– Интересно, – заметил Дронго, – откуда такоезнание истории спецслужб?

– А я люблю детективы. И читаю книги по нашей истории.Если хотите, в конце восьмидесятых в КПСС и КГБ остались только кретины инеспособные на поступок ничтожные мямли. Когда Ельцин запретил компартию, ниодин секретарь райкома не застрелился, ни один не призвал к восстанию. Про КГБя не говорю, они вообще оказались недееспособными. И наш Виктор АлексеевичБосенко продукт той самой системы, порождение КПСС и КГБ. Ничтожество, безамбиций и внутреннего стержня.

– Вы достаточно безжалостны, – сказал Дронго.

– Просто я говорю откровенно и не боюсь. И за это меняне любят.

– Значит, вы считаете, что вашего друга убили?

– Безусловно. И я говорил об этом его старшей сестре.Конечно, убили. И я могу вам даже подсказать, кто это сделал. Хотя мотивыочевидны, а пособники убийцы даже не скрываются. Это Анвар Махметов и егосупруга. И не удивляйтесь, что я говорю о тандеме. Конечно, они вместе убилинашего Егора. Махметов, очевидно, знал о встречах его ветреной супруги сЕгором. Или однажды их просто застукал. И решил избавиться от молодогосоперника. Возможно, заставил действовать и свою жену. Просто поставил ее передвыбором. Либо она ему помогает, либо позорный развод, и она остается безсредств к существованию. Денег у нее, конечно, нет, актриса она, прямо скажем,бездарная. Долго молчать и закатывать глаза – это еще не актерская игра. Илипоказывать свою роскошную грудь. В общем, она согласилась. Егор увез ее к себе,там она дала ему яд, и он умер. Чтобы обеспечить себе алиби, она разыграла безутешнуюлюбовницу и, даже рискуя своей репутацией, привезла его в больницу. Дудки. Утаких актрис не бывает никаких чувств. Одна игра. Она и сыграла безутешнуювлюбленную женщину. Так, что даже врачи поверили. И родные Егора. Никто не сталдосконально проверять – почему умер молодой и здоровый человек.

– Значит, вы считаете, что его убили Махметов вместе сосвоей супругой?

– Я в этом убежден, – улыбнулся Шмелев, – и ясчитаю, что вы пришли ко мне из-за этого. Узнать подробности и завтра послать вследственный комитет запрос на его арест. Или сейчас у нас санкцию на арестдает уже не следователь и прокурор, а суд, как в настоящей демократическойстране? Тогда в суд. Но тогда ответьте на один вопрос – почему умер Егор?Отравился? Невозможно, мы все были на том приеме. Выпил что-то лишнее? Тоже неможет быть. Он уехал на своем автомобиле, забрав Милу Гришунину. Обратитевнимание, забрав у всех на глазах. Если бы он был в предсмертном состоянии, тоне сумел бы нормально доехать до дома. Значит, его отравили уже дома. И сделатьэто могла только наша актриса. Ведь в его доме есть дежурный консьерж иустановлены камеры наблюдения. Никто к нему не поднимался и не заходил. Ядумаю, что не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы все правильно оценить. Неужеливы до сих пор ничего не поняли?

– С одной поправкой, – сказал Дронго, – еслидаже иметь в виду вашу версию. Дело в том, что в его организме действительнонашли яд. Но только яд попал туда за пять или шесть часов до того, как онпочувствовал себя плохо. Значит, яд попал в его организм как раз во времяприема в саду «Эрмитаж».

– Здорово, – кивнул Илья, снова разливая коньяк.Он даже не удивился, что его друг действительно был отравлен. У этого человекабыли хорошие нервы. И черствая душа.

– Только все это не исключает моей версии, –заметил с улыбкой Шмелев, – ведь она могла отравить его в саду, зная, чтопотом поедет с ним домой и сама все лично проконтролирует, обеспечив себеабсолютное алиби. Вот такой вариант.

– Вы настаиваете, что это убийство могли осуществитьсенатор Махметов и его супруга?

– Повторяю, я в этом убежден. Других мотивов просто неможет быть. Все предельно ясно.

– У меня есть и другие версии. Например, его моглиубрать как наследника крупного состояния, ведь известно, что у его отца больноесердце.

– Полностью исключается, – так же весело заметилШмелев, словно речь шла не о версии смерти его друга, а о каком-то забавномкинофильме, – если Егор умирает, то наследниками остаются его сестра и нашуважаемый сенатор. Вы его видели? Неужели вы думаете, что этот надутый индюкспособен на преступление? Никогда в жизни. У него просто не хватит смелости. Онабсолютно подкаблучное существо. У них в семье настоящий матриархат, хотя нашКирпичников и считается сенатором. Наталья тоже не стала бы травить своегобрата. Мне иногда кажется, что он был единственным мужчиной, которого оналюбила. С отцом у нее были сложные отношения. Он ее очень любил, а она всегдавела себя независимо. Двенадцать лет назад вышла замуж за никому не известногостроителя с такой характерной «строительной» фамилией – Кирпичников. Тогда ееотец очень возражал, но она не послушалась. Всегда делала так, как хотела. Иона бы не стала убивать своего младшего брата. Ни за какие деньги. Никогда вжизни. Она ему заменяла мать, которую они рано потеряли. Она на похоронах едвадержалась. Извините, господин эксперт, но этот вариант тоже не подходит. Какиееще есть варианты?

– Если убрать версии ревности и наследства, то возможныместь, соперничество, уязвленное самолюбие, – заметил Дронго.

– Теплее, – согласился Шмелев, – но тогданужны конкретные кандидаты на эту роль.

– Ваш общий друг Илларион, – неожиданно сказалДронго.

– Не может быть. Он готов выпить вашу колу, но неспособен на убийство. А почему именно он?

– Ведь он учился вместе с Богдановским в однойгруппе, – пояснил Дронго, – и не сумел сдать выпускные экзамены. Ужеуязвленное самолюбие. Прибавьте к этому обязательное недовольство его отца,известного бизнесмена. Почему сын Аристарха Богдановского сумел сдать экзамены,а сын Эдуарда Гоцадзе их завалил? Эту тему можно развивать, и мотив достаточнопонятный. Зависть…

– Из-за этого не убивают, – Шмелев пригубил свойконьяк, – слишком примитивно.

– Кто знает, что творится в душе другогочеловека, – вставил Дронго, – у него ведь был не один друг.

– Совсем тепло. Значит, все-таки добрались до меня.Интересно, каким образом я могу быть причастен к его отравлению? И самоеглавное, зачем? Я учился совсем в другом университете и, между прочим, все сдална «отлично». У нас абсолютно не пересекающиеся интересы в бизнесе. Я занятсалонами и творчеством, а он подвизался в конторе своего отца. Согласен, чтоденег у его папаши может быть больше, чем у моего. На пару сотен миллионов. Ноу моего тоже денег хватает, чтобы я не бегал с ножом по улицам, пытаясь ограбитьнесчастных миллионеров. Интересно, как вы сможете меня притянуть к этому делу?

Дронго тоже глотнул коньяка. Взял шоколадную конфету.

– Мотивы бывают различные, – сказал он, глядя вглаза своему собеседнику, – например, из-за женщины…

У Шмелева дернулась рука, и он пролил коньяк себе нарубашку.