Через пять минут у меня уже был телефонный номер Дашкиной матери. Но теперь передо мной возникла новая трудность. Я понятия не имела, как начать с ней разговор. Как не спугнуть её и сделать все правильно?

Наконец, я решительно приложила трубку к уху. Один гудок, второй, и почти сразу же тихое, хриплое:

- Да?

- Вероника Заяц?

- Да… А я с кем говорю?

- Меня зовут Татьяна, – соврала я, - я кастинг-директор. У нас есть для вас роль, и мы бы хотели, чтобы вы подъехали на пробы.

Я его не узнал. Голос в трубке… Настолько он был хриплым. Мне даже пришлось еще раз свериться с номером абонента, чтобы убедиться, что это действительно…

- Ника?

- Вера! – просипела она.

- Что-то случилось? Ты заболела?

- Вот еще! Голос сорвала. Никогда так не смеялась… А ты?

- Не смеялся ли я? – свел брови, понимая все меньше из нашего разговора.

- Нет! С твоим голосом все в порядке? У нас сегодня съемка, и не хотелось бы, чтобы…

- Ты поэтому мне звонишь?

На той стороне связи повисла пауза. Будто Ника… или правильней Вера… собиралась с силами.

- Нет. Не поэтому. Мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас… ты не мог бы подъехать к телецентру? Знаешь, там небольшая кофейня на первом этаже? Это важно!

- Но…

- Ты мог бы или нет? Я все на месте объясню, чтобы не терять время!

- Через полчаса буду, – пообещал я и поинтересовался: - С тобой точно все хорошо?

- Полегче, Гуляев. А то еще немного, и я действительно поверю, что тебе не все равно.

- Мне не все равно.

- Ах, да. Я же выпускающий продюсер твоего шоу.

- Дело не…

Я не успел договорить. Вера оборвала вызов. Наверняка ей проще было думать, что я волнуюсь о ней как о своем сотруднике. Но она ошибалась. Здесь было замешано что-то личное. То, что теперь горчило на языке и ворочалось внутри, отдавая тупой болью под ребрами… Я сполз на заднице к краю кровати. Провел ладонью по лицу, стряхивая паутину сна. Может, и хорошо, что она положила конец нашему зашедшему не туда разговору. В конце концов, ну что бы я ей ответил? Что волнуюсь о ней? И ладно, если бы она просто мне не поверила, а вот если бы вдруг спросила, а, собственно, какого черта? Что бы я ей сказал? Потому что люблю тебя?

Ну, ведь глупо. Откуда мне было знать, что такое любовь? Я даже не был уверен, что способен на это чувство. Сколько вокруг меня вилось баб? И ни об одной из них я не думал больше, чем этого требовали обстоятельства. Ни одной женщины не любил, не уступал ни миллиметра в сердце, не отдавал ни грамма себя. Они приходили в мою жизнь случайно и, не задерживаясь, уходили. Только Ника стояла особняком от всех. Те наши отношения, которые, не сваляй я дурака, могли бы стать… да, наверное, уже были для меня чем-то большим. Но была ли это любовь? Я даже сейчас не был в этом уверен. Так что без вариантов. Меньше всего я хотел бы начинать со лжи все заново.

Я быстро обмылся, почистил зубы и, даже не выпив кофе, торопливо спустился в паркинг. В раннем подъеме было одно огромное преимущество – отсутствие пробок, в которых увязал трафик ближе к восьми. Так что на этот раз добрался я быстро. Так быстро, что приехал даже раньше Веры. Заказал кофе, яблочный штрудель и уселся в самом темном углу кофейни, подальше от любопытных взглядов. Вера опоздала на какую-то пару минут. Влетела в зал, осмотрелась. Несмотря на ранее утро, выглядела она шикарно. Юбка-карандаш обтягивала стройные бедра и подчеркивала талию, равно как и короткий пиджак, застёгнутый на одну пуговицу. Я взмахнул рукой, привлекая к себе внимание.

- Привет. Шикарно выглядишь… и совсем не хромаешь, – мазнул взглядом по длиннющим ногам.

- Спасибо. Сегодня у Настьки линейка, так что пришлось принарядиться, – просипела Вера, устраиваясь на стуле рядом.

- А я уж было решил, это все в мою честь, - не удержался от поддевки.

- Не надейся. Я потом сразу…

- Да-да, я понял. Едешь к дочке на линейку.

- Она танцует школьный вальс, - Вера свела брови и покосилась на часы. Удивительно, но смирившись с тем, что она теперь себя называет именно этим именем, я очень быстро к нему привык. И понял, что оно удивительным образом ей шло. – Впрочем, это к делу не относится.

- Слушай, ты себя точно хорошо чувствуешь? Голос…

- Как будто я сбежала к тебе, не досидев сеанс экзорцизма, я знаю. Но кроме горла ничего не болит. Так что я здорова, не бойся, не заразишься. Только говорить тяжело. Поэтому не перебивай меня, ладно?

Я улыбнулся. Она была смешная… Это мне всегда в ней нравилось. Всегда. И глаза нравились голубые. И улыбка, обнажающая едва заметную щербинку между передними зубами. Очень сексуальную. Очень…

- Сейчас сюда придет Дашкина мать.

- Что? – изумился я.

- Знаю, ты думаешь, что она чудовище, но… Что-то мне подсказывает, что это не так. Я хочу, чтобы она рассказала мне свою версию. Если она захочет оставить Дашку – бог ей судья. Но если на этот шаг ее толкнуло отчаяние… Я хочу помочь ей, понимаешь?

- То есть наверняка ты этого не знаешь?

Вера затрясла головой.

- Тогда как ты ее сюда заманила?

- Обманом. Сказала, что ей заинтересовался один режиссер.

- Ты точно больна.

Я поднял руку потрогать ее лоб, но она отшатнулась от меня, как от чумного.

- А как еще мне было ее вызвать на разговор?

- Не знаю. Тебе вообще не следовало в это лезть! Не понимаю, зачем ты вообще это все затеяла.

- И это мне говорит человек, который каждый день проведывает в больнице чужого ребенка?

- У меня есть оправдание. Я сам – подкидыш, если помнишь. А какое объяснение у тебя?

Вера стушевалась. Покрутила кольцо на пальце. Массивное и наверняка дорогое.

- Глядя на Дашку, ты думаешь о нашем ребенке?

- Слушай, я тебя позвала не для того, чтобы ты копался в моих мотивах! Тоже мне… психотерапевт нашелся.

- А для чего? Позвала бы своего этого… Он же, кажется, полицейский? Сразу бы и повязали мамашу, если вдруг что. Или ты так и не призналась бедолаге, что использовала его для получения доступа к материалам следствия?

-  Никого я не использовала! Все оказалось гораздо проще. Существует открытый реестр… И даже не думай, что я сейчас перед тобой оправдываюсь! Мне плевать, что ты обо мне думаешь, понял?! И то, что ты забрался ко мне в трусики… - Вера осеклась. Огляделась по сторонам, устыдившись собственной вспышки, спрятала лицо в ладонях.

- Извини. Я вспылил сейчас… и не должен был попрекать тебя этим. Ты свободная женщина и можешь встречаться с кем хочешь.