зато бесплатно. У меня, способной взорвать супервулкан, уничтожить демона-бичевателя и убить десять тысяч человек зараз, не было ни паспорта, ни мобильника, ни десяти фунтов в кармане. Кроме того, я даже не знала, куда идти.

Я нелюбезно взглянула на Лизель:

– Можешь узнать у Элфи, где вход в Шоломанчу?

– Конечно, нет. Если я свяжусь с Элфи, пока он в анклаве, враги сэра Ричарда нас выследят, а значит, все это было зря, – Лизель с нескрываемым отвращением указала на низкую круглую трубу, из которой мы вышли. – Да и зачем? Янси сказала, что нужна мана. Лондон не в том положении, чтобы тебе помочь. Нам нужно ехать в Нью-Йорк.

Во мне боролись несколько противоречивых реакций, в частности сильнейшее желание спросить, в какой момент «я» превратилось в «мы» и почему. Но увы, доведенные до совершенства фрагменты моего мозга, отвечающие за стратегию, намекали, что Лизель абсолютно права. Люди, которые могли дать мне ману, чтобы я вернулась в Шоломанчу и убила Терпение, не отказались бы избавить Ориона от многолетних страданий в темноте… короче, этими людьми были его родители, живущие в Нью-Йорке.

И я не знала, как добраться туда в одиночку. Существовал впечатляющий Трансатлантический портал между Лондоном и Нью-Йорком, но поскольку лондонское хранилище маны еще колыхалось, как желе, я бы не поручилась, что в настоящее время порталом удастся воспользоваться, даже если бы я смогла проникнуть обратно в анклав, откуда только что с огромным трудом выбралась. Оставался прозаический, но надежный способ – лететь на самолете, а значит, я не могу наброситься на Лизель: если она меня не поддержит – я окажусь за решеткой за грубую подделку паспорта и кражу билета.

Конечно, у мамы тоже нет ни паспорта, ни мобильника. Она посоветовала бы мне просто отправиться в путь и верить, что мироздание не промахнется. У нее это всегда получалось, но мне мироздание изо всех сил внушает, что самое подходящее для меня место – в темной башне на вершине горы, увенчанной грозовыми тучами, где под аккомпанемент моего безумного смеха сверкают молнии. Поэтому лично я предпочту не доверять мирозданию безусловно.

Но все-таки я была не готова принять помощь Лизель. Я уже отклонила ее предложение и теперь понятия не имела, какую выгоду она могла извлечь, направляя меня по свету как заблудившийся тайфун, которым ей хотелось управлять; мне стало не по себе, поскольку я не сомневалась, что Лизель хочет получить какую-то выгоду. А если бы я отказалась ей помогать? Она, возможно, желала чего-то очень простого, например подружиться с мамой Ориона – первой кандидаткой на место будущей Госпожи нью-йоркского анклава, но лететь через Атлантику казалось слишком затратно по сравнению с малыми шансами на успех.

Но подозрение – мое второе имя, и в этом не было ничего удивительного. Я позволила Лизель вызвать такси, и мы поехали в аэропорт. Она буквально зарычала, когда мне не удалось превратить маленький блокнот в паспорт без ее помощи, но все-таки она добилась своего, а потом вступила в строгие переговоры с автоматом по продаже билетов, убедив его послушно выдать нам два билета в первый класс. Едва мы миновали контроль и вышли в зал ожидания, Лизель протащила меня мимо нескольких парфюмерных магазинов, которые благоухали, как лаборатория недоучки-алхимика, и нашла киоск с телефонами. С одной стороны от киоска продавали сумочки по пятьсот фунтов за штуку, с другой планшеты (вдруг ты, проходя мимо, внезапно поймешь, что он тебе позарез нужен). Там Лизель купила мне приличный телефон.

Против телефона я не возражала. Заполучив его, я сразу позвонила Аадхье. Лю сочинила противную звонкую песенку, в которую вплела нужные номера; песенка завершалась строчкой «и Эль пойдет и купит телефо-о-он», поэтому я вспомнила ее без труда, особенно теперь, когда в руках у меня действительно был мобильный.

– Это я, – сказала я, когда Аадхья ответила на звонок.

Она взвизгнула:

– О господи, я тебя убью! Целая неделя! Мы уже начали обзванивать коммуны наугад! Лю позвонила Лизель!

При звуках этого голоса, полного любви и беспокойства, я бросилась в сторону, ничего не видя перед собой, и повернулась лицом к стене, чтобы не разрыдаться.

Пока я пыталась прийти в себя, Аадхья подключила Лю. Впрочем, когда я услышала их обеих, бороться стало еще труднее. Если закрыть глаза, можно было представить, что мы сидим в спальне и уплетаем ассорти из школьных перекусов, в десять раз хуже любого аэропортовского фастфуда. Я не хотела возвращаться в Шоломанчу, но многое бы отдала, чтобы оказаться рядом с Аадхьей и Лю. Мне отчаянно недоставало дружеских объятий.

Я даже не могла рассказать им, что случилось; не стоило говорить о злыднях, анклавах, чреворотах и гибели Ориона в двух шагах от снующих туда-сюда заурядов. Тем более что двое констеблей уже и так смотрели на меня с подозрением после того, как я вслепую, шатаясь, пересекла поток пешеходов. Но я все-таки сказала Лю и Аадхье, что отправляюсь в Нью-Йорк.

– И… я должна вернуться в школу, – завершила я.

– Как это? – удивилась Аадхья. – Разве она не… пропала?

– Есть способ. Мне только нужна…

– …мана, – договорила Лю.

Разумеется, если что-то и нужно, то обязательно невозможное.

– Ну да, – сказала я.

Аадхья вздохнула:

– Ладно. Позвоню Хлое и попрошу устроить нам встречу с родителями Ориона.

Заметьте, я больше ничего не сказала – она сама все поняла.

– Напиши, когда вылетаешь. Я тебя встречу в аэропорту.

– Спасибо, – ответила я и добавила: – Со мной летит Лизель.

– Что?! Зачем? Чего она хочет? – тут же спросила Аадхья, не скрывая подозрений.

Было очень приятно слышать человека, который разделял мои чувства.

– Не знаю, – мрачно сказала я. – Во всяком случае, она добыла билеты, и все такое.

Аадхье это явно не понравилось, но она пообещала встретить нас обеих и попросила до тех пор не делать глупостей (разумеется, имея в виду «новых глупостей»).

– Лю, ты когда сможешь приехать?

Лю некоторое время молчала, а потом ответила – тихо и печально:

– Значит, вы еще не слышали.

– Что? – спросила я, и у меня все сжалось в груди.

– На пекинский анклав напали, – сказала она. – Сегодня утром, несколько часов назад.

– Черт! – выдохнула Аадхья.

Лизель, стоя рядом, наблюдала за мной.

– Еще один анклав? – уточнила она, глядя мне в лицо.

Я кивнула.

– Все очень плохо?

– Он пока не рухнул, но сильно пострадал и вряд ли долго продержится, – сказала Лю, когда я передала ей вопрос Лизель. – Нас попросили помочь. Мама говорит – может быть, получится спасти их анклав и одновременно выстроить наш. Мой дядя и другие члены совета уже там, остальные собираются. Прости, Эль, – понизив голос, добавила она. – Я не могу