связана не только с сущим, но и с должным. Значит истинность наших знаний об обьективной реальности не может быть оценена вне истинности наших идеалов и целей. Посему дальнейший анализ истины требует разделить ее на две части – истину познавательную, которую будем называть просто истиной, и истину созидательную, моральную, в которой вы наверняка узнали правду. Что такое «просто» истина? Это верные теоретические, экспериментальные, юридические или обыденные знания о прошлом и настоящем, о детерминированной части мира, о его закономерностях и фактах. Правда же – это истинность будущего, это та правильность наших целей, планов и конкретных действий, которая ведет к свободе, позволяет отделить добро от зла.

Истина и правда не совпадают, как не совпадают сущее и должное. Каким бы верным не было наше знание о мире, оно не подскажет нам каким мир должен быть. Но есть и связь, как мы обнаружили в прошлый раз. Можно сказать, что правда – это «преодоленная» истина, ведь успешный результат требует преодоления законов детерминизма. Тогда успех подтверждает правильность наших действий, что в свою очередь подтверждает истинность наших знаний. Если мы смогли воспользоваться ими на общее благо, если все мы стали свободнее – мы можем быть уверены, что наши знания верны. А итоговый договор лишь формально фиксирует тот факт, что каждый его участник чувствует новую свободу.

Сказанное может показаться не вполне очевидным. Почему бы не обойтись одной истиной, без правды? Как иногда говорят – наука обьективна, она не зависит ни от идеалов, ни от идеологий, ни от чьих-то субьективных интересов. Однако, это не так. Реальность – да, не зависит, но, во-первых, процесс познания движим людьми и в зависимости от того, какие цели ставят перед собой люди, процесс может привести к противоположным результатам. Что логично – ведь сам научный консенсус невозможен без этики, без честного желания найти истину. Вторая причина заключается в том, что обьективная точка зрения, чтобы быть действительно обьективной, должна лежать вне наблюдаемого мира. Однако единственная такая «точка зрения» – это свобода, именно она противоположна детерминированной части мира являющейся обьектом познания.

Или иногда говорят, что познание – это де такая неотьемлемая черта человека. С таким же успехом можно сказать, что неотьемлемая черта человека – например, смотреть телевизор. Познание – лишь часть процесса движения к свободе. Познание и преобразование мира неотделимы. Мы познаем процесс преобразования и преобразуем процесс познания. Познавая мир мы его меняем, а меняя – познаем. Истина «сама по себе» никому не нужна, а значит без правды нет истины. С другой стороны, без истины правда будет опираться на чистую веру, станет неотличима от религии.

Деление на правду и истину способствует лучшему пониманию наших действий. Как на практике мы приходим к твердому знанию? В обоих случаях – и в процессе поиска истины, и в процессе утверждения правды – мы стараемся предугадать будущее, а затем проверяем наши догадки. В случае истины, ученые строят гипотезы основываясь на наблюдении и анализе прошлого. Одного этого, конечно, мало – необходима интуиция, проницательность, т.е. творческая энергия свободной личности. Затем ученые проверяют гипотезу. Проверка заключается в эксперименте, в сравнении предполагаемого и реального будущего. Можно ли раз и навсегда доказать верность гипотезы? Нет, можно доказать лишь ее неверность. Любое опровержение является окончательным приговором, в то время как совпадение, подтверждающее гипотезу, может быть случайным, обьясняющимся неизвестными факторами. Почему это так? Почему убедительным является именно отрицательный результат?

Потому что нам не дано знать окончательную истину, мы можем знать лишь ее противоположность – то, что неверно, неправильно. Будущее непредсказуемо, но теория пытается предсказать его – и потому она всегда остается лишь предположением. Ошибки же принадлежат прошлому, а прошлое убедительно, поскольку детерминировано. Детерминизм очень убедителен – никто в здравом уме не станет спорить с логикой или с силой тяжести. Поэтому, если проверка выявила противоречие с фактами или с логикой – это твердое, хоть и негативное знание. По сути, все наши знания – это знания о наших ошибках, хоть и выраженные в обратном, позитивном виде. Как вы думаете, не помогает ли сказанное обьяснить парадокс из нашей притчи?

