По мнению С. В. Юшкова, тысяцкие и сотские, вероятно, существовали с момента возникновения Киевского государства. Что касается названий — тысяцкие, сотские и десятские, то они имеют военное происхождение. У восточных славян при переходе к племенному строю, а тем более в период разложения племенных отношений, войско делилось на тысячи, сотни и десятки.[303]

М. Н. Тихомиров не высказал четко своего отношения к вопросу о времени происхождения десятичной системы. Однако, утверждая, что институт тысяцких окончательно утвердился на Руси только в конце XI в., по-видимому, склонялся к отнесению этого явления к государственному периоду.[304]

Не больше историографической определенности и в вопросе социального содержания десятичной системы. Одни историки, о чем шла речь выше, видели в ней военно-административное членение земли или княжества, другие — административно-фискальное, причем не всей земли, а только городских округов. Так, в частности, считал И. А. Линниченко. «По нашему мнению, — утверждал он, — на сотни делилось население, поселенное в ближайших к городам селам».[305] Близкое утверждение имеется также у М. С. Грушевского. «Тысяча обнимала собой, — писал он, — очевидно, город и городскую околицу, которая тянула к нему: местное ее население делилось на сотни и десятки». «Сто» грамоты Мстислава Даниловича это не что иное, как административно-финансовое подразделение пригородного люда.[306]

По существу, аналогично представлял себе сотню и А. Е. Пресняков. Комментируя грамоту Мстислава Даниловича, он утверждал, что термин «сто» обозначает в ней сельское население, отличное от горожан. Полемизируя с выводом В. И. Сергеевича, гласившим о том, что воеводские функции тысяцких появились от военного деления на тысячи, А. Е. Пресняков утверждал исключительно территориальное административно-судебное содержание десятичной системы. Больше оснований, согласно ему, видеть в «тысячи» наших источников понятие территориальное. Свой вывод он подкрепил ссылкой на летописное известие, в котором говорится о передаче Святославом Ольговичем Юрию Долгорукому «Курска с Посеймьем и Сновской тысячи». «Если сотня имеет отношение к военному делу, то лишь как территория, на которую падает известное число воинов, различное, как различны размеры сотен». Сотня, по А. Е. Преснякову, судебный округ, основная ячейка того, что можно назвать древнейшей государственной организацией.[307]

В отличие от А. Е. Преснякова, С. В. Юшков не склонен был проводить функциональные различия между тысяцкими, сотскими и десятскими. Согласно ему, все они суть звенья одной системы и функции их были однородны, отличаясь лишь объемом полномочий. Что касается характера этих функций, то были они, прежде всего, не судебными, а военно-административными. Тысяцкие являлись начальниками гарнизонов, расставленных в основных центрах Руси.[308]

Не обнаруживается согласия среди историков и относительно того, чьей была десятичная система. М. Ф. Владимирский-Буданов называл ее земской, полагая, при этом, что имелись два рода тысяцких — земские и княжеские.[309] А. Е. Пресняков утверждал, что тысяцкие и сотские на юге Руси не являлись народными должностными лицами, а были представителями княжеской власти. Одновременно они входили в строй городской общины необходимым ее элементом, но всегда были княжими мужами, представляли органы княжего, а не вечевого управления. Вне Новгорода наши источники знают только назначаемых князем тысяцких, мужей княжей дружины.[310] Полностью разделял этот вывод и С. В. Юшков, полагавший, что тысяцкие и сотские являлись княжескими, а отнюдь не земскими.[311]

Более земский, нежели княжеский характер должности тысяцкого, отстаивал М. Н. Тихомиров. «В известиях о тысяцких, — замечал историк, — мы обычно обнаруживаем непосредственную связь их деятельности с жизнью городского населения». Говоря об Иване Воитишиче, бывшем боярином Мономаха и его сына Мстислава, а позже и Всеволода Ольговича, он неожиданно пришел к выводу, что боярин этот был связан не столько с князем, сколько с определенным городом. Представителем киевской общины М. Н. Тихомиров считал и тысяцкого Улеба, в пользу чего, будто бы, свидетельствует его измена Игорю Ольговичу. Тысяцкий хоть и назначается князем, становится представителем городского населения. И совсем уж неожиданным представляется его утверждение о том, что Киев, Полоцк, Смоленск и Галич находились на путях к выборности тысяцких.[312]

Более убежденным сторонников земского характера десятичной управленческой системы является И. Я. Фроянов. Говоря об участии тысяцких (совместно с князьями) в выработке русского законодательства, он полагает, что они были должностными лицами киевской, белгородской и черниговской общин. Таким образом земщина, будто бы, направляла законодательство в нужное для себя русло. Представителем черниговской вечевой общины он считает и Иванка Чудиновича, хотя в летописи он определенно назван «Ольговым мужем». Нет сомнений в историка и в выборности тысяцких, несмотря на отсутствие каких-либо данных для этого.[313]

М. Б. Свердлов полагает, что тысяцкие назначались преимущественно из числа княжих мужей и бояр княжеского двора, и назывались в равной мере по тысяче, которую возглавляли, и по князю, которому служили. В летописании XII в., согласно ему, тысяцкий стал называться по князю, а не по городу.[314]

На столь разноречивых высказываниях историков сказался не только недостаток источников, но и определенная неисторичность в осмыслении института тысяцких. В какую бы глубокую древность не относили его истоки исследователи, совершенно понятно, что в феодальном обществе и государстве он, как и вся десятичная система, не сохранил своего общинного первородства. Был приспособлен к новым условиям жизни.