Это был удар ниже пояса, но Кейт ничем не выдала свою боль. Она вымученно улыбнулась с мягкой снисходительностью:

— Что ж, Николь, в таком случае вынуждена сообщить тебе, что мы с Алексом собираемся родить десятерых. Ему хочется быть капитаном собственной команды по игре в крикет. На твоем месте я не стала бы так долго ждать. Ужасно, если такая ослепительная красота пропадет понапрасну. Уж лучше найди себе мужа, которого сможешь держать в руках, как Вера Паллистер.

— Ты сука! Ты вышла за него только для того, чтобы набить себе брюхо.

Когти были выпущены. Теперь уже не враждебность владела красавицей с аквамариновыми глазами, а откровенная ненависть. Кейт уперлась в соперницу ледяным взором, и каждое ее слово вонзалось в ту, как кинжал.

— Да будет тебе ясно, Николь, я остаюсь женой Алекса. Я буду по праву находиться рядом с ним на любом общественном собрании, и какие бы сцены ты ни закатывала, ничто не выведет меня из равновесия. Если ты намереваешься играть вторую скрипку при мне, тогда милости просим, можешь преследовать моего мужа, но я его никогда не отпущу от себя, и тебе не запугать меня — я не откажусь от своего законного места.

— Ты лишь останешься в дурах, цепляясь за него, — прорычала Николь. — А насчет твоих десяти детей — тебе повезет, если ты забеременеешь хотя бы одним. Алекс будет спать в моей постели, а не в твоей.

— Какая вульгарность скрывается под такой красотой, — ответила Кейт пренебрежительно.

От бешенства щеки Николь покрылись красными пятнами, глаза ее пронзали Кейт.

— Я своего добьюсь, ты, самодовольная дрянь. И сегодняшний вечер еще не кончился.

Бросив сопернице перчатку, Николь поспешно удалилась. Кейт вздохнула с облегчением. Во втором раунде соотношение сил не изменилось, решила Кейт. Однако ей уже было трудно сохранять самообладание. Конечно, она бросала в физиономию Николь гордые слова, вела воинственные речи, но Кейт было известно, что для их воплощения сил у нее маловато. Если Алекс нарушит слово и изменит ей, то Кейт придется убраться восвояси и умереть.

Горькая правда состояла в том, что Алекс всегда называл единственной причиной их брака — желание иметь детей. Об этом они и договаривались. Алекс не обещал посвящать Кейт в свое прошлое, но по брачному контракту обязался хранить верность жене. Кейт не могла, не желала делить мужа с другой женщиной. Это не должно повториться. Но вымаливать любовь она тоже не станет. Пройти через такое унижение — это уж слишком.

Внезапно слова, сказанные Николь перед уходом, всплыли в памяти Кейт. Вечер действительно еще не кончился. Надо было возвращаться в зал, встать рядом с Алексом. Вздрогнув от страха, Кейт убрала расческу, схватила сумочку и поспешила вон из комнаты.

— А, вот и ты, моя дорогая, — Вера Паллистер незаметно приблизилась к ней, как только Кейт вступила в зал. Она взяла невестку под руку и повела медленным прогулочным шагом, делая вид, будто они секретничают, чтобы никто не вмешался в их разговор. — Я хотела поговорить с тобой с глазу на глаз. В моих интересах познакомиться с тобою ближе, — заявила она с такой же прямотой, с какой обращалась к ней Кейт.

— Не сейчас, Вера, — отрывисто сказала Кейт, ища глазами Алекса. Мужа не было в том углу, где она оставила его, но, вероятно, он устал стоять и присел где-нибудь. Слишком много людей вокруг — так плохо видно.

— Алекс все еще с сэром Эдвардом? — спросила Кейт, уверенная, что Вера присматривала за сыном.

— Убеждена, им есть о чем поговорить. Сэр Эдвард — старая напыщенная зануда, но полезный человек. Как ты относишься к политике, Кейт?

— Отрицательно, но, естественно, буду считаться с желанием Алекса. Если он захочет стать политиком, я окажу ему любую поддержку, какая от меня потребуется.

— Разумный подход. Интересно, насколько ты вообще разумна, — сухо заметила Вера, бросив на Кейт испытующий взгляд. — Ты странная девушка.

— Нет, не девушка, Вера, я давно уже стала взрослой, — ответила Кейт с грустной иронией. — К тому же вы, на мой взгляд, тоже странная мать.

— Некоторые женщины просто иначе скроены: не для материнства. Грязные пеленки умиляют далеко не всех.

— Особенно людей с широкими взглядами.

— Дело вкуса.

Пренебрежительный тон Веры вызвал слабую улыбку на губах Кейт. Мать Алекса не переносила собеседников, которые не смотрели ей в рот. Поскольку их позиции не совпадали ни в чем, разговор для Кейт показался пустой тратой времени. Несмотря на заверения матери, что Алекс все еще беседует с сэром Эдвардом, Кейт не терпелось вернуться к мужу. Она снова посмотрела вокруг и нахмурилась, не увидев ни того, ни другого.

— Я не жду, что понравлюсь тебе, Кейт. Лишь немногие женщины симпатизируют мне. Но я сила, с которой надо считаться, поэтому не думай, что сможешь не замечать меня.

Кейт заставила себя отвечать свекрови:

— Я слишком хорошо воспитана для того, чтобы не замечать вас. Но вряд ли буду раболепствовать. Я не собираюсь вступать в ваше силовое поле.

Вера скептически приподняла бровь:

— Если ты останешься женой Алекса, дорогая Кейт, ты неизбежно будешь втянута в сферу моего влияния.

— Я почему-то сомневаюсь в этом, — коротко бросила Кейт, возмущенная двусмысленным намеком.

— Сомневаешься, что останешься женой Алекса?

Кейт потребовались значительные усилия, чтобы сдержаться, но она остановилась и с презрением посмотрела на Веру.

— Вы удовлетворены исходом вашего гамбита нынешним вечером, Вера?

Та засмеялась.

— Нахожу его очень интересным, хотя это и не совсем то, чего я ожидала. Пока победа за тобой, моя дорогая, однако не знаю, сумеешь ли ты ее удержать. Николь чрезвычайно честолюбива. Ей не по нутру, когда ее унижают, а я весьма сомневаюсь, что Алекс так уж неподвластен ей, как изображает.

— И, конечно, вы бы предпочли видеть ее своей невесткой.

Вера улыбнулась одним уголком рта, в глазах отразилась усталость.

— Не обязательно. Николь — натура предсказуемая и в силу этого несколько скучная. Тебя я назвать такой не могу. Пока, во всяком случае.

И тут рука, поглаживающая белые котлетки бакенбардов, привлекла внимание Кейт. Поверх плеча Веры она увидела, как сэр Эдвард остановился у входной двери и с лучезарной улыбкой обратился к сопровождавшей его женщине. Кейт замерла: сэр Эдвард отлучался из зала, а вовсе не беседовал с Алексом. Но тогда где же Алекс? Сердце Кейт бешено заколотилось, не желая мириться с ответом, внезапно пришедшим ей на ум.

Она резко втянула в себя воздух, стараясь ничем не выдать страданий. Затем, собрав всю свою гордость, обратилась к женщине, для которой ее интриги были важнее, чем чувства людей.

— Итак, у вас даже ложь идет в ход. Это недостойная игра, Вера, раз вы прибегаете к обману. Где Алекс?