Итак, в случае истины основой консенсуса является детерминированная реальность запечатленная в прошлом. Как обстоит дело в случае правды? Как теперь мы предугадываем будущее? Как проверяем наши догадки? Теперь мы не наблюдаем мир, а отталкиваемся от реальности, познанной на первом этапе процесса. Нам надо преодолеть закономерное будущее, предсказанное нашими знаниями. Для этого мы придумываем как изменить мир, как сделать его лучше, и при этом мы опираемся на чувство свободы, которое проявляется во вкусе, в интуиции, в том, что мы принимаем одни идеи и цели, и отвергаем другие основываясь только на том, что кажется нам более или менее правильным.

Но как мы оцениваем результат? Откуда мы знаем о новой свободе? Как и в случае истины, мы не можем точно сказать, когда правы, но зато можем быть абсолютно уверены, когда неправы. И в этом нам опять помогает детерминизм. Мы может быть чувствуем свободу смутно, но зато отчетливо ощущаем насилие, может быть сомневаемся в новом, но уверены в избитом и надоевшем. Если в случае истины детерминизм убеждает нас своей логичностью и своей неизбежностью, то в случае правды он убеждает нас злом. Зло, в отличие от добра, наглядно и не требует дополнительного убеждения. Это вполне твердое знание. Соответственно, будущее лучше тогда и только тогда, когда в нем меньше зла.

(Тут я должен кое-что уточнить. В отличие от науки, где договор – реальность, в области морали договор пока умозрителен, он едва намечается среди мыслителей. Не следует принимать за процесс морального познания то, что постоянно происходит в жизни: войны, революции, геноциды, идеологическую вражду. Это лишь борьба гомо-сапиенса за ресурсы, не имеющая отношения к договору. «Мы» – не они.)

Таким образом, и в случае истины, и в случае правды, мы тестируем будущее, хоть и немного по-разному. Так мы движемся к свободе, отбрасывая то, что мы признаем неверным путем договора. Ни чувства, ни разум не могут дать нам окончательного знания, но зато помогают обнаружить промахи. Можно сказать, что если истинность и правильность – всего лишь правдоподобны, то ошибки и зло – вполне убедительны.

19 Куда идет эволюция?

Вопрос о реальности свободы неизбежно упирается в проблему ее сосуществования с детерминизмом. Как оно возможно, если они исключают друг друга? И так ли уж будущее непредсказуемо? Может быть правы ученые пугающие нас «тепловой смертью» вселенной? А с другой стороны, если свобода – действительно обьективное свойство мироздания, как можно в этом убедиться? Как она проявляется, помимо нелепых парадоксов и неясного будущего? Почему мы ее не видим, а видим только бесконечное множество всевозможных законов?

На самом деле свобода, а точнее следы ее пребывания, просто бросаются в глаза! Она реальна так же как реален наш мир, ибо без свободы он был бы совсем другим – вечно одним и тем же. И это был бы вовсе не наш мир – нас бы там просто не было, потому что в детерминированном мире ничто не появляется само по себе, потому что новое не вытекает закономерно из старого. Мироздание бесконечно и неисчерпаемо только благодаря тому, что в нем присутствует некое творческое, созидательное начало.

А значит мы вполне можем наблюдать свободу, ее работу, в том, что ученые называют «Большой эволюцией», эволюцией вселенной. Впрочем я думаю, мы можем смело добавить к этому и малую тоже, а также прогресс, который есть не что иное, как продолжение эволюции в обществе. Так что не будет большим преувеличением сказать, что без свободы не было бы не только нас, но и вообще ничего, не было бы самого мира, потому что все новое, что появляется в нем – появляется недетерминированно. И жизнь, и планеты со звездами, и сама