? Трудно сказать. У человека нет способности напрямую усматривать добро или общее благо, так же как нет способности непосредственно чувствовать свободу. Все это остается на уровне интуиции, догадок, прозрений. Наше чувство свободы слишком смутно, мы гораздо увереннее чувствуем ее противоположность – мы ищем добро отталкиваясь от зла, мы стремимся к общему благу отрицая эгоизм, мы идем к свободе преодолевая насилие. Красота – то, вероятно единственное, проявление свободы, которое мы ощущаем непосредственно. Хотя, конечно, не менее остро мы чувствуем и противоположность красоты – пошлость, безвкусицу, уродливость.
То, что красота – средство для свободы, видно из того факта, что красота, побуждая к творчеству, не может однако служить его результатом. Не существует «чистой» красоты и, соответственно, мы не можем полагаться на нее, использовать, применять для чего-то. Так, красота теории не может выступать фактором ее правильности, а красота технического решения еще не гарантирует его успешной применимости. Красота неформализуема, не существует методов увязки красоты ни с истиной, ни с чем-либо еще. Между тем, истина, как и любой правильный творческий результат, не может не быть красивой.
Существует соблазн мыслить пользу и красоту как качества, или атрибуты, соответственно, средств и целей. Однако так же как красота не может служить целью, средство не может олицетворять чистую пользу. Свобода предоставляет человеку простор для выбора не только целей, но и средств. И как водится, свободный выбор оказывается не таким уж свободным – ибо красивые цели не могут достигаться некрасивыми средствами.
21а Каждому свое?
Красота творческого результата несомненно радует человека. Однако результат должен приносить и пользу, пусть не сразу. И если красотой все желающие могут наслаждаться сколько душе угодно, польза требует большего – она требует правильной организации общества, такой организации, при которой каждый приносит пользу всем. Подобное общество является также максимально справедливым. И это не совпадение. Именно справедливость обеспечивает правильную организацию общества.
Когда мы рассматривали дилемму «личный успех или общее благо», мы пришли к выводу, что справедливость несовместима с личным успехом – такой успех возможен только за счет других, ибо справедливые правила неизбежно ограничивают шансы на победу. Мы также выяснили, что этика посредством правил ведет нас к свободе, магически соединяя личное и общее. Вы наверное подумали тогда – что это за справедливость, если человек поступается личным ради общего? Что это за свобода, если он отдает больше, чем получает?
Чувство справедливости подсказывает, что человек должен получать от общества соответственно вкладу, соответственно пользе, которую он приносит всем. Так сказать, от каждого по способностям – каждому по полезности. Тогда успех и будет заключаться в том, чтобы внести как можно больший вклад в общее дело, реализовать по максимуму свои таланты, свою творческую энергию. Но что значит «соответственно»? Эквивалентно? Адекватно? А может все же человек должен получать от общества больше, чем отдает? В чем смысл общества, если оно лишает нас благ? Вы спросите – но где ж тогда оно все это возьмет? Ответ в том, что общество способно накапливать ценности, которые долго или даже никогда не кончаются, например знания. Вспомните пирамиду благ. Творя, человек создает задел на будущее, создает абстрактные блага для потомков, а взамен пользуется конкретными, появившимися благодаря предыдущим поколениям. Так общество порождает блага, которые по отдельности никто никогда бы не получил.
Как этика организует подобное сотрудничество – и между современниками, и между поколениями? Как работает ее магия? Соответствующие функции этики можно разделить на две части. Первая – создание условий для реализации способностей человека, вторая – оценка и вознаграждение его вклада. Очевидно, что если вторая часть отсутствует, первая не имеет смысла. Поэтому начнем со второй части.
Учет благ, обмениваемых
